Лирика - Афанасий Фет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
27 мая 1886
ЕЙ ЖЕ
во время моего 50-летнего юбилея
Пора! по влаге кругосветнойЯ в новый мир перехожуИ с грустью нежной и заветнойНа милый север свой гляжу.
Жестокой уносим волною,С звездой полярною в очах,Я знаю, ты горишь за мноюВ твоей красе, в твоих лучах.
19 февраля 1889
Е. С. ХОМУТОВОЙ
при получении от нее пышного букета цветной капусты
Соизмеряя дар с приветом,Дерзаю высказать в ответ,Что в мире никаким букетамНе уступает ваш букет.
Его значенье многосложноИ в силах вдохновить певца;Его принять с поклоном можно,И можно скушать до конца.
5 мая 1883
П. И. ЧАЙКОВСКОМУ
Тому не лестны наши оды,Наш стих родной,Кому гремели антиподыТакой хвалой.
Но, потрясенный весь струнамиЕго цевниц,Восторг не может и меж намиТерпеть границ.
Так пусть надолго музы нашиХранят певцаИ он кипит, как пена в чашеИ в нас сердца!
18 августа 1891
ГРАФУ А. К. ТОЛСТОМУ
в деревне Пустыньке
В твоей Пустыньке подгородной,У хлебосольства за столом,Поклонник музы благородный,Камен мы русских помянем.
Почтим святое их наследствоИ не забудем до конца,Как на призыв их с малолетстваДрожали счастьем в нас сердца.
Пускай пришла пора иная,Пора печальная, когдаГетера гонит площаднаяЦарицу мысли и труда;
Да не смутит души поэтаГоненье на стыдливых муз,И пусть в тени, вдали от света,Свободней зреет их союз!
<<1864? >>
ГРАФУ Л. Н. ТОЛСТОМУ
Как ястребу, который просиделНа жердочке суконной зиму в клетке,Питаяся настрелянною птицей,Весной охотник голубя несетС надломленным крылом – и, оглядевЖивую пищу, старый ловчий щуритЗрачок прилежный, поджимая перья,И вдруг нежданно быстро, как стрела,Вонзается в трепещущую жертву,Кривым и острым клювом ей взрезаетМгновенно грудь и, весело раскинувНа воздух перья, с алчностью забытойРвет и глотает трепетное мясо, –Так бросил мне кавказские ты песни,В которых бьется и кипит та кровь,Что мы зовем поэзией. – Спасибо,Полакомил ты старого ловца!
Конец октября или начало ноября 1875
* * *<<...>> ...я ощущаю себя с ним единым двуглавым орлом, у которого на сердце эмблема со злом в виде Георгия с драконом, с тою разницей, что головы, смотрящие врозь, противоположно понимают служение этой идее: голова Льва Николаевича держит в своей лапе флягу с елеем, а моя лапа держит жезл Ааронов – нашу родную палку. <<...>>
Из письма А. А. Фета С. А. Толстой
14 сентября 1891 г.
Л. Н. ТОЛСТОМУ
при появлении романа «Война и мир»
Была пора – своей игрою,Своею ризою стальноюМорской простор меня пленял;Я дорожил и в тишь и в буриТо негой тающей лазури,То пеной у прибрежных скал.
Но вот, о море, властью тайнойНе все мне мил твой блеск случайныйИ в душу просится мою;Дивясь красе жестоковыйной,Я перед мощию стихийнойВ священном трепете стою.
23 апреля 1877
* * *<<...>> Но разве я Льва Николаевича Толстого люблю? Я готов, как муэдзин, взлезть на минарет и оттуда орать на весь мир: «Я обожаю Толстого за его глубокий, широкий и вместе тончайший ум. Мне не нужно с ним толковать о бессмертии, а хоть о лошади или груше – это все равно. Будет ли он со мной согласен – тоже все равно, но он поймет, что я хотел и не умел сказать». <<...>>
Из письма А. А. Фета Л. Н. Толстому
31 января 1878 г.
<<...>> Чем ближе люди между собою (а вы по душе мне один из самых близких)... тем чувствительней несоответственность тона письма – тону действительных отношений. <<...>>
Настоящие мои письма к вам это мой роман, которого я очень много написал [8] . <<...>>
Из письма Л. Н. Толстого А. А. Фету
10...20 мая 1866 г.
ПОЛОНСКОМУ
Спасибо! Лирой вдохновеннойТы мне опять напомнил дни,Когда, не зная мысли пленной,Ты вынес, отрок дерзновенный,Свои алмазные огни.
А я, по-прежнему смиренный,Забытый, кинутый в тени,Стою коленопреклоненныйИ, красотою умиленный,Зажег вечерние огни.
<<1883 >>
Ф. И. ТЮТЧЕВУ
Мой обожаемый поэт,К тебе я с просьбой и с поклоном:Пришли в письме мне твой портрет,Что нарисован Аполлоном.
Давно мечты твоей полетМеня увлек волшебной силой,Давно в груди моей живетТвое чело, твой облик милый.Твоей камене – повторятьПрося стихи – я докучаю,А все заветную тетрадьИз жадных рук не выпускаю.
Поклонник вечной красоты,Давно смиренный пред судьбоюЯ одного прошу – чтоб тыВо всех был видах предо мною.
Вот почему спешу, поэт,К тебе я с просьбой и поклоном.Пришли в письме мне твой портретЧто нарисован Аполлоном.
<<1862 >>
Тютчев.НА КНИЖКЕ СТИХОТВОРЕНИЙ ТЮТЧЕВА
Вот наш патент на благородство, –Его вручает нам поэт.Здесь духа мощного господство,Здесь уточненный жизни цвет.
В сыртах не встретишь Геликона,На льдинах лавр не расцветет,У чукчей нет Анакреона,К зырянам Тютчев не придет.
Но муза, правду соблюдая,Глядит – а на весах у нейВот эта книжка небольшаяТомов премногих тяжелей.
Декабрь 1883
* * *<<...>> Два года тому назад, в тихую, осеннюю ночь, стоял я в темном переходе Колизея и смотрел в одно из оконных отверстий на звездное небо. Крупные звезды пристально и лучезарно глядели мне в глаза, и, по мере того, как я всматривался в тонкую синеву, другие звезды выступали передо мною и глядели на меня так же таинственно и так же красноречиво, как и первые. За ними мерцали во глубине еще тончайшие блестки и мало-помалу всплывали в свою очередь. Ограниченные темными массами стен, глаза мои видели только небольшую часть неба, но я чувствовал, что оно необъятно и что нет конца его красоте. С подобными же ощущениями раскрываю стихотворения Ф. Тютчева. Можно ли в такую тесную рамку (я говорю о небольшом объеме книги) вместить столько красоты, глубины, силы, одним словом, поэзии! Если бы я не боялся нарушить права собственности, то снял бы дагерротипически все небо г. Тютчева с его звездами 1-й и 2-й величины, т.е. переписал бы все его стихотворения. Каждое из них – солнце, т.е. самобытный, светящий мир, хотя на иных и есть пятна; но, думая о солнце, забываешь о пятнах. <<...>>
А. А. Фет.
Из статьи «О стихотворениях Ф. Тютчева».
НА ПЯТИДЕСЯТИЛЕТИЕ МУЗЫ
Нас отпевают. В этот деньНикто не подойдет с хулою:Всяк благосклонною хвалоюНемую провожает тень.
Ка?к лик усопшего светитьДушою лучшей начинает!Не то, чем был он, проступает,А только то, чем мог он быть.
Живым карать и награждать,А нам у гробового входа,О муза, – нам велит природа,Навек смиряяся, молчать.
20 декабря 1888
* * *<<...>> А. Фет был именно одним из немногих у нас людей, которые могли быть признаны настоящими европейцами, настоящими классиками, в лучшем смысле этих определений. Его широкое образование, его утонченнейшая воспитанность и светскость, – в этом смысле он напоминал французских маркизов лучшего времени, – не могли не привлекать к нему таких же образованных и воспитанных людей всех «лагерей». В этом-то, а также в его доброте, в его дружелюбии, в его постоянной готовности сделать все для всякого и заключался секрет его обаяния, и этими качествами только и может быть объяснена его беспрерывная и долгая дружба с самыми выдающимися людьми его времени.
Раз узнав Фета, всякий становился его другом. <<...>>
В. Н. Семенкович.
«Памяти А. А. Фета-Шеншина».
Третий выпуск «Вечерних огней» (1888 г.) с дарственной надписью Я. К. Гроту.МАДОННА
Я не ропщу на трудный путь земной,Я буйного не слушаю невежды:Моим ушам понятен звук иной,И сердцу голос слышится надежды
С тех пор, как Санцио передо мнойИзобразил склоняющую вежды,И этот лик, и этот взор святой,Смиренные и легкие одежды,
И это лоно матери, и в немМладенца с ясным, радостным челом,С улыбкою к Марии наклоненной.
О, как душа стихает вся до дна!Как много со святого полотнаТы шлешь, мой Бог, с пречистою Мадонной!
<<1842 >>
