Аскатон. Возвращение домой (СИ) - Тимощенко Анастасия

Ксенерва отрицательно покачала головой.

– Я не голодна, Лейкас.

– Ооо, Дюсинда расстроится, если вы не отведаете ее кушаний. – Сказала Элиза.

– И в самом деле, Ксенерва, тебе нужно поесть. К тому же, я не думаю, что ты хочешь расстроить гостеприимных хозяев. – Надавил Лейкас.

Ксенерве и в самом деле не хотелось кого-либо обидеть, к тому же она прониклась симпатией к Таидору. Но, так не хотелось снова оставлять дочь, пускай даже ненадолго. Лейкас понял ее терзания.

– Кеси, – мягко обратился он к девушке, – ничего не случится, если ты сходишь поесть.

– Мы приглядим за Алиидой. – Пообещал Титранди. – Правда, Элиза? Мы, то уже поужинали.

– Конечно, приглядим. – Согласилась Элиза.

Титранди встал по стойке смирно и приложил руку к голове:

– Я буду на посту.

– А, я за ним прослежу. – Сказала Элиза.

– Бебебе! – Показал язык Титранди.

Ксенерва улыбнулась – ненадежная конечно охрана, но и сторожить то вроде и не к чему.

– Ну, раз тут такая охрана, думаю, что мне не о чем беспокоится. – Сказала она, нехотя отпуская руку дочери, и встала.

В этот момент дверь открылась, и на пороге возник Аймон. Его огромная фигура, как казалось Ксенерве, занимала здесь слишком много места. Титранди, увидав Аймона, сразу бросился к нему.

– Аймон! Тебя давно не было, а Лейкас сказал, что с вами Деркус и обещал нас покатать после ужина. – Затараторил мальчик, без страха забираясь на руки к даймону.

Аймон посадил мальчика на руку.

– Привет, забияка. Раз обещал, то покатает. – Согласился он. – Элиза, что же ты меня не встречаешь. А ну, иди сюда.

Девочка обрадовалась, подбежала к даймону и устроилась у того на второй руке.

– Привет, Аймон.

Ксенерва немного удивилась, что у него такие хорошие отношения с детьми. Аймон же в пол-уха слушал болтовню неумолкающего Титранди, а сам бросал обеспокоенные взгляды на Алииду. Хотя, Ксенерва была не уверена на сто процентов, было ли это на самом деле или ей показалось. К тому же к дочери он так и не подошел.

– …мы обещали охранять Алииду, пока Ксенерва не вернется. – Продолжал тараторить Титранди.

– Ну, раз так, то мы поспешим вниз. – Сказал Аймон. – А то Таидор начинает нервничать, когда его рот долго ничем не занят. Этот толстяк педантично следит за своей фигурой.

За столом у Таидора царила приятная атмосфера. За ним была собрана вся семья гнома: жена Дюсинда, дочь Глоа и Гуда, сын Гарди, брат Барди, муж Глоа – Моди, внуки Эрик и Фрост, малышки Уна и Хельга. Запомнить всех было очень нелегко. Все были очень приветливые и встретили гостей радушно.

Дюсинда была прекрасной хозяйкой, хорошей матерью и бабушкой, заботливой женой и просто милой хохотушкой, с которой было приятно поболтать, но за этим всем было видно, что она женщина мудрая, сердечная и чуткая. Ксенерва ожидала увидеть женщин-гномов с бородой, похожими на мужчин, как их часто описывали некоторые авторы фантастических романов. Но это были обычные женщины, низкого роста и чуть полноватые, с симпатичными лицами без лишней растительности и шикарными косами. Таидор веселил всех своими шутками, хвастал выгодными сделками с эльфами, и не упускал возможности лишний раз приложиться к кружке с элем. Сын Таидора был напротив серьезен и говорил редко.

Ксенерва заметила, что если старшее поколение носило длинные бороды, то у Моди и Гарди бороды были аккуратно подстрижены. Малышка Уна носила завидные черные кудряшки, а голову Хельги украшали четыре толстые косички. Милые девчушки о чем-то перешептывались и звонко смеялись, уплетая мясные шарики. Фрост и Эрик были целиком поглощены каким-то спором между собой. На вид им было не больше семнадцати.

Ксенерва и не думала, что такая голодная, пока не села за стол. А там царило изобилие: гигантские окорока, зажаренные на костре, несколько видов копченых колбасок, мясных рулетов, сыры из козьего молока, молодой картофель, запеченный в сливках, свежие фрукты, ягоды и овощи, различные соки, ароматные чаи и горячительные напитки. Оказалось, что фрукты и овощи прямиком из эльфийского леса, выменянные за кованые изделия. Мясо добывалось охотой в степи. А вот птицу и коз гномы, выращивали сами прямо здесь в подземном мире.

– Как, вам мой дом, Ксенерва? – Поинтересовался мнением гостьи Таидор.

– Здесь очень уютно и намного приятнее, чем во дворце. – Ответила Ксенерва.

– Я тоже так думаю. – Согласился гном. – А на счет дворца подумываю, не снести ли его вообще. Не вписывается он в общую картину гномьева царства.

– Неужели и со своей золотой статуей расстанешься? – Засомневался Лейкас.

– Перелью на подсвечники и продам архемонам. – Засмеялся Таидор. – Они тоже падки на всякие блестяшки.

– А, то у тебя в закромах ничего такого нет. – Сказал Лейкас. – И шахты у тебя не работают.

– Работают и закрома полны. Но для меня это всего лишь металл, как и для моего народа, и моих детей. Кстати про детей, Эрик и Фрост сейчас управляют глиптодоном, помогают нам на шахтах.

– Совсем уже большие парни стали. – Сказал Аймон.

Утолив голод, Ксенерва начала обдумывать варианты побега. Она с тоской смотрела на дверь и уже совсем не слушала оживленной беседы за столом. Дюсинда подмигнула ей и предложила немного прогуляться по дому. Ксенерва с радостью приняла предложение и последовала за Дюсиндой на лестницу. И какого было ее удивление, когда они поднялись лишь до второго этажа.

– Неужели, дорогая, вы думали, что я буду вас мучить утомительными экскурсиями, когда вам сейчас совершенно не до этого. – Улыбнулась Дюсинда.

Ксенерва замешкалась, ведь если Дюсинда сейчас вернется ко всем, то это будет выглядеть как-то странно. Но та поняла сомнения девушки без слов:

– Я пока проверю остальных деток. А потом покажу вам вашу комнату.

– Спасибо, вам. – Поблагодарила Ксенерва.

– Не за, что дорогая.

Но, в выделенную ей комнату, Ксенерва так и не ушла. Хотелось быть рядом с Алиидой, с ней было спокойнее и уютнее. Дюсинда вся поняла и принесла еще одно одеяло и подушку. Переносить больного ребенка к себе в спальню Кеси не решилась, поэтому бросила одеяло и подушку на пол подле кроватки дочери.

Спала Ксенера тревожно. Во сне она видела разъяренного мужчину – довольно неприятного типа, который кричал на маленькую, забившуюся от страха в угол девочку. Девочка плакала и просила папу не кричать. Но тот лишь сильнее выходил из себя, а когда замолчал, глаза его сверкнули красным огнем, и он больно ударил малышку по лицу. Когда Ксенерва проснулась, у нее тряслись руки, а лоб покрылся холодным липким потом. Она чувствовала, как в груди снова разгорается огонь.

Завтракать она не вышла, как и обедать и ужинать. Есть не хотелось, а уходить от дочери тем более. Принесенная Дюсиндой еда оставалась не тронутой. На уговоры Лейкаса спустится, Кеси отвечала отказом. От Лейкаса она узнала, что Аймон улетел патрулировать окрестности.

Ксенера весь день провалялась рядом с кроваткой Алииды. Холодный камень дарил приятную прохладу и немного остужал разгоряченное тело. Она мысленно позвала Аймона:

«Аймон!»

« Да, Ксенерва» – Услышала она почти сразу в ответ.

«Когда это кончится?»

«Я не знаю. У всех превращение проходит индивидуально. Я не могу тебе сказать, когда ты превратишься»

«А после, я всегда буду чувствовать себя как на сковородке?»

Аймон хохотнул.

«Скоро ты научишься управлять огнем внутри себя»

Ксенерва затихла, поджала колени к подбородку и почувствовала, как от боли на ее глазах навернулась слеза, которая тут же испарилась с ее разгоряченного лица, издав на прощанье короткий пшик.

«Ксенерва...» – Позвал Аймон.

«Да?»

«Не сиди на месте. Сходи в город, прогуляйся. Больше пей и ешь – это поможет тебе»

«Хорошо, так и сделаю», – солгала Ксенерва, не собираясь выходить из комнаты.

К вечеру жар стал невыносимым. Когда к ней заглянул Аймон – она еле сдерживала себя, чтобы не скривиться от боли.