Шкатулка группенфюрера - Сергей Шведов

– Ильин? – предположил Колотов.

Я взглянул на часы. Они показывали два часа пополудни. Василия Валентиновича я навещал утром. Воля ваша, но по моим прикидкам он просто не мог организовать убийство Пузыревского. Мотоциклист, судя по ухваткам, был истинным профессионалом. Я убедился в этом собственными глазами, мимоходом оглядев труп. Пуля угодила Антону Сергеевичу точно в лоб. Конечно, стрелял киллер с близкого расстояния, но ведь стрелял практически на ходу, лишь на мгновение сбросив скорость, летящего в неизвестность мотоцикла.

– Виртуоз, – подтвердил мое мнение Вячеслав.

Конечно, Ильин, как и все уважающие себя российские бизнесмены, в средствах стесняться не привык, но вряд ли он постоянно держал под рукой профессионального убийцу, готового по первому сигналу схватиться за пистолет с глушителем. Для устранения Пузыревского Ильину потребовалось бы время. Приличного киллера найти гораздо труднее, чем это кажется насмотревшимся сериалов обывателям. Словом, возникшие было подозрения в отношении Василия Валентиновича, отпали практически сразу. Вряд ли Ильин будет оплакивать смерть Пузыревского, скорее она ему даже на руку, однако осуждать его за это я не собирался. Мне ничего другого не оставалось, как вернуться мыслями к встрече, отслеженной старательным Язоном, но показавшейся мне несущественным звеном в цепи событий, разворачивающихся вокруг шкатулки групенфюрера. Я имею в виду дружескую беседу между неким генералом, предположительно Молчановым, и муниципальным служащим Чистопаловым, имевшему к заигравшемуся Пузыревскому немалые претензии. Генералу, конечно, проще было организовать покушение на зарвавшегося финансиста, да и времени, для проведения операции, у него имелось с избытком. К сожалению, Пузыревский не захотел нам рассказать, каким образом им удалось вычислить маршрут фургона с ювелирными изделиями. И не только вычислить, но и вывести на него Певцова с его отмороженными быками. Прояснить интересующую меня ситуацию мог только хозяин похищенного товара Цонев, а потому я решил обратиться за помощью к детективу Чернову.

– Валерий Георгиевич звонил мне сегодня утром, – откликнулся на мой призыв Виктор. – Он сейчас находится в Москве. Я продиктую тебе номер его телефона.

Цонев хоть и удивился моему звонку, но на встречу согласился охотно. Из чего я заключил, что судьба похищенных сокровищ ему небезразлична. Валерий Георгиевич, правда, поставил мне одно условие, я должен подхватить его на пороге отеля, а потом вернуть молодой жене в целости и сохранности.

– А что вы хотите, Феликс. Я уже далеко не молод. А смена климата весьма болезненно отражается на стареющем организме.

Цонев явно нарывался на комплимент, ибо выглядел он для своих пятидесяти пяти лет вполне пристойно. А пробивающаяся в его пышной шевелюре седина не только не старила его, но прибавляло импозантности. В годы девяностые Валерий Георгиевич грешил криминалом, однако правоохранителям в руки так и не дался. Впрочем, он довольно быстро осознал, что времена лихих наездов и наскоков закончились, и легко переориентировался на легальный бизнес. Тем обиднее ему было осознавать, что его место, едва ли не главного авторитета в городе заняли какие-то отморозки, не имеющие ни малейшего представления о воровских понятиях.

– Это Юрлов вас направил по следу Чистюли, Феликс Васильевич? – спросил Цонев, подсаживаясь ко мне в машину.

– А как вы догадались?

– Хитер Павел Эдуардович, – засмеялся мой пассажир. – И умеет разбираться в людях.

– Так это он попросил вас купить ожерелье?! – дошло, наконец, до меня. – Наверняка решил загладить вину перед Машкой, которую заподозрил в неверности.

– Попали в самую точку, Феликс Васильевич, – усмехнулся Цонев. – Мария узнала, что он наводил справки по поводу своего отпрыска и, будучи женщиной щепетильной, обиделась на мужа. Павел Эдуардович вину охотно признал и поспешил ее загладить. И надо сказать, что дар обиженной Марии он собирался сделать поистине царский. А я оказался без вины виноватым, Феликс Васильевич. Впрочем, о постигшей меня неудаче вы, вероятно, уже знаете.

– Значит, ожерелье купили вы, Валерий Георгиевич?

– Увы, да. Но на деньги Юрлова и, естественно, по его прямому указанию. Хотя мне пришлось изрядно поторговаться. Начальная цена лота оказалась до смешного малой. Видимо, человек, выставивший его на аукцион, просто не знал, каким сокровищем обладает. Это ведь семнадцатый век. Я, думаю, ожерелье стоит дороже того миллиона, который я выложил.

– У вас был соперник?

– Соперников поначалу было много, но все они быстро отпали. Упорство проявила только одна эффектная блондинка, с редким именем Ираида, она торговалась очень долго и была страшно огорчена своим поражением.

– Откуда вы знаете ее имя? – заинтересовался я.

– Я счел нужным извиниться перед дамой, – усмехнулся Цонев. – Но Ираида Викторовна моих извинений не приняла.

– О ее муже, генерале Молчанове, вы ничего не слышали?

Улыбка медленно сошла с загорелого лица Цонева. Он явно что-то знал о таинственном генерале, но не спешил делиться со мной информацией. С трудом мне удалось выяснить у него, что фургон должна была сопровождать машина ПМГ, но милиционеры почему-то в аэропорт не приехали, хотя их услуги были проплачены вперед щедрым нанимателем.

– А чем они оправдывали свое опоздание? – спросил я.

– Поломкой, – поморщился Цонев. – Конечно, я заподозрил, что утечка информации произошла именно отсюда, но, сами понимаете, ссориться с правоохранителями мне как-то не с руки.

– Четыре человека погибли, – напомнил я Валерию Георгиевичу.

– Я помню. Но поймите меня правильно, Феликс Васильевич, одно дело Певцов с его отморозками и совсем другое – генерал Молчанов с обученными профессионалами.

– Он по какому ведомству проходит – ФСБ или МВД?

– МВД. Не скажу, что он царь и бог в старушке Москве, но связи у него обширные. Я бы не советовал вам с ним связываться, Феликс Васильевич.

– Спасибо за предупреждение, Валерий Георгиевич, но Бог не выдаст – свинья не съест.

– В таком случае, я искренне желаю вам успеха.

Цонев отнюдь не был робким человеком, еще менее его можно заподозрить в такой похвальной слабости как всепрощение. У него хватило и смелости и ресурсов, чтобы жестоко посчитаться с бандой Певцова, но бизнес научил его трезво оценивать ситуацию. Молчанов оказался ему не по зубам. Зато меня очень заинтересовал человек, который, не моргнув глазом пошел на кровавое преступление только для того, чтобы исполнить прихоть своей жены, возмечтавшей о красивой безделушке. Я не исключаю, что Молчанов выходил на Цонева через посредников, пытаясь выторговать у него ожерелье, но Валерий Георгиевич не был свободен в действиях, ибо у ценной вещицы уже появился новый хозяин – Юрлов. А Павел Эдуардович человек упрямый и к тому же далеко не бедный. Скорее всего, он с порога отвергал любые даже самые выгодные предложения. Словом, нашла коса на камень – Ираида против Марии. Обе дамы, надо полагать, были уже в курсе спора своих мужей и отступать не собирались.

– Теперь понятно, почему Ильин наотрез отказался сотрудничать с тобой, Феликс, – сказал Колотов, притаившийся на заднем сидении и за время моего разговора с Цоневым, не проронивший ни слова. – Василий Валентинович решил, что Эрнест Шульц работает на генерала Молчанова.

Кажется, Вячеслав попал в самую точку. Письмо Шульца пришло сразу же после того как ожерелье было продано на аукционе. Потом – нападение на фургон. Наверняка Ильин навел справки, хотя бы через того же Кружилина, кто и что в нем перевозил. Именно поэтому он сразу же пресек попытку Пузыревского выдать кровавое ограбление за некий наезд на упрямого провинциала, не желающего уступать свой бизнес напористым столичным бонзам. Людмила слышала, как он орал на лукавого Антона Сергеевича, пытавшегося повесить чужое преступления на ни в чем не повинного человека. Финансист свою вину признал и, во искупление грехов, пообещал Ильину разрешить самую сложную для того проблему. Степанков, видимо, окончательно слетел с катушек, а возможно был перекуплен врагами Ильина.

– Скажи, Наталья, Ираида Молчанова была знакома с Ксенией Ильиной?

Кузнецова крутилась у плиты, прилагая героические усилия для того, чтобы накормить трех прожорливых мужиков ужином, а потому ответила не сразу. Я ее не торопил, старательно перемалывая пищу и пытаясь опередить двух весьма настырных конкурентов в лице гиперборея и аргонавта. Мне почему-то казалось, что самые вкусные куски Наталья подкладывает Колотову, не забывая при этом родного брата, а меня она, судя по всему, кормит по остаточному принципу. Возможно, другой более скандальный человек выразил бы по этому поводу возмущение, но я стоически перенес очевидную несправедливость, рассчитывая отомстить заговорщикам позднее, при более выгодном для меня раскладе. Хотя в поведении поварихи была, разумеется, своя логика – с Вячеславом ее связывали отношения любовные, с Константином – родственные, а со мной только деловые. У каждого, знаете ли, своя иерархия ценностей.