Отель "Раффлз" - Рю Муроками

Я попросила таксиста подождать меня. Мне просто хотелось проверить, правильно ли мне назвали адрес, после чего я собиралась вернуться в «Раффлз». Я не имею привычки вламываться к людям, к тому же его жена и сын не были ни в чем виноваты. Да и не хотелось видеть, как Кария начнет метаться и совсем потеряет голову. Однако ко мне вышел его секретарь, лицом напоминавший японского комического рассказчика былых времен, и объявил, что «господин только что повез свою супругу и сына в аэропорт, поскольку они должны вернуться в Японию к новогодним торжествам». Тогда я решила подождать.

Неужели Кария догадался, что я заявлюсь к нему, и поэтому решил увезти своих домочадцев? Или же я, подчиняясь божественному произволению, встретила его накануне их отъезда?

Секретарь, впечатленный моим боевым нарядом, то есть шелковым платьем, вежливо улыбаясь, рассказал мне массу интересного. Например, я узнала, что Кария — весьма примечательный человек и имеет долю в четырех или пяти фирмах, что его жена тоже весьма примечательная особа, играет на виолончели и интересуется искусством; что сын его, которому еще не исполнилось и семи лет, не боится воды и тоже весьма примечательный ребенок, что он не боится скарабеев и других жуков тоже.

Секретарь разговаривал со мной очень мягко и любезно, но когда он спросил о цели моего визита, я ничего не ответила. Тогда он предложил мне пройти в дом. Я побродила по холлу, потом изобразила пантомиму — может, оттого, что мне стало скучно, а может, для того, чтобы попугать этого болвана, — и он стал боязливо рассматривать меня из-за колонны и больше не проронил ни слова. Я ждала минут сорок, а быть может, это были секунды… или столетия? Наконец на аллее показался «Мерседес 300Е». Секретарь, спотыкаясь, бросился встречать своего хозяина.

— Я спрашивал эту женщину, но она не хочет говорить, зачем пришла сюда.

— Ничего, ничего, — мягко произнес Кария.

— Хотите, чтобы я вызвал полицию?

— Ну нет, все нормально. Лучше принесите нам аперитивчик, туда, к бассейну.

Кария выглядел очень спокойным. Когда я вонжу ногти тебе в грудь, увижу ли я, как колотится от страха твое сердце?

— Ну же, делайте, что я вам сказал.

Рассказчик-комик посмотрел на меня, потом на Кария, поколебался, но при последних словах хозяина двинулся к дому деревянной походкой и вскоре исчез внутри.

— Входи же…

Во что он играет? Куда делся мужчина, который касался моего платья, когда мы остались одни в номере парижского отеля? Впрочем, если подумать, то это прошло у него уже давно. Как минимум лет триста тому назад.

В доме Кария, как и во всех шикарных особняках, был бассейн. За бассейном виднелся газон, а еще дальше — густой пролесок, вероятно кишевший скарабеями. Вокруг дома во множестве были рассажены бальзаминовые деревья, а дно бассейна было выложено голубой плиткой. От легкого ветерка поверхность воды покрылась рябью и смазала мое отражение. Я долго смотрела, как оно колеблется и распадается, и немного пришла в себя.

— Взгляни на небо, — сказала я Кария, который смешивал два бурбона со льдом. — Взгляни на небо, оно полно звезд. Но ведь на самом деле они удалены друг от друга на бесконечные расстояния, они одиноки. Звездное небо — это своего рода обман, уловка, понимаешь?

«Понимаешь?» Эти слова принадлежали Мэрилин Монро, их нужно произносить по-мужски, но в то же время голосом, исполненным слез. Сочетание напоминает сладкую телятину с бокалом «Романэ Конти» 1982 года, куда добавили каплю лимонного сока.

Кария изменился в лице.

— А дурианы, рыболовство, все это ложь, не так ли?

Я не удивилась бы, если в это мгновение кожа на его физиономии лопнула бы и вместо него появился бы богомол, плод манго или дождевой червь.

— Моэко, я увлекся охотой… Я не могу забыть джунгли.

Ты не можешь забыть джунгли, но поверь мне, джунгли забыли тебя самого. Он протянул мне стакан виски, и я швырнула его в бассейн. Стакан был из хрусталя сорта баккара. К слову, блюдо с закусками носило клеймо фабрики Джинори. Интересно, а дом был, видимо, из фарфора? Я кинулась прочь оттуда.

Кария добежал до машины и пустился вдогонку. «Да ладно, садись», — повторял он.

— А ты в неплохой форме, — бросила я в ответ. Действительно, выглядел он что надо. Кария довез меня до отеля, где я нашла моего гида, который все еще дожидался меня. Я испытывала такое счастье, что едва не бросилась ему на шею, но лучше было бы потерпеть, пока Кария не покинет этот мир.

— Все в порядке, — сказала я ему.

И правда, все было в полном порядке. Все, что произошло, было к лучшему. Вот что на самом деле я должна была сказать ему, но эта фраза была слишком длинной, чтобы бросить ее мимоходом.

— А вот и я! — сказала я вентилятору, войдя в комнату.

Кария остался стоять, словно одинокий маяк на берегу, переводя взгляд с вентилятора на орхидеи и обратно. На нем был шелковый костюм дурацкого фасона без галстука. Ах да, надо бы поблагодарить его за присланные цветы.

— Познакомься с Давидом, единственным живым существом в этой комнате.

Кария повернулся с усталым видом и направился к двери.

— Я не хочу, чтобы ты уходил!

Я попыталась крикнуть так же, как в храме, но крика не получилось. Кария взялся за ручку и выглянул наружу. На лице его вновь появилась недовольная гримаса. Он притворил дверь и остался в комнате. Что же он увидел в коридоре?

— Не оставляй меня одну, я больше не хочу быть одна!

Я выкрикнула эти слова так громко, что у меня едва не лопнула грудь.

— Я все бросила ради тебя! Кария приблизился.

— Весь мир вертится вокруг тебя!

Да, надо поблагодарить его за орхидеи.

— Спасибо за цветы… Их столько… Мне приятно, ты же знаешь.

— А?

Ах, невинность!

— Э, Моэко!

Он взял меня за плечо и потряс. Я — орхидея. Ты должен отправиться еще раз в джунгли со мной.

— Я хотела бы отправиться в джунгли…

Я заставлю тебя заплатить за твое преступление. Нет, не против меня, а против убитого вьетнамского солдата.

Я давно уже был готов к тому, что она появится. То, что она явилась именно в этот вечер, было вполне в ее духе. Да, это могла быть только она, исполнительница главной роли. Я чувствовал себя выбитым из колеи, и моя способность к концентрации несколько ослабела. А все из-за этой индийской певички по имени Каналья, довольно известной в Сингапуре, но абсолютно не умеющей правильно держаться перед объективом камеры. В каком-то смысле она символизирует собой весь Сингапур. Я занимаюсь так называемыми «бросовыми облигациями» и валютными операциями на свободных финансовых рынках, так что, когда президент брокерской фирмы, бывший моим партнером, попросил меня сделать несколько фотографий Каналья для календаря на следующий год, заметив, что только я могу достойно выполнить такую работу, соотношение сил было таким, что я не решился отказать ему.

Про Сингапур часто приходится слышать, что это «открытый» город. Благоприятнейшие условия свободного финансового рынка, где открыта зеленая улица для иностранных инвестиций и налоги практически неощутимы. Потому-то моя фирма и смогла открыть здесь филиал с участием местного капитала.

Неполадки с оборудованием заставили нас прервать фотосессию, и в перерыве Каналья стала петь, вернее, напевать отрывки известных мелодий. Кажется, когда-то она начинала с латиноамериканской музыки. Она спела «Caminito», потом «Quizas, quizas, quisas». Одета певица была в короткое платье, отделанное серебром и стекляшками. Ее немного портил выступающий живот, зато кожа у Каналья была смуглая и плотная, а лицо было как у настоящей индианки. Она пела около двух лет на Восточном побережье США, причем в ее репертуар входили и джазовые стандарты, и уличные японские песенки, и вещи в стиле кантри. Пела Каналья очень хорошо, у нее были отличное чувство ритма и проникновенный голос.

Однако она не умела двигаться, отчего была похожа на поющую куклу. В Сингапуре выходцы из Индии не то чтобы считаются людьми низшего сорта, но тем не менее являются объектом некоторой дискриминации. Каналья должна бы испытывать свойственную ее нации печаль, но, глядя на нее, этого не скажешь. На самом деле выражение «свойственная ее нации печаль» типично японское.

Каналья родилась в состоятельной семье, ей покровительствует президент брокерской фирмы, но они не любовники. На сегодня в жизни сингапурцев на первом месте стоит религия, и поэтому сексуальные отношения не принято выставлять напоказ. Чтобы поразвлечься с официанткой из бара, служащие японских компаний вынуждены предлагать им замужество, однако очень часто приходится слышать о том, что правоверные мусульманки, узнав об обмане, кончают жизнь самоубийством. Правда, как это ни странно, здесь подобные истории кажутся не столько трагичными, сколько комичными.