Заратустра. Смеющийся пророк - Бхагаван Раджниш

Запомните это: свобода и ответственность неразделимы. Нельзя выбрать только свободу или только ответственность. Либо вы выбираете то и другое вместе, либо вам придется от них отказаться.

Заратустра отвергает Бога потому, что любит человека. Заратустра отвергает Бога потому, что ясно видит: человек сам может стать богом. Единственное, что препятствует ему стать богом — это вера в какого-то другого бога; тогда он просто верующий, поклонник. Его озарение очень ясно, и те двадцать пять столетий, что прошли между ним и нами, доказали все, что он хотел сказать в этих утренних размышлениях.

Человек стал очень мелким. Он не может расти в тени всемогущего Бога. Даже маленький розовый куст не может расти в тени огромного дерева. Когда вы решаете в пользу некоего вымысла, изобретенного самим человеком, это становится началом вашего падения. Это полностью разрушает ваше достоинство.

Гордый человек верит в самого себя, и через самого себя - в существование. Он реален, существование реально, а Бог - всего лишь создание священников, уводящее вас от вашей реальности. А стоит вам уйти от своей природы и реальности, как вы будете становиться все более и более несчастными, более и более посредственными, более и более завистливыми.

Сама гипотеза Бога сделала жизнь человека трагедией. Он разучился петь, он разучился танцевать, он забыл самого себя. Он не знает, кто он, каковы его возможности и права, данные природой. Он живет во тьме — а он не создание тьмы. Он живет неестественно, искаженно, и это разрушает все его изящество, красоту и все возможности роста.

Эти слова нужно понять очень ясно, поскольку они почти пророческие. Они о вас! Они о мире, который появился за эти двадцать пять веков.

Хожу я среди людей и роняю слова свои: они же не умеют ни подобрать, ни сохранить их.

Человек слышит лишь то, что подтверждает его предрассудки; тогда ему приятно оттого, что он всегда был прав. Он слушает только если вы говорите на языке фикций, которые он полагает высшей истиной. Но если вы говорите истину, он полностью закрывается. Он не позволяет никакой истине вторгаться в свое существо и тревожить удобную веру. Он слышит только то, что хочет услышать, и принимает лишь то, что соответствует всевозможной чепухе, которую он хранил многие века.

Все новое — а истина всегда нова — выбивает его из колеи. Все новое создает в нем беспокойство. Если он примет это, то как быть со старыми идеями, древними мифами, полусырыми истинами? Ему придется отшвырнуть их — а это слишком рискованно.

Он — часть толпы. Если он примет и сохранит новое, он станет чужим для своей толпы. Над ним будут смеяться, его будут осуждать. А если он настаивает, его могут даже распять. Толпе не по вкусу чужие. Толпа очень враждебна ко всякому, кто тревожит ее сон, хотя ее сон — не что иное, как кошмар. Но это единственное, что у нее есть. У нее нет никакого представления, даже очень отдаленного, что жизнь может быть чем-то другим, что это не единственный способ жить; жизнь может иметь совершенно другой облик.

Сейчас он живет печально, несчастно, в мучениях. Но такой стиль жизни поддерживался миллионами людей тысячи лет, и он считается религиозным, духовным. Считается, что необходимо жертвовать, если вы хотите достичь Бога.

Заратустра — чужой. Конечно, его слова нельзя ни подбирать, ни хранить. На самом деле, для несчастной толпы люди вроде Заратустры — не что иное, как досадная неприятность, хотя они и приносят добрые вести. Но никто не готов их слушать.

Одно из величайших несчастий человечества — это то, что оно привыкло к своим цепям, суевериям, рабству, заповедям. Оно совершенно забыло о том, что имеет душу, чувства, разум, которые можно очистить и которые одни могут стать его религией.

Религия — не в писаниях и не в словах священника; религия — это цветение вашего понимания, вашего сознания. Она не в церквях, не в храмах и не в синагогах.

Пока вы не станете храмом, пока в вас не будет достаточного пространства — чистого и ясного, как небо, неограниченного — вы ничего не узнаете о религиозном переживании.

И в этом все учение Заратустры: как человек может стать сверхчеловеком. Его весть — не Бог, его весть — то, что вы носите в себе семя сверхчеловека, но нисколько не заботитесь о нем. Ваше сердце — подходящая почва, у вас есть надлежащая любовь и нежность; вы только должны стать садовником своего внутреннего мира, и ваша жизнь станет праздником, торжеством.

И эта торжественность, этот экстаз, это празднование - единственная религия. Все остальное — всего лишь профессия священников, которые эксплуатируют вас.

И они — наихудшие эксплуататоры. Они высосали из вас всю кровь, они отняли у вас все самое важное. Они совершенно уничтожили вас и оставили позади одни трупы.

Они удивляются — слушая Заратустру — что пришел я не для того, чтобы обличать их разврат и пороки.

Это то, чем всегда занимались священники — осуждали их разврат, осуждали их пороки, осуждали их желания. Они привыкли к этому. Священники никогда не возвеличивали внутренний мир человека. Все не так — вы родились грешником.

Благодаря тысячелетиям воспитания они убедили вас, что другую весть вы не можете услышать. Они удивляются, что пришел я не для того, чтобы обличать их разврат и пороки; и поистине, не для того пришел я, чтобы предостерегать от карманных воров!

И когда призываю я: "Проклинайте всех трусливых демонов, которые так любят скулить, благочестиво складывать ладони и возносить молитвы", — они восклицают "Заратустра — безбожник".

Кто в вас молится? Вы когда-нибудь задумывались над этой проблемой? Не есть ли это нечто трусливое в вас, что становится на колени перед каменными статуями, сделанными человеком? Это не может быть смелость. Тот, кто молится, прячет в красивые слова свою трусость.

Кто в вас сдается, становясь христианином, индуистом или мусульманином? Лев или овца?

Иисус часто говорил своим людям: "Вы — мои овцы, а я - ваш пастырь". И ни один из его последователей никогда не поднял вопроса: "Ты оскорбляешь нас. Почему мы должны быть овцами? Разве не должны мы быть львами, не должны носить в себе львиный рык?"

Естественно, львам не нужен пастырь — вот в чем проблема. Если в людях действительно проснется их храбрость, тогда им не будут нужны никакие пастыри, никакие спасители, никакие мессии. Они сами себе спасители; и это придает людям гордость, достоинство и красоту.

Назвать людей овцами — такое оскорбление, такое унижение, что удивительно, как люди слушали все это. А ведь даже сегодня миллионы христиан во всем мире — что касается количества верующих, это величайшая религия — считают себя овцами Иисуса Христа.

Если кто-то хочет быть пастырем, он должен низвести все человечество до безобразного уровня, превратить в трусов.

Когда у вас трудности, почему вы немедленно начинаете молиться Богу? — хотя знаете, что ваши молитвы никогда не бывают услышаны; их некому слушать. Возможно, вы думаете, что вашу молитву по какой-нибудь случайности услышат.

Ко мне много раз приходил один человек — у него не было детей, и он говорил мне:

— Я не могу поверить в Бога, пока у меня не будет ребенка. Я надеюсь: если Богу нужно, чтобы я поверил, он должен дать мне ребенка.

Зачем это нужно... даже если Бог есть, какой смысл иметь среди верующих, этого типа — чтобы выполнять его требования?

У него родился ребенок, и он пришел ко мне со сладостями и фруктами. Он раздавал их всем соседям. Я спросил:

— Что случилось? Он сказал:

— Бог услышал меня. Я посоветовал:

— Подожди немного. Не может быть, чтобы Бог так беспокоился о тебе.

Вселенная так велика, и эта прекрасная планета Земля - такая малость. Даже наше Солнце в тысячи раз больше Земли, и даже это огромное Солнце, в котором заключается вся наша жизнь — весьма средняя звезда в космосе. Есть звезды в миллионы раз больше нашего Солнца. Ученые предполагают, что во Вселенной должно быть по меньшей мере пятьдесят тысяч планет, на которых существует жизнь. И этот бедняга думает, что Бог услышал его молитву!..

Я рассказал ему историю Бертрана Рассела.

В Ватикане умер Папа. Естественно, он стал стучаться во врата рая, поскольку рай и ад находятся напротив. Он стучал много часов... дверь так велика, что он не мог даже рассмотреть, где она кончается. Он очень старался.

В конце концов, в двери открылось окошечко, из которого выглянул святой Петр. С большим трудом он разглядел Папу, стоящего внизу — представьте себе, что вы увидели под своей дверью муравья. Разговаривать очень трудно.