Газета Завтра 963 (17 2012) - Газета Завтра Газета

В.Ш. Как вам удалось захватить стратегический Гуфтинский мост? 

А.Х. Перед началом выдвижения БТГр я поставил командирам задачу: как можно быстрее прорываться к Цхинвали, не давая грузинам перекрыть дорогу и закрепиться на позициях. Все заставы и блокпосты сбивать, а главное — захватить стратегический Гуфтинский мост, отбросить от него грузин как можно дальше, после чего одной БТГр идти в сторону Тамарашени, а второй — по Дзарской дороге, к миротворцам, на деблокирование и усиление. 

И чтобы вы поняли уровень обученности людей, я вам докладываю, что первая БТГр уже в час сорок ночи прошла Рокский тоннель и ускоренным маршем с выделением боевого разведывательного дозора пошла вниз, а вторая БТГр входила в тоннель! 

Они вышли к Гуфтинскому мосту в 4 часа 40 минут — как раз в тот момент, когда с той стороны моста к нему подошли грузины. И грузины нас просто тут не ждали. Они и предположить не могли, что через четыре часа после объявления войны русские войска окажутся почти под Тамарашени. Грузины вышли на мост и начали его перекрывать. Командир полка полковник Андрей Казаченко доложил, что вышел к мосту и наблюдает на нём грузин. Я поставил ему задачу — танковым взводом с ходу захватить мост, сбить грузин и отбросить от моста. И командир задачу выполнил. Он буквально смёл грузин огнём с моста и вынудил их начать отход. В этом бою мы потеряли БМП, которая шла в передовом дозоре. Грузины, пытаясь организовать оборону, её подбили, и она, потеряв управление, упала с моста. 

"ОНИ НАС НЕ ОБМАНУЛИ"

В.Ш. А что происходило в это время за вашей спиной? Как был организован ввод войск в Южную Осетию?

А.Х. К утру по Транскаму уже непрерывно шли войска. В авангарде три батальонных тактических группы и сразу за ними артполк 19-й дивизии и ракетные части. БТГ шли первыми для прикрытия артиллерии. Главным было как можно быстрее протянуть сквозь "дырку", так мы называли между собой Рокский тоннель, артиллерию. За перевалом её можно было оперативно разворачивать на позициях в горах и поддерживать огнём воюющие батальоны и выдвигающиеся по Транскаму колонны. В 10.30 минут 8 августа командующий округа, который работал на ЦБУ с офицерами, поставил мне задачу: "Вылететь в Южную Осетию — кроме вас, там никто не разберется. Здесь уже всё отлажено. Войска начали выдвижение, задачи определены, и сейчас вы должны быть там, разобраться на месте в обстановке. Что там сейчас реально происходит, где миротворцы, где грузины? Задачи: первое — не допустить уничтожения миротворцев, деблокировать их. Второе — мирные жители. Не допустить уничтожения жилых кварталов и сёл. Третье — не допустить, чтобы грузины в случае захвата города подготовили его к обороне. Знаю, что сил и средств мало, но этими силами и средствами вы должны выполнить эти задачи, пока не подойдут войска". 

Это было совершенно правильное решение. Невозможно управлять войсками в такой сложной обстановке через Кавказский хребет. И я сразу отправился на вертолётную площадку. К этому моменту мы уже знали, что в воздухе работает грузинская авиация. Знали и то, что не уничтожены и функционируют грузинские радары, а значит — нас могут засечь. Но нужно было лететь. Вертолётчики были асы, мы шли по самому дну ущелий, буквально над самыми верхушками деревьев и прорвались необнаруженными. В 11.45 8 августа я был в Джаве, пролетели почти под грузинскими бомбами. Буквально за пару минут до посадки грузинские штурмовики отбомбились по Джаве, и ещё пыль не улеглась, когда мы сели. Со мной была группа офицеров штаба: артиллерист, разведчик, инженер, оператор. Борт подсел, мы выскочили — и борт ушел. Я тут же на месте определил, где находятся батальонные группы, и уточнил им задачи — прорываться к городу по Дзарской дороге. Вот именно поэтому я и должен был быть там, чтобы на месте реагировать на изменение обстановки и принимать решения. 

Там же был разведвзвод 135-го полка, им командовал капитан Ухватов, ему была поставлена задача вести разведку вдоль маршрута движения, в бой не ввязываться, только наблюдать и докладывать, кроме одного исключения — в случае обнаружения РСЗО, реактивных установок залпового огня, уничтожать их, потому что один залп такой установки мог наделать очень много бед. У БТГр также были реактивные установки системы "Град", но приходилось держать их в резерве на крайний случай, так как в наличии был всего один боекомплект реактивных снарядов, и подвоз в случае их израсходования было очень трудно организовать, поскольку единственная дорога была забита беженцами и простреливалась грузинами. К 22.40 БТГр сосредоточились на Галуанских высотах, рассредоточились и замаскировались. Командирам была уточнена задача: готовиться к утренним боевым действиям, вести разведку, — а сам я вернулся по дороге к Рокскому тоннелю. Там работала оперативная группа армии во главе с начальником штаба генерал-майором Журавлёвым, организуя проводку колонн через Рокский тоннель. И туда же в этот момент подъехал командующий войсками округа, мы с ним встретились в час ночи с восьмого на девятое у тоннеля. 

Вообще, провод войск по Транскаму был сложнейшей и отлично проведённой операцией. Напряжение было огромное. Во-первых, это движение по горному серпантину, где от механиков-водителей требуется опыт и осторожность, так как любая ошибка может закончиться трагично: и в спокойное время в пропасть срывались автомобили, гибли люди, а тут сотни единиц многотонной боевой техники, плотное движение, максимальная скорость, причём, у многих водителей к этому моменту за спиной была уже не одна сотня километров марша. Колонны непрерывной вереницей тянулись вверх к Рокскому перевалу, на перевале дорога утягивалась сначала в бетонную галерею, а за ней — в узкий длинный тоннель. 

Когда я подъехал к тоннелю, колонны буквально пролетали через него. Плотность движения была такой, что от загазованности не было видно контуров идущей впереди машины, только её габаритные огни. Проветривать не успевали, и на въезде в тоннель всем водителям выдавали мокрые марлевые повязки, чтобы им было легче дышать. Но благодаря отличной организованности и слаженности работы оперативной группы мы не потеряли ни одного человека! Машины ломались, да, было. Техника-то была совсем не новая. Две чеченских войны прошедшая. Но на трассе были организованы пункты сбора неисправной техники, дежурили тягачи, которые сразу эвакуировали неисправную технику и буксировали её на площадку, где ею занимались ремонтники. 

Тут надо сказать, что после учений не был свернут комплексный пункт технического и тылового обеспечения. Мы ждали когда на сопредельной территории все грузинские части вернутся в ППД. Я понимал, что если загремит за хребтом, то времени на разворачивание тылов у нас не будет. И когда начнется, в горы кроме нас пойдут и МЧС, и медики, чтобы встретить и обработать большой поток беженцев. И все будут искать удобные площадки поближе к Рокскому тоннелю. А их и так — кот наплакал. Это горы — там не развернуться. Поэтому в ходе учений были развернуты на самых подходящих для этого местах комплексные пункты ТТО, которые не мешали работе других ведомств. Руководил им заместитель по тылу генерал Юрий Руковишников. У него были и своя охрана, и своя связь, были заранее определены посты, которые по маршрутам находились, выделены были средства эвакуации, рембат был развёрнут, склады с продовольствием и ГСМ, и всё это было хорошо замаскировано. Грузины так и не учли или не оценили даже такие демаскирующие признаки.

В.Ш. Начальник Генштаба Николай Макаров утверждает, что при вводе войск проблема исправности техники была критической.

А.Х. Это не относится к соединениям и частям 58-й армии, он перепутал с Сибирским военным округом, которым командовал много лет, и где техника стояла разграбленная, откуда её отправляли для восстановления на заводы. Я был начальником штаба 41-й армии в этом округе и знаю ситуацию. Он эти данные перенёс на все остальные Вооружённые Силы. Но это не так. В 58-й армии техника была исправна и укомплектована. Мы же были воюющим округом. Поэтому исправность техники была краеугольным камнем. Уже в 2007 году за счет перераспределения внутри армии соединения и части были укомплектованы однотипными автомобилями. Оборудование с бензиновых автомобилей ставили на дизельные, что позволило упростить подготовку специалистов, обеспечение и ремонт. Эта огромная работа была проведена под руководством заместителя по вооружению полковника Александра Арзиманова.

В.Ш. Как вы оцениваете действия авиации? Как вообще было организовано взаимодействие с ВВС?

А.Х. В составе БТГр были авианаводчики, которые координировали действия авиации. Но вообще очень многое держалось на том, что и мы, и авиаторы достаточно долго варились в одном котле СКВО. Мы знали друг друга лично, и это в критический момент выручало. Так, я лично знал командира Буденновского полка Сергея Кобылаша. Мы ещё по Чечне много взаимодействовали, его эскадрильи были в составе группировки в Чеченской республике. И потом мы постоянно работали на учениях, отрабатывали взаимодействия. И как только армия была поднята по тревоге, я сразу с ним связался и напрямую разъяснил ситуацию.