Рождение огня - Сьюзен (Сюзанн) Коллинз

— На охоте была? — спрашивает он. По его тону ясно, что идею он не одобряет.

— Не совсем. Ты в город идёшь? — спрашиваю я.

— Да. Мои ждут меня к обеду, — отвечает Пит.

— Давай я тебя провожу, а?

Дорога от Посёлка Победителей до площади почти безлюдна, так что здесь можно спокойно говорить на небезопасные темы. Но похоже, что слова застряли у меня в горле. Ведь разговор с Гейлом окончился полным провалом. Кусаю свои и без того потрескавшиеся губы, а площадь всё ближе с каждым шагом... Навряд ли мне скоро представится возможность изложить свой план Питу, если я не сделаю этого сейчас. Я набираю полную грудь воздуха и выпаливаю:

— Питер, если я попрошу тебя бежать со мной из дистрикта, ты согласишься?

Пит берёт меня за руку, заставляя остановиться на полном ходу. Ему необязательно заглядывать мне в лицо, чтобы узнать, говорю я серьёзно или дурака валяю.

— Зависит от того, почему ты просишь.

— Президента Сноу моё актёрское мастерство не убедило. В Восьмом дистрикте мятеж. Нам надо убираться.

— Говоря «мы» ты имеешь в виду себя и меня? — спрашивает Пит.

— Я имею в виду всю свою семью. И твою тоже, если они согласятся. И Хеймитча. Может быть.

— А Гейл? — говорит Питер.

— Не знаю. У него могут быть другие планы, — горько говорю я.

Пит качает головой и одаривает меня печальной улыбкой.

— Наверняка. Конечно, Кэтнисс, я пойду с тобой.

Я чувствую робкую надежду:

— Ты согласен?

— Да. Но я ни секунды не сомневаюсь, что ты никуда не уйдёшь, — грустно говорит Пит.

Я выдёргиваю свою ладонь из его руки.

— Тогда ты меня плохо знаешь. Будь наготове, это может случиться в любое время. — Я поворачиваюсь и иду дальше, он следует за мной в одном-двух шагах позади.

— Кэтнисс, — зовёт Пит. Я не замедляю хода. Если ему кажется, что моя идея никуда не годится, пусть проглотит своё мнение — другой идеи у меня нет. — Кэтнисс, подожди. — Я наподдаю ногой грязный, мёрзлый ком снега и жду, когда Пит нагонит меня. Угольная пыль всё вокруг делает особенно уродливым и неряшливым.

— Я, конечно, пойду, если ты этого хочешь. Только сначала, думаю, надо обсудить побег с Хеймитчем. Убедиться, что мы не поставим всех в ещё более страшное положение. — Внезапно он вздёргивает голову: — Что там такое?

Поднимаю глаза. Я до того была поглощена своими горестями, что до сих пор не замечала гама, доносящегося с площади. Резкий свист, потом звук удара и одновременный громкий вздох толпы.

— Пошли! — командует Пит, лицо его вдруг застывает. Ничего не понимаю. Что там за звуки? Даже представить себе не могу, что бы они значили. Но Питу они явно не нравятся.

На площади происходит что-то странное, но толпа так густа, что мы ничего не видим. Пит влезает на ящик у стены кондитерской лавки и протягивает руку мне, а сам в это время озирает площадь. Я уже почти наверху, как он вдруг чуть ли не сталкивает меня обратно на землю:

— Слезай! Уходи отсюда! Немедленно! — хриплым шёпотом наставивает он.

— Что? — Я пытаюсь прорваться наверх.

— Иди домой, Кэтнисс! Я приду к тебе через минуту, честное слово! — умоляет он.

Значит, что бы это ни было, это что-то страшное. Я вырываю у него свою руку и пробиваю себе дорогу через толпу. Люди видят меня, узнают, и на лицах у них отражается панический ужас. Их руки отталкивают меня назад, голоса сипят:

— Уходи отсюда, девочка!

— Ты только сделаешь хуже!

— Ты что, хочешь, чтобы его совсем того...? Забили насмерть?

Но к этому времени моё сердце несётся таким яростным галопом, что я уже никого не слышу. Знаю только: чтобы ни происходило там, в середине толпы, это касается меня. Когда я, наконец, прорываюсь на свободный участок в центре площади, то понимаю, что была права. И Питер был прав. И все эти предупреждающие голоса тоже.

Посередине врыт деревянный столб, а к нему привязан за запястья Гейл. Дикая индейка, которую он подстрелил сегодня утром, висит над его головой, приколоченная гвоздём в шею. Его куртка валяется на земле, рубаха сорвана. Гейл без сознания — его колени подкосились, он висит на верёвках, которыми привязаны к столбу его кисти. То, что когда-то было его спиной, превратилось в бесформенное, кровавое месиво.

Позади него стоит человек, которого я раньше никогда не видела. Зато мне хорошо знакома его униформа — это та самая, что предназначена для нашего шефа миротворцев. Только одет в униформу вовсе не старина Крей. Это высокий, мускулистый мужчина с тщательно отутюженными складками на брюках.

Все фрагменты только тогда складываются в моей голове в единую картину, когда я вижу в его руке занесённый для удара кнут.

8.

— Нет! — кричу я и рвусь вперёд. Остановить руку с кнутом не успею, к тому же и силёнок не хватит. Поэтому я бросаюсь прямо между кнутом и Гейлом. Я как можно шире раскидываю руки, чтобы защитить его изуродованное тело, так что мне нечем отразить удар кнута. Тот со всей силой обрушивается на левую половину моего лица.

Какая непереносимая боль! Она обжигает и ослепляет. В потемневших глазах мелькают огненные вспышки. Я падаю на колени. Одной рукой хватаюсь за лицо, другой опираюсь о землю, чтобы не уткнуться в неё носом. Уже ощущаю, как взбухает рубец, как опухоль затягивает глаз. Камни подо мной мокры от крови Гейла, в воздухе витает её запах.

— Прекратите! Вы убьёте его! — визжу я.

Я вижу лицо моего противника. Резкие черты, глубокие морщины, жестокий рот. На бритой голове слегка пробивается седая щетина. Глаза так темны, что похоже, состоят из одних зрачков — просто две чёрные дыры. Длинный прямой нос, красный от холода. Мощная рука вновь заносит кнут, глаза прикованы ко мне. Мои пальцы невольно вспархивают к плечу — достать стрелу, но где там! — моё оружие спрятано в лесу. Я стискиваю зубы в ожидании следующего удара.

— Стоять! — ревёт знакомый голос. Появляется Хеймитч. Он спотыкается о какого-то миротворца, валяющегося на земле. Постой, это же Дарий! 

На лбу у него, под рыжими волосами, выпячивается огромный лилово-чёрный бугор. Он без сознания, но ещё дышит. Что произошло? Неужели он пытался прийти Гейлу на помощь — ещё до того, как здесь появилась я?

Хеймитч переступает через него и грубым рывком ставит меня на ноги.

— Великолепно! — Его рука вцепляется в мой подбородок и поддёргивает его кверху. — На следующей неделе у неё фотосессия в свадебных платьях. И что я, по-вашему, скажу её стилисту?

Вижу проблеск узнавания в глазах человека с кнутом. Ещё бы: укутанную в бесформенную толстую одежду, с ненакрашенным лицом, с волосами, заткнутыми под воротник пальто, — узнать во мне победительницу последних Голодных игр нелегко. Особенно, когда полфизиономии заплыло. Но Хеймитча показывали по телевидению в течение многих лет, так что его, уж поверьте мне, так просто не забудешь.

Человек упирает руку с кнутом в бок.

— Она вмешалась в процесс наказания преступника, сознавшегося в своём преступлении.

Всё в этом человеке: его командирский голос, странный акцент, манера держаться — предупреждает о неведомой и грозной опасности. Откуда он? Из Одиннадцатого? Из Третьего? А, может, из самого Капитолия?

— Да плевать я хотел, даже если бы она взорвала сам растреклятый Дом правосудия! Смотри на её щёку! Как по-твоему, через неделю она будет в нормальном состоянии для съёмок? — рычит Хеймитч.

Голос человека остаётся бесстрастным, хотя звучит уже не столь уверенно:

— Это не моя проблема.

— Ах, не твоя? Ну что ж, она станет твоей, дружочек. Первый же звонок, который я сделаю, придя домой, будет в Капитолий. Я уж выясню, кто тебя уполномочил портить мордашку моей победительницы.

— Он был взят на браконьерстве. А вообще, ей до этого что за дело?

— Он её кузен. — Питер бережно подхватывает меня под другую руку. — А она — моя невеста. Так что если вы хотите продолжить разбираться с ним — вам придётся сначала иметь дело с нами обоими.

Может, так оно и есть — мы единственные трое во всём дистрикте, кто отваживается оказать сопротивление властям. И это нам, конечно, ещё зачтётся. Но в этот самый момент всё, что меня заботит — это как сохранить жизнь Гейлу.

Новый глава миротворцев бросает взгляд на свою команду. Я с облегчением вижу знакомые лица старых приятелей из Котла. Судя по всему, они от устроенного шефом зрелища не в восторге.

Одна из них, женщина по имени Пурния — она регулярно покупает суп у Сальной Сэй — чётко, по-военному, выступает вперёд.

— Я полагаю, установленное для случая первой поимки количество ударов кнута уже отпущено, сэр. Если только вы не желаете вынести преступнику смертный приговор. Тогда его приведёт в исполнение расстрельная команда.