Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ - Игорь Стодеревский

Всё это было потом, а сейчас Манченко, забрав меня со штаба бригады и побеседовав, дал трое суток для обустройства на новом месте. Я ему объяснил, что специально приехал с отпуска на неделю раньше срока, и житейских проблем у меня нет. На, что было сказано: «Дают, бери».

Мне сразу хотели дать комнату в коммуналке, но я отказался. Первое то, что и Нехимчук и Манченко сказали, что в части с квартирами не плохо, и через год-полтора можно получить отдельную квартиру, но если залезешь в коммуналку, то не скоро из неё вылезешь. И второе то, что за время отпуска я женился, а жена училась в Ташкенте в институте иностранных языков. Я не хотел, чтоб она каждый день моталась в Ташкент и обратно, это было тяжело. Поэтому я в Ташкенте снял комнату и сам проделывал этот путь. Правда, не каждый день, но раза четыре в неделю это точно.

В части мне дали комнату в общежитии, где я спал, если приходил поздно со службы, дело в том, что после 8 часов вечера уехать в Ташкент было практически не возможно, автобусы уже не ходили. Да и вообще, отъезд в другой гарнизон, без разрешения начальства, запрещался. Так, что я проделывал всё это инкогнито. Приезжал к жене не раньше 10 часов вечера. А уже в 4.30 утра приходилось вставать, завтракать, жена всегда вставала вместе со мной и кормила. Вполовину восьмого утра я уже был на службе.

Так продолжалось с месяц. Затем как-то после обеда собирает Манченко всех офицеров роты и начинает ставить им в пример моё рвение к службе. Оказывается, что рабочий день в бригаде начинается с девяти часов, но это для офицеров штаба и управления бригады, так как у них нет в прямом подчинении солдат. Все остальные офицеры должны были являться на службу в половину девятого. А я, не зная этого, являлся на час раньше. Вот и получилось, как у нас говорили, прогнулся перед начальством.

Замполитом роты был старший лейтенант Александр Савельевич Зуев. Человек не понаслышке знавший солдатскую жизнь. Он отслужил три года срочную службу, а затем окончил курсы политработников в Оренбурге. Оставаясь за командира роты, прекрасно справлялся с обязанностями. Этакий политрук-командир, в последствии начальник политотдела бригады спецназ. Командуя различными подразделениями и частями, я пытался у своих подчиненных, политработников, развивать его качества. С ним меня судьба свёла ещё раз в конце службы, в 1991 году в Украине. Он был начальником первого отдела Кировоградского областного военкомата, а я приехал на должность райвоенкома.

В Чирчикской бригаде был ещё один такой замполит роты, Юра Артемьев. В последствии начальник политотдела десантно-штурмовой бригады. Наши пути с ним пересекались и в Афгане и в Закавказье. Сейчас он ещё служит, занимается спецстроительством по линии МЧС, в Краснодарском крае.

В 1971 году в часть прибыло, вместе со мной, человек двадцать молодых офицеров. С нашего училища кроме меня Юра Цыганов и ещё двое. Много, человек десять, с Киевского ВОКУ, в том числе Саша Тимченко. Саша погиб в Кабуле. Несколько офицеров с инженерных училищ, в том числе Паша Давидюк, в последствии командовал бригадой. С военно-политического училища Саша Волобоев, мы с ним в последствии встречались в Закавказье, он был начальником политотдела бригады связи. С Тбилисского артиллерийского Серго Закаридзе. Почти у всех из нас служба сложилась.

На следующий год наши ряды пополнились ещё одной группой молодых офицеров. Это Ваня Тяпкин, в последствии командир бригады. Олег Кривопалов, в последствии начальник политотдела бригады в Афганистане. И ещё много толковых ребят, пусть уж они меня простят, что не упоминаю, много времени прошло. Не всё помню. К концу 80-х годов сложилось так, что на многих руководящих должностях в спецназе, во всех округах были выходцы из Чирчикской бригады. Видимо хорошо нас там учили.

Мы были молоды, занимались любимым делом и спортом. Правда, последним, занимались по разному. Были фанаты, вроде Юры Цыганова, у него над кроватью весел девиз «Каждый день — 20 километров». И этот девиз он неукоснительно выполнял, не взирая не на что. Были умеренные, которые поддерживали свою физическую подготовку на высоком уровне, понимая, что должны быть на голову выше солдата, а иначе как его обучать. К сожалению, были и такие которые себя не очень то перетруждали, но утренняя физзарядка это было святое, выходили практически все.

Упражнение с гантелями во дворе офицерского общежития.

Как правило, я выходил в коридор офицерского общежития, в нём проживали только холостяки, страшным голосом орал «Подъём» и как литаврами стучал двумя металлическими тарелками.

Но не все были готовы, в это конкретное утро, встать на зарядку, некоторые, после амурных похождений, в свою кровать попали только под утро. А так как я проявлял настойчивость, в меня, из раскрытых дверей, летели самые невероятные предметы, включая гантели.

Вставали мы в 6.00 и полтора часа зарядки. Нагрузки были очень большие. Об этом говорит хотя бы то, что я в завтрак съедал, пять порций. Нет, кормили нас, в офицерской столовой полка гражданской обороны, очень хорошо, как дома. Но с 6.00 до 19.00 с не большими перерывами шла физическая нагрузка: утренняя физическая зарядка, занятия по физической подготовке с солдатами, полевые занятия (передвижения туда и обратно, осуществлялись только бегом, да и там, на месте не сидели), строевая подготовка. Отдыхали только на классных занятиях.

С питанием в Чирчике, да и вообще в Узбекистане проблем не было. Вышел в город, чуть ли не на каждом перекрёстке делают шашлык. Палочка шашлыка 20 копеек, почти бесплатно. Взял на рубль пять палочёк и сыт по горло. Очень много было кафе «Восточные Блюда». Там тоже можно было не дорого и вкусно покушать. Умеют узбеки готовить. Я когда первый раз попал в Москву, и мне пришлось стоять в очереди, только за тем чтоб перекусить, а потом кушать не известно что, для меня это было просто дико.

Я с тех пор всю жизнь встаю в 6.00, за исключением отпуска. Во время отпуска, ни какой зарядки, да и вообще всё на оборот, можно днём пива выпить, а вечерком и вина, если в компании, конечно, есть дамы, так как без них любое мероприятие, по сути своей — есть пьянка. Всё это совершенно не возможно во время службы.

Так сложилось, что все молодые офицеры из спиртного предпочитали сухое вино и пиво. Употреблять водку считалось дурным вкусом, гусары пьют шампанское.

Недели через две, после прибытия в бригаду, все молодые офицеры принимали участие в учениях. Ученья были командно-штабные, без реального противника, и задача групп состояла в том, чтобы мы давали заранее заготовленные радиограммы, болванки, как мы их называли. Группы выбрасывались на реальные расстояния. У нас была возможность увидеть «кухню» спецназа изнутри, а ребятам, прибывшим из европейской части Союза, ещё и ознакомится с новой для них местностью. Как положено, была проведена подготовка групп к выполнению задач и десантированию. После этого все группы построили на плацу, и офицеры штаба бригады стали проверять нашу готовность к выполнению задачи. Здесь впервые я понял, что спецназ в корне отличается от других родов войск.

Кстати в каждой группе были свои визуальные сигналы, и сигналы по радио, при проведении спецмероприятий запрещалось в эфире работать голосом. Общение только сигналами. Сигналы устанавливал командир группы.

Офицер, проверявший мою группу, убедившись, что экипировка личного состава в порядке, и что я, и мой заместитель задачу знаем (в спецназе задача личному составу группы ставится непосредственно у объекта, для того чтоб исключить утечку информации при потере кого-либо из состава группы при десантировании или совершении марша в район расположения объекта). Заслушал моё решение на проведение спецмероприятия и стал предлагать свой вариант решения. Стоявший недалеко командир отряда Нехимчук Б.Б. подошёл и потребовал, чтоб он прекратил на меня давить, оказывается «инструкция по применению частей и подразделений спецназ» запрещает кому-либо навязывать своё решение командиру группы. Командиру ставится задача, что и к какому времени выполнить, а как он это будет делать, он решает сам.

Задачу моя группа выполняла, и выполнила, в районе города Туркестан, это на юге Казахстана. Но на этих учениях я совершил большую педагогическую ошибку, которая мне долго потом икалось. Заместителем командира группы у меня был сержант Замахаев прослуживший в спецназе уже полтора года, парень был хорошо подготовлен профессионально. Я самого начала стал неправильно строить с ним свои взаимоотношения, пытался делать их дружественными. Что совершенно в армии недопустимо.

Армия держится на строжайшем соблюдении субординаций, и кто этого не понимает, будет бит. Армия не терпит фамильярности. Офицер, позволяющий своему подчинённому, да и вообще просто низшему по званию фамильярничать с собой, это не офицер. Офицер, позволяющий себе фамильярность, в отношении старшего по званию, это не офицер. Такова специфика армии.