Третий Храм Колумба - Стив Берри

Одной из таких семей были Роу.

На языке маронов имя Бене означало «вторник»: в соответствии с традицией его назвали в честь дня недели, в который он родился. Его отцом являлся владелец британской плантации. Не такая уж редкость в те времена. Роу ненавидел свою фамилию – напоминание о том, что пережили его предки. Хотя рабство на Ямайке отменили в 1834 году, память о тех временах еще не стерлась окончательно.

Остров был последней остановкой на торговом пути из Африки. Начинался этот путь в Южной Америке, затем шел на север к нижним Карибским островам и, наконец, сворачивал на запад, к Ямайке. Большинство лучших и самых покорных африканцев раскупали к тому времени, когда корабли работорговцев добирались до гавани Кингстона. В результате на острове появилось множество агрессивно настроенных негров, готовых к побегам и войне с прежними хозяевами. Нигде в западном мире не было таких успешных восстаний рабов.

Бене Роу являлся прямым потомком этих непокорных людей. Его отец был гангстером, которому хватило ума связать свою семью с производством и продажей кофе «Голубые горы». Бене тоже оказался успешным бизнесменом. Он владел курортами по всему Карибскому бассейну и контролировал несколько небольших рудников, где добывали бокситы: американские компании ежегодно платили ему миллионы за право разработки. Кроме того, ему принадлежало огромное поместье в Голубых горах, где работала почти тысяча человек. Однако все знали, что у Роу совсем немного пороков – весьма необычное дело, если учесть, что он, среди прочего, занимался торговлей наркотиками, алкоголем и женщинами. Бене презирал наркотики, пил совсем немного рома и вина, не курил и не впускал в свою жизнь никаких женщин, за исключением матери. У него не было детей, даже незаконных.

Бене Роу страдал только одной манией – он хотел найти затерянный золотой рудник Колумба.

Именно это и свело с ним Захарию Саймона.

Во время первого путешествия через Атлантику Колумб командовал тремя кораблями, на которых имелся запас еды и воды на год. А еще он взял с собой навигационные приборы, безделушки для торговли, обычные корабельные грузы и три деревянных ящика без надписей. В трюме «Санта Марии» пришлось освобождать для них место. Ящики принесли на борт несколько конверсо — евреев, вынужденных принять христианство из-за Инквизиции, но в душе оставшихся иудеями. К несчастью, в Рождество 1492 года «Санта Мария» села на мель у побережья Гаити. Все попытки спасти корабль оказались безрезультатными, и ее груз доставили на берег. Три ящика закопали ночью сам Адмирал и переводчик Луис де Торрес. Это было известно совершенно точно: несколько десятилетий назад отец Захарии нашел документы, хранившиеся в частном тайнике, где рассказывалась эта история.

Дальнейшие события скрывала завеса тайны.

Три ящика исчезли.

И родилась легенда о затерянном золотом руднике Колумба.

Бене с беспокойством ждал объяснений от Халлибертона, хотя ему и нравилась улыбка на загорелом лице друга.

– Надеюсь, эти пергаменты не исчезли из национальных архивов, – сказал Трей.

– Они будут в целости и сохранности, – заверил его Роу. – Скажи мне, что в них написано.

– Документ фиксирует сделку на покупку участка земли площадью четыреста двадцать акров. Описание не слишком точное, как частенько бывало в те времена, но я думаю, что мы сумеем найти это место. В качестве границ упоминается несколько рек, а они все еще существуют. В восточной Ямайке имеется множество водных путей, которые доставляют воду от почти непрерывных дождей с высокогорной части острова в море.

– Ты сможешь точно установить, о каком участке идет речь?

Халлибертон кивнул.

– Думаю, у нас получится. Но этот путь будет совсем не похож на то, как он выглядел триста лет назад. Тогда там находились густые леса и джунгли, но с тех пор появилось немало вырубок.

Бене ощутил прилив воодушевления. Площадь Ямайки составляла почти 11 000 квадратных километров, заросших высочайшими лесами Карибского бассейна и усеянных тысячами пещер. Роу давно пришел к выводу, что затерянный рудник должен находиться между горами Джима Кроу и Голубыми горами в восточном районе острова. Сегодня часть этих земель находилась в личной собственности – одним из владельцев был он сам – но в основном там раскинулся национальный парк, который контролировало правительство.

– Это важно для тебя? – спросил Трей.

– Для маронов.

– Но речь не о деньгах. Ты ведь мультимиллионер.

Бене усмехнулся.

– Ну, это не стоит афишировать…

– Не думаю, что твое финансовое положение для кого-нибудь является тайной.

– Речь не о деньгах, – сказал Роу. – Если проклятый итальянец нашел рудник, ему показали его таино. Он принадлежал им, Колумб не имел на него никакого права. Я хочу вернуть его своему народу.

– Таино больше нет, Бене.

– Мы, мароны, ближе всего к ним.

– Возможно, у тебя появился шанс, – сказал профессор, указывая на документы. – Они уникальны.

Бене выслушал рассказ Халлибертона об Аврааме Коэне и его брате Моисее Коэне Энрикесе. Складывалось впечатление, что в мае 1675 года эти двое подали друг на друга в суд. В архивном документе, украденном Фелипе, имелось соглашение по результатам суда: Авраам отдал Моисею сорок домашних животных за то, чтобы тот в его отсутствие присматривал за его владениями на Ямайке.

– Но вот что интересно, – продолжал ученый, – дело рассматривал суд высшей инстанции, и губернатор острова, Томас Модифорд, засвидетельствовал решение.

– Ты хочешь сказать, это было слишком скромное для него дело?

– Совершенно верно. Если только за ним не стояло нечто более серьезное. Я могу ошибаться, но мне кажется, что Коэнам в то время было за семьдесят.

Трей объяснил Бене, как братья помогли колонизировать Ямайку. Авраама Коэна выслали с острова в 1640 году, однако, судя по всему, он вернулся в 1670-м и купил сорок два акра земли, за которыми присматривал его брат, пока в 1675 году они не смогли договориться о цене за услуги Моисея.

– Я вижу ответ в твоих глазах, – сказал Роу Халлибертону. – За их договором стояло нечто более крупное. Так в чем тут дело, мой друг?

– В соглашении Моисей сказал, что откажется от иска, если Авраам обеспечит его информацией. Рудник, Бене. Вот за что боролись два старика.

Элли сидела на заднем сиденье, и мысль о том, что она покидает Австрию, радовала девушку. Аэропорт находился двенадцатью километрами юго-восточнее города, в местечке, которое называлось Швехат. Беккет не знала дороги туда, но видела, что они следуют указателям с европейским символом реактивного самолета, отмечающим путь в аэропорт. Машин на четырехполосном шоссе было немного – что и понятно, ведь часы показывали почти полночь. Элли чувствовала себя усталой и надеялась поспать в самолете. Девушка много раз летала по ночам и рассчитывала, что и сейчас у нее не возникнет проблем со сном. Она отдохнет и будет готова к новостям, которые сообщит ей Захария.

Она снова будет сама по себе.

Почему мужчины постоянно ее разочаровывают? Сначала отец, затем целая серия неудачных романов. Наконец, ужасный брак. Всякий раз, когда Беккет имела дело с мужчинами, все заканчивалось плохо. Однако Захария другой. Быть может, она видит в нем доброго отца? И возможно, она именно к этому всегда и стремилась? Или тут нечто другое?

Трудно сказать.

Элли знала, что уважает Саймона, а после смерти деда она не могла сказать этого ни об одном мужчине.

Однако то, что она находилась в машине с громилой, которого звали Сумрак, ее нервировало. Пассажирка чувствовала себя грязной только из-за того, что он сидел всего лишь в футе от нее. «Еще несколько минут, – сказала она себе, – и ты улетишь отсюда и никогда больше не вернешься».

Беккет все еще мучила совесть из-за того, что она сделала с отцом. Она бы не хотела, чтобы ее ребенок так же поступил с ней. К счастью, все прошло хорошо, и отец согласился сотрудничать. А из того, что ее попросили срочно вернуться, следовало, что произошло нечто важное. Оставалось надеяться, что ей не придется встречаться с отцом.

Она уже сказала ему все, что хотела.

Машина свернула с автострады, но указателя в сторону Швехата или аэропорта Элли не видела.

Странно.

– Что ты делаешь? – спросила она.

Сумрак не ответил.

Они повернули налево, на двухполосное шоссе, по обе стороны которого рос темный лес. И нигде не видно было ни одного фонаря.

Машина начала набирать скорость.

– Куда мы едем? – спросила девушка с растущей тревогой.

Водитель притормозил и свернул во второй раз, вокруг высились темные деревья, и фары высветили узкую проселочную дорогу.

– Что ты делаешь? Куда мы едем?!

Элли охватила всепоглощающая паника, и она попыталась открыть дверцу, но двери оказались заблокированы. Тогда она нажала кнопку, опускающую стекло. Ничего.