Ангарский вариант - Дмитрий Хван

– И так делаем всё возможное в наших условиях, Вячеслав! Маслобойки уже по всем поселениям стоят, мукомольни, инструмента сколько выдали. А конные сеялки!

– Вы насчёт внедрения механизации в сельское хозяйство не переживайте, Вячеслав Андреевич! Я слежу буквально за каждым наделом. Весной и летом, мы с Олегом постоянно инспектируем поля, учеников наших водим, всё показываем, рассказываем. У нас посевная под контролем, – уверила Соколова Тамара Сотникова. – Да и ребята с девчатами, что мы натаскиваем, все головастые. А тех, кто не хотел или не тянул, мы не заставляли. Зато смена нам будет достойная.

– Вот‑вот! Давайте, каждый будет заниматься той работой, которая у него лучше всего получается. Вот мы с мужиками сейчас корпим на паровиками, это наша епархия. Кстати, и у нас есть несколько учеников, которых, знаете ли, я хотел бы иметь у себя в ассистентах, там, дома!

Потом Дарья обстоятельно рассказала о мерах по более глубокому внедрению санитарно‑гигиенических норм в ангарское общество, про правила личной безопасности каждого гражданина. Обязательные банные дни и регулярная стирка белья, уборка помещений и территории посёлков, не только для русских, но и для живших в самой непосредственной близости к посёлкам тунгусов. Учеников у Дарьи и остальных медиков было меньше, чем у остальных педагогов, зато Дарья посвящала им столько времени, сколько родному сыну не уделяла. Но Вячеслав не роптал – днём с сыном занимались в детском саду, что находился в самом центре кремля, пристроенный к клубу с солнечной стороны.

– Кстати тут многие ранее опасались энцефалитного клеща. Так вот, могу смело заявить – таковой отсутствует, – несколько буднично проговорила Дарья.

– Точнее, клещ есть, а энцефалита нет. Таким образом, теория об искусственном заражении Сибири японцами косвенно подтверждается, – дополнил Поповских профессор Радек.

После некоторой паузы, заполенной шуршанием бумаг, слово взяла Сотникова:

– Необходимы кошки, Вячеслав Андреевич, грызунов развелось немерено!

С нею тут же согласился Радек и весьма эмоционально:

– Да‑да! Надо, верно через Сазонова это дело провернуть, там Китай ближе, а у них кошки есть.

– До Китая как раз далеко, Николай Валентинович, – улыбнулся с другого конца стола Павел Грауль, – маньчжуры там. Хотя и до них далековато.

– А это скоро будет один хрен, ты сам говорил, – ухмыльнулся Саляев. – Маньчжуры накостыляют китайцам по самое не балуйся и войдут в Пекин. А как эти маньчжуры к муркам относятся я не знаю.

– На Курилах можно мурлык найти, кстати. Курильский короткохвостый кот – это нечто! – проговорил Грауль.

– Паша, ты ещё ты бы посоветовал в Шотландию сгонять за кошками! – засмеялась Дарья, откинувшись на спинку стула. – Наши сейчас соболей выводят, тех особей, что особо ласковы и приручены скрещивают, потомство не хуже кошек будет играться и грызунов ловить.

– Так ладно, переходим к более серьёзным вещам, а насчёт кошек информацию Сазонову всё же передадим, – после этого Соколов посмотрел на Саляева:

– Ринат, ты сколько ребят в Мироново берёшь?

– Двадцать человек, половина из них курсанты. Лучшие. Тунгусов будет где‑то человек под сто сорок‑сто шестьдесят.

– Хорошо, – кивнул князь. – Усольцев ждёт команды, у него под четыре десятка казаков и Шилгиней – лёгкая кавалерия под две тысячи душ.

Ринат присвистнул:

– Думаю, справимся, Вячеслав Андреевич! Сгоним этого алтын хана к чёртовой бабушке! А заодно и миномёт от Сергиенко испытаем в бою.

Со времени того, как экспедиция Миронова прибыла в Новоземельск по льду Байкала, Саляев уже два раза мотался на Култучную, едва зажила полученная им там рана. В начале и конце мая, с Вигарем, доставившем его к Култуку, Матусевичу привезли ангарски и боеприпасы, продовольствие и их собственное снаряжение, что оставалось в Белореченске. Оба раза он не показывался Ринату, грузы забирали его бойцы, скупо говорившие о том, что Игорь понимает, что был неправ и в первую очередь, перед Ринатом. Трифон, что ушёл поначалу вместе с Лукой, решил вернуться к своим товарищам. Он рассудил, что поскольку они не бросили майора, с которым провели столько успешных операций, то значит, либо поняли его, либо приняли всё как есть. А значит, надо парням помогать!

А нападений, тем временем, становилось всё меньше. Всё реже настырные воины в цветастых халатах бросались к стенам укрепления. Со времени начавшейся благодатной весны, враги, что засели в укреплении, уже не усыпляли храбрых воинов великого хана, а пускали горячие железные слитки, что рвали их тела. Теперь им не давали и подойти к крепости, убивая издалека. Чужаки каждый раз знали, когда лучники будут подходить к их стану, а хан очень злился, когда погибали его лучшие воины. Так что теперь лишь небольшие отряды воинов великого хана подходили к злой сопке, только для того, чтобы выяснить – не собираются ли чужаки идти на самого алтын хана войной? Небольшие отряды постоянно находились рядом с неприятелем, пытаясь схватить хоть одного чужака, если тот по глупости своей выйдет из‑за стен убежища.

Одна из таких групп ханских воинов и пригодилась Матусевичу, который вовсе не собирался оставлять прежние убийства людей из экспедиции Миронова без наказания. В один из летних дней спецназовцы заблокировали в тайге с десяток врагов, что пытались следить за сопкой. Обложенные со всех сторон воины алтын хана, пытались ускользнуть из лап длинноносых. Но все их попытки оказались тщетны – смельчаков, что пытались убежать из леса к деревне, где стояли их кони, чужаки убивали, не показываясь из‑за деревьев. А оставшихся в живых двоих лучников вынудили сдаться. Пока они готовились к смерти, чужаки что‑то жарко обсуждали. Наконец, один из них вышел к пленникам и произнёс два слова с вопросительной интонацией:

– Алтан хан? – и показал двумя пальцами походку человеческих ног.

Гэндун, младший воин‑хотогойт с опаской посмотрел на старшего и тотчас же начальника десятка лучников надвое развалил сплеча один из бородатых чужаков. Другой же повторил вопрос Гэндуну:

– Алтан хан? – и снова два пальца изобразили ходьбу.

Гэндун, тяжело вздохнув, закивал головой:

"Я покажу, я проведу!" – за что тут же удостоился мягкого тычка в бок, чужаки уводили его к сопке. Бежать от большеносых пришельцев он и не порывался.

Глава 5.

Бармашевое озеро, близ устья Баргузина. Конец августа 7146 (1638).

Небольшое тёплое озеро, неподалёку от самого Байкала, пользовалось немалой популярностью в жаркие летние дни. Казаки и члены пропавшей экспедиции с удовольствием плескались в воде, которая казалась чуть ли не горячей, после обжигающе холодных вод сибирского моря. Прибывшие из Новоземельска бойцы во главе со Смирновым на кочах Вигаря, соединились с казаками Усольцева недалеко от Порхова, расположились у озера, ожидая гонца от Шившея. Тот долго ждать себя не заставил, прибыв вскоре после того, как ангарцы стали лагерем у озерца. Молодой парень бойко тараторил, восхваляя силу воинов Ангарии и мудрость своего князя, который пошёл на сближение со столь крепким союзником.

– Красиво плетёт, зараза, – поморщившись, проговорил Смирнов.

– Как бы не пересластил, – добавил с усмешкой Зайцев, с прищуром смотревший на гонца.

Переводчиком у Смирнова был один из тунгусов‑стрелков. Хотя некоторые из ангарцев уже могли разговаривать на местных языках, сейчас нужна была гарантированная чёткость перевода. Бурятский князь, как оказалось, уже был готов к походу, обеспечив лошадьми, в том числе и вьючными, и ангарцев. К исходу четвёртого дня пути в районе современного Улан‑Уде ангарцы вышли к становищу своего союзника. После небольшого отдыха и пополнения запасов пищи ангарцы готовились к продолжению похода, к счастью, уже верхом.

– Пошли! – Шившей, наряженный в парадный доспех и потрясая зажатым в руке устаревшим уже в Ангарии ружьём, махнул плёткой в западном направлении.

Не добирающее количеством воинов даже до тысячи, войско, под непосредственным командованием его единственного сына Очира, немедленно двинулось. Также обряженный в доспех, наследник старого Шившея напряжённо покачивался в седле, крепко сжимая ружьё в руках. Остальную семью свою, двух жён и пять дочерей, вместе со слугами, старый вождь отослал поближе к посёлку ангарцев на берегу Байкала. Уговаривать или подкупать Шившея, чтобы тот выступил против Гомбо Иэлдена, не пришлось. Наоборот, приходилось постоянно сдерживать бурята, дабы тот не начинал приготовления ранее оговоренного.

– Я сам скину его с коня! Заберу его жён и коней, возьму его пастбища, – приговаривал Шившей, усмехаясь и показывая редкие зубы.

Смирнов и Усольцев переглянулись, несколько удивлённые боевым духом старого бурята. Но в одном Шившей слукавил. Обещая две тысячи воинов, он привёл лишь чуть более семи сотен всадников. Из которых немногим более четырёх сотен были его собственными воинами, да дружинами его мелких вассалов. Остальными были сборные отряды его родственников, которых он соблазнил возможностью пограбить становище алтан хана. У Смирнова же в отряде было сорок два человека ангарцев – морпехов и переселенцев, да одиннадцать десятков тунгусов и приангарских бурят. Их сооружение было довольно пёстрым – у лучших стрелков были новые винтовки, у многих старые ружья, у половины луки и копья, у каждого на боку висела добротная сабля. Шившей удивился чёткому шагу подходивших в две колонны ангарцев, да их единообразной одежде. На паре десятков лошадей были навьючены доспехи и боеприпасы. У каждого бойца был свой вещевой мешок, в котором хранился небольшой запас пищи, кое‑какая утварь и патроны. Вид ангарского войска для бурята был необычен, ведь он привык к пестроте своих отрядов. До пределов владений алтын хана было не более двухсот километров по лесостепи, которую пересекали мелкие речушки и ручейки, южнее их становилось всё меньше, деревья же росли всё реже, переходя в невысокий кустарник. В среднем течении Селенги, близ Гусиного озера небольшая армия встретила пополнение – группы Саляева и Матусевича, которые пересев на приготовленных для них коней, присоединились к походу.