Незнакомец (ЛП) - Харт Меган

В конце концов, я наткнулась на известное шоу «Охотники за приведениями», о котором слышала, но никогда не смотрела. Группа парапсихологов и людей, отрицавших существование призраков, посетила места, где, как утверждалось, эти призраки бродили. Каждая команда занималась поиском доказательств сверхъестественного или стремилась привести контраргументы. Свои вылазки они совершали по ночам, будто не могли выследить приведение среди бела дня.

В судьбу я не верила, но, без сомнения, существовали совпадения. Хотя шоу снималось по всей стране, первый эпизод, который появился на экране, был записан на территории закрытой государственной больницы в Гаррисберге. Странно смотреть на дорожные знаки и разглядывать знакомую местность, когда группа направлялась в пункт назначения. Сама я никогда не бывала в здании больницы, но знала, где оно находилось, и проезжала мимо него пару раз. Фильм «Прерванная жизнь» с Анджелиной Джоли также снимался в этой больнице, и я с парочкой подружек пыталась во время съёмок полюбоваться на кинозвёзд.

Может, потому что это место как-то связано с моей жизнью или эпизод оказался жутковатым, но мне стало страшно, когда я сидела в темноте в одиночку перед телевизором. По спине поползли мурашки, хотя я не из трусливых. Нужно выключить передачу. Это не то же самое, когда сидишь на последнем ряду в кинотеатре на дешёвом фильме ужасов. Я на самом деле испугалась, будто ребёнок, который боялся среди ночи сходить в ванную, потому что под его кроватью притаился монстр, готовый ухватить за лодыжки. Я подтянула колени к груди, зарылась лицом в связанное крючком покрывало, которое висело на спинке дивана. Конечно, оно не было создано для защиты, так как состояло из многочисленных ажурных квадратиков, сквозь которые всё видно. И хотя я понимала, что веду себя смехотворно, всё равно продолжала таращиться на экран, пока шоу не закончилось. В конце передачи при дневном свете команда представила свои доказательства. Сегодняшняя передача закончилась не вызывающим сомнения вердиктом «экстрасенсов», которое не смогли опровергнуть даже неверующие участники. Слишком много страшных вещей показано.

Эти картины стояли у меня перед глазами, когда я сидела в одиночестве в темноте. Всего на три этажа выше комнаты, наполненной трупами. Они никогда мне не мешали, и сейчас вряд ли что-либо изменится. Я выключила телевизор, включила лампы, снова взяла книгу и начала читать. Из-за слабого мочевого пузыря и выпитого чаю мне удалось прочитать лишь пару страниц, потом я снова направилась в ванную. Всё, что я могу добавить, ванная комната именно то место, которому придаёшь большое значение, если боишься смерти.

Когда я закончила мыть руки, то услышала тихие звуки музыки. Я застыла, и кипяток придавал моим рукам цвет розовых резиновых перчаток. С тихим стоном закрыла кран и прислушалась. Долгое время не слышалось ничего, и мне удалось себя убедить, что это лишь разыгравшееся воображение, но спустя секунду я вновь застыла, когда в моих ушах раздалась далёкая, но громкая музыка. У меня перехватило дыхание, и я склонилась к маленькому окошку, которое не открывалось. Возможно, звук шёл снаружи, но я не услышала ничего, даже машины не проезжали. В конце концов, сейчас за полночь, на жилой улице в маленьком городке в девять-десять вечера пустеют тротуары.

Телевизор в гостиной был выключен. Потом под прицел попал радиобудильник возле моей кровати, но он не тикал. Я проверила ноутбук, мобильный, все электрические приборы, которые могли решить на своё усмотрение послушать музыку. Всё везде тихо.

Я прислушивалась не дыша, напряжённо, пока не заметила, что судорожно сжала кулаки, и ногти впились в ладони. Заставила себя расслабиться. Шоу меня напугало, но далёкая призрачная музыка – это ещё не повод для страха. Мёртвых я не боялась. Покойники не пели и не играли на гитаре. Именно эти звуки мне показались, когда я вслушивалась каждой мышцей тела и каждым нервом.

Я слишком часто смотрела фильмы ужасов, чтобы отправиться на поиски источника музыки. Красться по лестнице в пижаме и с каким-то неподходящим предметом в руках, в качестве оружия, чтобы меня зверски убил безумец с крюком вместо одной руки и головой его матери – в другой руке, об этом и речи быть не могло. Я стану жертвой сумасшедшего, который склонился над осквернёнными покойниками. Эта мысль заставила меня судорожно сжать в руке папину старую клюшку для гольфа и двинуться дальше. Если внизу бродил какой-то псих, который готовился обесчестить мёртвых, моя обязанность пресечь его действия. Покойники помочь сами себе не могли.

Музыка зазвучала и внезапно смолкла. Когда я спустилась на второй этаж, там стояла тишина. Я затаилась в маленьком коридорчике, который отделял лестницу от зала, и прислушалась. Из наших с Шелли кабинетов не доносилось ни звука. Повернулась в направлении лестницы, ведущей вниз, и услышала оттуда звуки музыки и далёкий голос. На первом этаже я снова остановилась, хотя уже знала, что того, кто пел и играл, там не было. Если кто-то и бродил здесь, то сейчас он находился среди мёртвых.

Моя рука так вспотела, что клюшка грозила выскользнуть из пальцев. Пришлось остановиться и высушить руки, чтобы я могла ею воспользоваться. При этом я размышляла, что надо говорить и делать. Слишком поздно и глупо. Мне пришло в голову, что и вела я себя так же глупо, как героиня какого-нибудь фильма ужасов с реками крови. Я ведь даже не додумалась позвонить в полицию.

Нижняя часть лестницы была намного уже и темнее, чем верхняя. Я достигла коридора, который вёл к помещению для бальзамирования, прачечной и закрытой маленькой комнате отдыха. Потом снова замерла и прислушалась. Музыка. Медленное перебирание гитарных струн и тихий мужской голос, бормотавший непонятные слова. Я крепче ухватила клюшку, взялась за неё двумя руками. Кто, чёрт возьми, среди ночи распевал возле трупа и вдобавок играл на гитаре?

Потом произошли три вещи. Во-первых, до меня дошло, что в этой комнате находилось тело мистера Стюарта. Во-вторых, я вспомнила, что кто-то из членов религиозной общины нёс вахту возле покойного, как того предписывали законы их веры. И, в-третьих, когда я ворвалась в помещение, человек с гитарой в руках, который сидел возле гроба, подскочил, обернулся и в испуге уставился на меня.

Незнакомец. Это был Сэм.

– Вот дерьмо! – не задумываясь, выпалила я.

Одна из струн в знак протеста перекрутилась и лопнула, потому что Сэм мёртвой хваткой вцепился в гриф. Его лицо побелело, как простыня. Он шарахнулся назад, зацепил коленом стул, на котором сидел, и рухнул, как куль с мукой. Потом с протестным скрежетом на пол упала гитара. Этот звук был ужасно диссонирующим, но не таким ужасным, как тот, который издала голова Сэма при ударе о кафельный пол.

Я в испуге хватала ртом воздух. Возможно, даже что-то произнесла, но не совсем подходящее к спокойному и сострадательному организатору похорон. Вроде бы эти слова касались полового акта и подобных вещей, но я просто не помню. Всё, о чём я в тот момент могла думать, касалось незнакомца из «Аквариума», который плашмя лежал на полу рядом с гробом, так как при падении ударился о носилки. Моё внимание приковывал гроб. От удара рукой он накренился, и, казалось, вот-вот упадёт. Подобные вещи с гробами происходили очень быстро.

Я отбросила клюшку для гольфа, перепрыгнула через сломанную гитару Сэма, через него самого и очень вовремя подтолкнула гроб. Ему понадобился лёгкий толчок, чтобы снова стать на носилки. Катастрофа не состоялась. Хоть мне пришлось совсем немного потрудиться, мои руки и ноги тряслись, будто я сама поднимала эту махину. Биение сердца отдавало в уши. Я ухватилась за спинку стула в полной уверенности, что так же драматически рухну на пол рядом с Сэмом.

Каким-то образом мне удалось установить контроль над дыханием, затем я упала на стул, не способная ничего делать, вместо ног ощущались варёные макаронины, к горлу подступали тошнота и слабость, я часто задышала и поморгала, чтобы избавиться от кровавого тумана, который застилал глаза. Ещё один глубокий и медленный вдох. Я сильно надавила большими пальцами на веки, а когда их распахнула, Сэм всё ещё простирался у моих ног. Его глаза были открыты, и, хотя я опасалась обнаружить под головой лужу крови, пол оставался чистым. Сэм выглядел сбитым с толку.