Один континент (СИ) - Мейз Евгения

темно-серыми тучами. Монстров не было ни слышно, ни видно. Ураган, если все же достигнет

полуострова, подхватит их в воздух и разбросает по всему земному шару, зашвырнет в океан и

выбросит в горы.

Будут ли они живы на тот момент? До этого Джейку нет дела.

Он вернулся к кровати, свернул постель в рулон и, подхватив его, прошел в гостиную.

Комната, как и вся квартира показалась ему чужой, такой незнакомой и даже бесполезной. Это

ощущение часто навещало его, когда в квартире не было людей. Оно становилось похожим на

все те квартиры, которые он обыскивал в поисках полезных вещей и еды.

Вот и сейчас ему стало жутко не по себе.

Он вспомнил, как стоял наверху, у двери ведущей на крышу. Он был скрыт мраком и ждал,

когда Алекс наконец-таки угомонится. Он мог бы простоять там вечность и не заметить этого.

Ему нужно было бы ничего кроме еды, только бы унять рано или поздно наступившую жажду.

Он не хочет быть монстром, равнодушно наблюдающим за всем из мрака.

Ему нужно чувствовать жизнь, быть в ее центре. Ему необходимо ощущать чужое тепло, видеть

как кто-то нуждается в нем и осознавать, что он часть всего этого.

Джейк не хочет стоять укрытый тенью и ждать, когда мимо пройдет ничего не подозревающая,

зазевавшаяся добыча.

Настала его очередь спускаться вниз, заниматься временным переездом. Он взял с собой

только одеяло и подушку. Ни еды, ни вещей, ни рукописей.

“Пусть злится! Сколько раз она доводила меня до такого состояния?!”

Джейк открыл дверь в квартиру, которую Алекс даже не подумала запереть.

“Надо быть такой дурой! Убежать от обидчика и не попытаться обезопасить себя?”

Он прошел во внутрь, глядя на темные прямоугольники закрытых дверей.

Джейк бросил свернутую постель в кресло и прошел дальше, остановился, прислушиваясь к

происходящему за деревянными перегородками. Он решал какую дверь стоит открыть и за какой

из них он точно найдет Алекс.

Он готовился к неизбежному отпору, заранее настраивая себя, напоминая, что ей есть на что

злиться и обижаться.

Джейк все же решился, толкая дверь ближней комнаты. Он оказался в маленькой спальне, слабо

освещенной несколькими горящими свечами, стоящими в железной миске. Зеркальная емкость для

замешивания теста отражала свет, но его все равно было слишком мало - свечи были

тоненькими и теперь уже очень маленькими. Они пахли церковным убранством.

“Надо наведаться в церковную лавку, посмотреть что осталось там!”

Зашторенные окна, темные обои, такая же темная мебель, такая же темная, тяжелая люстра и

постельное белье. На крошечном комоде высится стопка одежды и чуть побольше книг. Он тоже

предпочитает темные вещи - они не так быстро пачкаются. Алекс лежала на кровати,

закутавшись в одеяло и обложившись огромной кучей подушек.

- Александра? - получилось хрипло и даже непривычно.

Он не так часто обращается к ней, зовет ее по имени.

- Алекс? - начал он заново, чуть откашлявшись.

Она никак не отреагировала на его появление, не отвечая и не шевелясь. Джейк нахмурился,

подходя поближе, присел к ней на кровать, отодвигая надвинутое на голову одеяло и проводя

по ее щеке пальцами. Его прикосновение не разбудило ее, так крепок был ее сон.

“...Мне нужны лекарства…” - вспомнились ему ее слова.

Ее бил озноб, в основном мелкий, но иногда переходящий в крупные содрогания.

- Черт! Только этого не хватало!

Вампиры не болеют, тогда как люди делают это с завидным постоянством. Он сам отправил ее

мыться на продуваемую крышу, в холодной воде, перед этим выбросив все то, что она хранила

у себя в ванной комнате.

“Я ведь еще пожалею об этом.” - подумал он, наконец, поднимаясь с постели и обходя ее,

останавливаясь с другой стороны.

На пол полетели подушки. Он мог бы зажечь все свечи, что имелись в доме, организовать

небольшой камин в ее комнате, но было куда более действенное средство. Джейк разулся,

быстро задвинул кроссовки под кровать.

“Точно пожалею!”

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он приподнял одеяло, быстро забираясь под него. Джейк притянул ее к себе, обнимая за

талию, прижался к ней, даже сквозь одежду ощущая какая она прохладная. Алекс не

проснулась, продолжая дрожать и не обращая на него никакого внимания.

- Я не хотел, - проговорил он тихо, ей в затылок, делая медленный вдох.

Вот теперь она как будто бы замерла, словно прислушивалась к его словам. Джейк даже если

бы захотел не смог бы проверить проснулась она или нет. Он уверен что девушка спит, иначе

он бы не лежал рядом с ней. Иначе, она бы шипела на него или еще хуже орала. У нее частое

дыхание и такой же быстрый ритм сердца.

- Это получилось случайно, - продолжил он.

Джейк расслабился, вдыхая запах ее волос, что слабо пахли духами и чуть-чуть все еще

неизвестной ему дрянью. Он приподнялся на локте, медля и все же освобождая их от

связывающей резинки, напомнившей ему кусок провода от старых телефонных аппаратов.

Пружинка скользнула ему на запястье и, так и осталась там. Темная масса волос тут же

рассыпалась по подушке, обдавая обоняние приятным запахом духов с легкими нотками цитруса

и зеленого чая. На ощупь они оказались удивительно приятными, такими шелковистыми.

- Я еще не остыл, когда рядом появилась ты, поэтому я ударил тебя. Я даже не заметил

этого.

Он пропустил несколько прядей между пальцами, сейчас напоминая себе тех извращенцев-

фетишистов, которыми в прежние временами был так богат город. Особенно часто их можно было

встретить в подземке. Но Джейк, в отличие от них, не приходит в неуемный восторг,

предвкушая перспективу завладеть ее бельем или продемонстрировать гениталии, передернуть

на это и тем более трахнуть.

“Хотел. Вчера я подумывал об этом, но только не сейчас.”

- Мне жаль.

Он улегся обратно на подушку, закрывая глаза, решая, что ему тоже не плохо было бы

поспать. Девушка слабо пошевелилась, потянулась вперед, притягивая подушку еще ближе, но

так и не проснулась. Джейк притянул ее еще ближе, обнимая и прижимая к себе покрепче,

проскальзывая рукой между ней и наполненным пером птицы мешком.

Ему надо встать часиков в шесть, до того момента, как проснется Алекс. Иначе, ни свет ни

заря начнется новое светопреставление и он, не дай-то Бог, вновь сорвется, но на этот раз

раздраженный другим обстоятельством, наступающим голодом.

“Надо найти ей лекарства”, - вспыхнуло в мозгу напоследок.

Джейк провалился в сон.

Я уснула не сразу, одеяло не желало греть, воздух в комнате не желал становиться теплым.

Ему нужно было что-то больше, масштабнее, чем две свечи и пара восковых мелков в чашке с

натыканными в них зубочистками. Чем больше я лежала, тем хуже себя я чувствовала.

Я все надеялась на то, что все эти спартанские условия дадут какой-то весомый плюс к моему

иммунитету, но я ошиблась.

Какая зима? Какой такой холодный ноябрь и отсутствие центрального отопления? Быстрый душ

под не совсем холодным ветром и я чувствовала что расклеиваюсь.

Мне было и холодно, и больно, и плохо, гудела голова и самое противное, мне было жалко

себя.

Жалость к себе - это всегда признак слез.

Так жалко, что я и думать позабыла куда подевались Анна и Билл. Я злилась и мечтала о том,

как оставлю Джейка одного, так он осточертел мне! Брошу его в его царских хоромах, а перед

этим наговорю кучу надостей, которые по сути были бы правдой, наконец произнесенной и

вырвавшейся наружу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В очередной раз проговаривая в голове “блестящий”, уничтожающий его диалог я вдруг

вспомнила о пропавших супругах и вот тогда-то я стала сама себе противна.