Доктор Смерть - Джонатан Келлерман

Он закрыл аппарат.

— Бедному малышу уже надоела такая работа... он хотел, чтобы я спросил у тебя, не отразится ли работа под моим началом на его психике.

— Не исключено. Почему ты улыбнулся?

— Нам наконец ответил твой Досс. Корн и Деметри встречаются с ним завтра.

— Прогресс налицо, — заметил я.

— А миссис Досс могла передвигаться самостоятельно?

— Насколько мне известно, да. Вполне вероятно, она приехала на встречу с Мейтом на своей машине.

— Вполне вероятно?

— Точно это никому не известно.

— Просто ушла от муженька — и все, да?

Я пожал плечами. Однако именно это она и сделала. Ночью, не оставив записки, никого не предупредив.

Не попрощавшись.

Самая страшная рана, которую она нанесла Стейси...

— Не слишком вежливо по отношению к близким, — сказал Майло.

— От боли и не такое сделаешь.

— Пора наведаться к доктору Мейту... Принять две таблетки аспирина, забраться в его машину... утром не будите.

Он завел двигатель, но тотчас же снова повернулся ко мне, грузно навалившись на руль.

— Поскольку в самое ближайшее время мы встретимся с мистером Доссом, быть может, ты хочешь закрыть какие-то пробелы?

— Он не любил Мейта, — сказал я. — И хотел, чтобы я сообщил вам об этом.

— Бахвалился?

— Скорее, ему нечего скрывать.

— За что он так окрысился на Мейта?

— Не знаю.

— Быть может, все дело в том, что Мейт убил его жену, а он понятия не имел, что это произойдет?

— Возможно.

Он склонился ко мне так, что его огромное лицо оказалось в каких-то дюймах от моих глаз. Я уловил сильный аромат лосьона после бритья и табака. Рулевое колесо, впившись в пиджак, задрало твидовый воротник, обнажив жировые складки на шее.

— Алекс, что происходит? Этот тип разрешил тебе говорить. Почему же ты выдаешь информацию крохотными порциями?

— Наверное, я до сих пор чувствую себя неуютно, разговаривая о своих пациентах. Потому что иногда бывает так, что сначала на пациента вдруг нападает словоохотливость, а затем он начинает об этом жалеть. К тому же, Майло, что тут такого? Чувства, которые испытывал к Мейту Досс, не имеют никакого отношения к делу. У него такое же прочное алиби, как у Зогби. Как и она, он был в отъезде. В тот день, когда убили Мейта, Досс находился в Сан-Франциско, осматривал один отель.

— Он собирался его купить?

Я кивнул.

— С ним была группа японских бизнесменов. У него есть расписки, подтверждающие это.

— Он сам тебе об этом рассказал?

— Да.

— Ну разве не замечательно? — Майло потер правый глаз костяшкой пальца левой руки. — Мой опыт показывает, что именно те, у кого готово алиби, чаще всего и оказываются преступниками.

— Досс ни к чему не готовился, — возразил я. — Это случайно всплыло в разговоре.

— Ну да, что-нибудь вроде: «Как дела, Ричард?» — «Замечательно, док. Кстати, а у меня железное алиби». Точно?

Я промолчал.

— Он покупал отель, — задумчиво промолвил Майло. — Как правило, люди при деньгах перепоручают грязную работу кому-то другому. Почему Досс сам отправился в Сан-Франциско? И чего, черт побери, стоит его алиби?

— Человек, убивший Мейта, дал выход своей ярости. Неужели ты полагаешь, что так мог вести себя наемный убийца?

— Все зависит от того, на какую работу его наняли. И кого наняли. — Майло положил мне на плечо свою тяжелую лапищу. Я почувствовал себя подозреваемым, и это мне совсем не понравилось. — Ты можешь представить себе Досса планирующим это дело?

— Никогда не замечал за ним ничего подобного, — натянуто произнес я.

Майло убрал руку.

— Ты не отрицаешь эту возможность.

— Вот почему я не хотел впутываться в эту историю. То, что мне известно о Ричарде Доссе, позволяет сделать категорический вывод: он не способен на подобную жестокость. Удовлетворен?

— Ты говоришь как эксперт, дающий свидетельские показания.

— В таком случае считай, что тебе очень крупно повезло. Потому что когда я выступаю в суде, мне за это неплохо платят.

Мы посмотрели друг на друга. Отвернувшись, Майло снова бросил взгляд на особняк Зогби. В ветвях явора прыгали две калифорнийские сойки.

— Это что-то, — наконец произнес Майло.

— Ты о чем?

— Мы с тобой вели вместе столько дел, и вдруг между нами возникли трения.

Последним словам он придал оттенок ирландского просторечия. Мне захотелось рассмеяться, я предпринял попытку сделать это, скорее просто чтобы заполнить паузу. Моя диафрагма пришла в движение, но смех затих беззвучной дрожью голосовых связок, отказавшихся повиноваться.

— Эй, — сказал я, — как нам можно спасти нашу дружбу?

— Хорошо, в таком случае спрошу тебя прямо, — казалось, Майло меня не услышал. — Известно ли тебе еще что-либо такое, о чем должен знать я? Относительно Досса и вообще?

— Получай прямой ответ: нет.

— Ты хочешь бросить дело?

— А ты хочешь, чтобы я его бросил?

— Нет, если ты сам этого не хочешь.

— Не хочу, но...

— А почему ты не хочешь его бросить? — не сдавался Майло.

— Любопытство.

— И что тебе интересно узнать?

— Кто это сделал, почему. А под крылом полиции я чувствую себя совершенно спокойно. Но если ты захочешь, чтобы я ушел, только скажи.

— Господи, — воскликнул он, — нет, нет, нет, нет, нет, НЕТ! — Теперь мы оба рассмеялись. Майло снова начал потеть, а у меня разболелась голова. — Итак, — сказал он, успокоившись, — вперед? Ты занимаешься своим делом, я — своим...

— Но я первым доберусь до Шотландии.

— До Шотландии мне нет никакого дела, — сказал Майло. — Меня интересует Малхолланд-драйв — любопытно будет послушать, что скажет мистер Досс. Наверное, я лично пообщаюсь с ним. Когда ты встречаешься с его дочерью — как ее зовут?

— Стейси. Завтра.

Он сделал пометку в блокноте.

— Сколько в семье детей?

— Есть еще брат, старше ее на два года. Эрик. Учится в Стэндфорде.

— Значит, завтра, — повторил Майло. — Мандраж перед поступлением в колледж.

— Ты правильно понял.

— Алекс, возможно, мне придется и с ней встретиться.

— Это не она разделала Мейта.

— Слушай, поскольку у тебя с ней хорошие отношения, спроси прямо, не ее ли папаша это сделал.

— Разумеется.

Майло выехал на шоссе.

— Я бы не имел ничего против того, чтобы взглянуть на квартиру Мейта, — сказал я.

— Зачем?

— Чтобы посмотреть, как жил гений. Где она находится?

— В Голливуде, где же еще? Ведь речь идет о шоу-бизнесе. Вот и сейчас я тебе покажу шоу. Пристегивай ремень.

Глава 9

Дом, в котором жил Мейт, находился в Норт-Висте, между бульваром Сансет и Голливудом. Мейт занимал второй этаж двухэтажного особняка, возраст которого был никак не меньше семидесяти лет. На первом этаже жила хозяйка, миниатюрная старушка по имени Эдналинн Кронфельд, передвигающаяся с трудом и носящая слуховые аппараты в обоих ушах. В ее гостиной правил телевизор «Мицубиси» с экраном диагональю в шестьдесят дюймов. Впустив нас, миссис Кронфельд сразу же вернулась в свое кресло, накрыла колени связанной крючком шалью и полностью переключилась на ток-шоу. Цветокорректировка экрана была нарушена, и тела людей приобрели морковно-рыжий цвет ядерного ожога. Ток-шоу было мусорным: две неухоженные женщины ругали друг друга последними словами, так что редактору то и дело приходилось заменять особо крепкие выражения электронным писком. Ведущая, блондинка с убийственной прической и глазами ящерицы, скрытыми за огромными очками, пыталась изобразить голос разума.

— Миссис Кронфельд, — сказал Майло, — мы пришли, чтобы еще раз взглянуть на квартиру доктора Мейта.

Ответа не последовало. В правом верхнем углу экрана появилось лицо мужчины с пустыми глазами и самодовольной ухмылкой, в которой не хватало переднего зуба. Подпись гласила: «Дуэйн. Муж Денеши и любовник Джанин».

— Миссис Кронфельд!

Старушка повернулась в четверть оборота к нам, не отрывая взгляда от телевизора.

— Миссис Кронфельд, за прошедшую неделю вы не вспомнили ничего такого, что могло бы быть мне интересно?

Хозяйка прищурилась. Окна были завешены плотными шторами, так что в комнате царил полумрак. Вся она была заставлена старой, но дешевой мебелью из красного дерева.

Майло повторил свой вопрос.

— Что вас интересует? — переспросила старушка.

— Все о докторе Мейте.

Она покачала головой.

— Он умер.

— Миссис Кронфельд, к нему в последнее время кто-нибудь приходил?

— Что?

Майло снова повторил вопрос.

— Кто?

— Никто не справлялся насчет доктора Мейта? Не шатался вокруг дома?

Ответа опять не последовало. Старушка продолжала щуриться, сжимая шаль.

На экране телевизора показали, как Дуэйн развязной походкой вошел в студию и сел между двумя ведьмами, небрежно пожав плечами и широко-широко раздвинув ноги.