Собрание сочинений в пяти томах. 1. Парижачьи - Илья Зданевич

— Недостоин их умница.

Щеголь посмотрел на нее неземными глазами. Эта Марфа хлопочущая, прозаическая, дерзновенной связи с кожухом, почему она, вслед за лицедеем точно сговорившись с мужем, гнала туман на их девственные высоты. Какие права у них запрещать нам, до нас, резвиться на лужайках небесных и реять. Но он не мог бороться, безрукий, но крылатый, освободиться, он мог просить.

Право, так лучше, я не думала что. Я думала... Молчит. Река за окошком больше нечем занимать ее внимание. Она в тупике, тупик есть тупик, из которого она не может выбраться, и найти из него выход оказывается невозможно. С каких пор жизнь такая сложная и трудная.

Вернуться? А дальше? Даже ближайшее неясно. Она не может отвоевать даже самого скромного места где бы уберечься на случай бури. Но надо же знать что таится за горизонтом, вырванным с трудом.

Щеголь нахохлился недовольный ни собой, ни быстрой утратой беззаботности, и вместо игры, что должен был отыгрываться. Так таки ничего он у нее не выведал. Думала ли она о кожухе и где корень их отношения. Имен нельзя было называть раз игра шла в фанты: “Что хотите то купите, черное, белое не называйте смеяться нельзя, плакать нельзя”.

А умнице именно хотелось плакать. Часы стучали, а их восковые фигуры продолжали выжидать, оставаясь одинаково беспокойными. Ее вопросы не попадали, как и вопросы щеголя, и потому молчали. Они были уверены, что молчание надо нарушить, но чем дальше в лес, тем менее знали к чему его нарушать. Как отомстить щеголю. Вот о чем думает умница. Ее взгляды стали загораться враждой и недоброжелательством. Щеголь ловит сей фосфорный взгляд, не понимает в чем дело, но ловит, дело принимает оборот, одним дурачеством не отыграешься, мол. Нужно успокаивать умницу а то....

Щеголь теперь и добродушен, смотрит ласково, подошел, тянется к ученой. Та не дается. Вы сердитая, но отчего, я решительно и не в состоянии определить. Считаете меня виновным в ряде прегрешений против вас. Но если я и грешен действительно, то не тем, в чем вы меня подозреваете и быть грешным не значит вашим врагом. Вы приехали сюда предупредить возможные разговоры и я также хотел бы их бежать, на чем мы с вами и согласились. Почему мы с Вами нам не соглашаться и в дальнейшем? Вы молчите умница. Ах, как нехорошо, что Вы отказались болтать со мной и щебетать. Серьезные разговоры, которые вы решили затеять, оказались несерьезными, так как нельзя считать серьезными разговоры ни к чему не приводящие, кроме разговоров, то есть обмена словами. Волей не волей, мы с вами болтали, щебетали, и если вы на это сердитесь, не хорошо, я бы на вашем не подчеркивал неудачи.

Щеголь вдохновился. Он прыгал по комнате и по мере чирикая казалось, что вот вот и наверняка распутает сеть.

— Умница, я не хотел ни вас обидеть, ни помучить, говоря, вас обожаю, никогда так не знал достаточно близко, не пытался я вторгнуться в Вашу жизнь во-первых из уничиженности, так как не был посвящен в ваш быт и его двигатели, ни в ваши личные дела. Думал о вас, но страшился пойти невпопад. Думал, этим согрешил; но я никогда не признавался, я чист (вы хотели знать), никому, никогда, никогда не рассказал бы и вам. Вы пришли, я запел полон мыслей неопределенных, но вот падают покровы, и говорю с Вами так, как я должен говорить я и говорил с Вами.

Щеголь поймал себя на искренности и подивился. Умница смотрит вопросительно. Но молодой человек жарил без остановки. Вы осматриваете вопросительно, убеждены, что я раздуваю. Я раздуваю в самом деле, но раздуваю не происшествие, а раздуваю чувства, меркнущие под влиянием обстоятельств и миллионным расстоянием. О звезды. Я хочу подвести самого себя, т. е. провести и еще подвести под нож, хотя я птица, а не скот — так я шутил.

Раскрываю скобки всех слов, чтобы не было ничего вам невыясненного, раскрываю все заговоры, потому что я не хочу, чтобы вы мне не доверяли, потому что хочу, чтобы вы мне верили и не сердились потому что это напрасно, так хочу чтобы между нами не было недоразумений, неясностей, невозможностей, несуразностей, немилостей, нежизненного, потому что я хочу, раскрываюсь и цвету.

На этой паузе умница обрывает щеголя. Хотите вы “хотите” или хотите “не хотите ли” но ни “хотите” ни “не хотите” я не скажу. Не хочу выслушивать все эти трели. Вы меня любите?

— Да

— Я нет

— Да, но с оговоркой

— С оговоркой?

— Да, но я люблю и того, кого любите вы.

Жену? О щеголь все знает, мелькнуло у умницы. Вот приехала она оказывается, что все известно, и ничего уже и незачем предотвращать. Что должно было случиться, то и случится, если не случится. Чему! Умница умирала.

Напротив щеголь сидел в том же кресле, что и раньше, злой и решительный, будто у кого либо из них было сил, чтобы причинить другому вред.

Умница хочет сознаться, но не может. Рассудок говорит, что это дозволительно, ради самосудов летворения, что это все равно ничего не изменит, а только облегчит нервы. Но нет сил даже на это. Рассеянно смотрит в окно и крыши домов, башню на другом берегу, на руки щеголя, лежащие на ручках кресла, на свою обувь, на него, на пол.

Щеголь следит за ней торжествующий и огорченный. Классная победа из древней истории над одноклассником. Теперь очевидно, что умница приехала оттуда, что они там, что она отнимает у него, что она и ее муж в заговоре, или никому что муж ее, несознавая, орудие в ее руках или наоборот, она — орудие в руках мужа, подославшего ее, чтобы заставить щеголя отказаться уступить. Но он не откажется, не уступит, ни в коем случае.

— Да, но я люблю того же, кого и вы?

Купчиха ждет умницу в лесу и остальные вероятно там. А она сохнет тут, пришедшая сюда, чтобы расцвесть. И вспоминает умница, как только что она мучилась у купчихи чуя вот последняя той ласка, в последний раз купчиха мила с ней. А сии уверения, которым она тогда же не поверила. Зачем она примчалась сюда, чтобы дать над собой посмеяться, чтобы быть наказанной еще пуще, быть разбитой вдребезги.

Умница призадумалась. Вяло говорит она щеголю. Позвоните, чтобы мне подали машину. Все равно какую, но не мою, нет, попавшийся рыдван с улицы. Поеду домой у меня голова болит. Сообщите в лес, что я не буду за завтраком.

Но щеголь не хотел отпускать, не веря ей больше ни на. Она его отвергла, над ним посмеялась, интриганка. Ладно, но он разрушит эту комедию, которую те считают ловко скроенной. Выудили у него признания и прочь мол. Так нет же, вот попируйте он выскажет все до конца, вскроет всю эту историю, пусть по крайней мере все будет чисто и ясно. Он вышел отдать распоряжения “как рассадить?” Либо немедленно найти кожуха и объясниться, так будет положен предел. Возможно, что совещание друзей в его конторе не закончилось. Щеголь сиял.

Отвечал голос кожуха.

Вы еще не отъехали. Не уезжайте без меня, я буду через десять минут. Подождут. Срочное дело. И не хотел бы встретить у вас лицедея. Уехал? Отлично. Ждите.

Заказал машину себе и умнице. Голос кожуха ободрил его. “Теперь посмотрим”. Вернулся.

Умница вкопана на балконе у перил. Какие средства ей найти против щеголя. Ах, вот, если щеголь отнимает у нее купчиху, она отнимет у него швею. Донос, клевета, что угодно, но она добьется своего.

И когда щеголь приблизился, умница навстречу ему и спрашивает

— Кого вы любите, щеголь, вместе со мной

— Кожуха

Умница хохочет

— Вы положительно остроумны, великолепное признание, комик, как я на вас ни сердита, но прямота с какой вы говорите чушь восхитительна. И думаете, что я приму за чистую, что сказали. Но в таком случае, пора вас любвеобильным, только что говорили, что любите меня. А жену вашу Вы не любите? рискнула она.

Падает в кресло, продолжала смеяться несмотря на то, что ей было невмоготу. Щеголь в бешенстве, но почтителен.

“И вы ему уже объяснились. Не может быть?” Умница делается вульгарной. Но заметив, что она на грани истерии, спохватившись добавляет: Спасибо за признание. Желаю успеха.

Она проходит вперед, он вслед сдерживаясь. На лестнице он сорвал:

— Вас уважаю умница, но вы ведете игру, вас недостойную. Зачем мешать моему счастью?

Умница дрожит. Но отвечает: у меня есть свои права, щеголь. И чьи права выше мы узнаем.

Она говорит водителю своему адрес швеи, он адрес кожуха.

На набережной коляски разъезжаются.

[Тут в рукописи отсутствует 20 страниц, то есть вся глава. Мы приводим ниже набросок к тексту, найденный в записной книжке автора:]

12.31

было уже когда лицедей приехал в лес. К великому удивлению за столом, накрытым для компании он застал там только купчиху и лебядь, играющих на теннисной площадке неподалеку и тренирующихся с мячами, так как никого еще больше не было. Ему этой встречи только надо было. Жена щеголя, по поводу которого он так волновался, — ее надо заставить быть на его стороне. И жена кожуха. С другой стороны, лебядь на месте и он тотчас выяснит историю почему у швеи была машина жены кожуха. Он отзывает купчиху и узнает от нее, что умница (его жена) только что приезжала на такси взволнованная и отказалась ехать с ней в лес, так как у умницы было срочное дело, которое заставит ее опоздать. Она говорит ряд неосторожных фраз, заставляющих лицедея подозревать свою жену вместе с купчихой. Опасаясь, что через купчиху о его отношениях со щеголем (в каком бы положении они не были) озадаченный лицедей прощается с дамами и уверяя, что он вернется через десять минут, едет искать щеголя, чтобы предупредить события, предполагая перехватить его по пути.