ЕСЛИ СУДЬБА ВЫБИРАЕТ НАС… - August Fliege

Тут же был организован пункт раздачи огнеприпасов. Подтянулись санитарные повозки под командованием младшего врача коллежского секретаря Эльбова, а за ними минометчики и артиллеристы со своими траншейными пушченками.

После окончания боя мы успели подсчитать потери и трофеи, с помощью пленных саперов подготовить позиции к обороне, развернув их фронтом на север, и для полного счастья нам не хватало только здорового трехразового питания.

Я даже сгрыз несколько сухарей из сухпая, пока мы с Лиходеевым осуществляли традиционный военно-административный учет и контроль, а Савка набивал патронами опустевшие автоматные магазины.

Блаженное чувство сытости меня и подвело. Едва закончив ужин, увенчавшийся несколькими глотками красного вина из фляги, я вырубился, сидя на трофейной скамейке и привалившись спиной к стенке траншеи.

Выспаться, как следует, не удалось.

Савка разбудил меня в пять утра, едва только стала заниматься заря.

- Вашбродь! Вашбродь! - потеребил он меня за плечо. - Немцы!!!

- Что? Где? - сон как рукой сняло.

- Караул у болота доложил - германская колонна! Кузьма Акимыч велел вас будить, а сам побёг к пулеметчикам.

- Ага! - я выбрался из-под одеяла, которым меня накрыл мой заботливый ординарец, нахлобучил каску, подхватил автомат. - Идем!

Мы рысью пробежали по ходам сообщения до самого флангового поста, стоявшего на краю болота, по которому мы вчера так ловко обошли немцев.

Лиходеев был уже здесь - вместе с пулеметным фельдфебелем Смирнягой распоряжался установкой второго 'максима'. В передовом окопе готовились к бою гренадеры.

- Здравия делаю, вашбродь!

- Утро доброе! Ну что тут у вас?

- Эвона! Глядите! - Кузьма Акимыч махнул рукой в направлении открытого поля, начинавшегося сразу за болотом.

Я схватил бинокль и впился взглядом в утреннее туманное марево стоявшее над полем.

Оба-на! Действительно, метрах в шестистах маячила немецкая ротная колонна, идущая прямо на нас.

- Где командир роты?

- Двух вестовых послал сыскать, да видать, пока не нашли. Его благородие ночью ушел к медицинским, винца попить, да так и не вернулся. - Откликнулся Лиходеев.

- Ладно! Без него разберемся… - Я вновь приник к биноклю. - Подпустим германца поближе и ударим!

Затаив дыхание, мы ждали приближения немцев. Они шли четко, сомкнутой походной колонной. Офицер вышагивал рядом со строем впереди справа.

Подпустив их шагов на триста, я крикнул:

- Огонь! Пли!

Застрекотали 'максимы', жадно поедая патронные ленты, их поддержали ручные пулеметы третьего и четвертого взводов. Гренадеры, высунувшись из окопов, тоже бегло палили по противнику.

Первые ряды вместе с офицером были скошены сразу. Остальные немцы шарахнулись в стороны и бросились на землю - окапываться. Но плотность нашего огня была такова, что через какие-нибудь десять минут вся колонна оказалась перебита или прижата к земле.

- Третий взвод! - Обернулся я к унтер-офицеру Зайцеву. - Вперед! Прочесать поляну, там должен был кто-то остаться. Идите аккуратненько вдоль болота, а то мало ли что…

- Слушаюсь! - Зайцев схватился за висящий у него на шее медный свисток и пронзительно засвистел, призывая своих подчиненных. - Третий взвод! Выхо-о-одим!!!

Гренадеры засуетились, выбираясь из окопа, и мелкими группами посыпались в приболотную низину. Потом, развернувшись цепью, под прикрытием наших пулеметов они пошли вперед - на немцев.

Сопротивления никакого не было. Уцелевших быстро сгуртовали и погнали к нашим окопам.

Я опустил бинокль и, откинув назад каску, вытер рукавом внезапно выступивший пот.

Весело, однако, денек начинается…

Н-да… Колючка в четыре кола глубиной, а за ней линии окопов, доты.

Немцы тут обустроились весьма и весьма капитально. К тому же и сам город должен быть неплохо укреплен.

Мы расположились на вершине одного из мелких холмов менее чем в километре от Штрасбурга, бывшего когда-то замком тевтонского ордена. От самого замка осталась только высоченная восьмиугольная главная башня, торчащая как перст среди невысоких городских кварталов. Другие ориентиры - это кирха и белый шпиль ратуши. Все это - на дальнем берегу речки Дрвецы.

В принципе, в этом районе вся оборона построена по её северному берегу, однако часть города находится на южном берегу. Река изгибается подковой на север, а внутри ее изгиба и располагаются городские предместья, а главное - два моста на тот берег. Линия обороны как раз соединяет основания подковы, образуя предмостные укрепления.

Передо мной только голое поле, раскинувшееся вплоть до вражеских окопов, ухоженное и обработанное даже в военное время.

Я с грустью разглядывал в бинокль германские позиции.

Конечно, здесь оборона не столь насыщена, как та которую мы уже прорвали, но теперь-то нас ждут и такого козыря, как эффект внезапности, мы лишены. К тому же, именно за этой линией находятся последние немецкие резервы и их тяжелая артиллерия.

Интересно, что же дальше? Как наши многомудрые генералы решили для себя эту задачку?

Я убрал бинокль, махнул рукой гренадерам одиннадцатой роты, сидевшим в линии боевого охранения, и отползя назад, стал спускаться с холма у подножия которого с ружьем в обнимку сидел Савка.

- Пойдем, Савка, в роту. Узнаем новости, а заодно и поедим!

- Давно пора, вашбродь! Живот уж сводит! Цельный день не жрамши. - откликнулся мой бравый ординарец, поднимаясь с травы.

- Да уж… Денек был веселый. Но завтра, боюсь, будет еще веселее!

Обосновавшись на захваченных вчера позициях у высоты четыре-девять-ноль, мы отбили еще две германские атаки, почти полностью уничтожив батальон 3-й резервной дивизии.

А ближе к вечеру, пережив короткий, но интенсивный артналет и продвинувшись еще на три километра, наш батальон вышел к холмам у Штрасбурга.

Теперь нам предстояло прорвать последнее препятствие на пути к Балтике.

Как это будет происходить я представлял довольно смутно, но, вымотавшись за день, не имел никакого желания размышлять о стратегии и тактике. Хотя, невеселые мысли о днях грядущих постоянно крутились в голове…

Теперь батальон спешно окапывался, готовясь к возможному немецкому контрнаступлению. Пока личный состав рыл окопы, подошедший взвод саперов нашего полка обустраивал блиндажи. Вся эта полевая фортификация производилась в невидимой для немцев зоне за холмами и по сути серьезного препятствия для противника не представляла. Настоящие позиции будут возводить ночью по вершинам холмов, а в этих можно будет переждать артобстрел.

Кстати, немцы нас почему-то не обстреливали. Я абсолютно не сомневался в том, что они знают о нашем присутствии здесь, но, следуя какой-то своей логике, противник не вел даже беспокоящего огня.

Перекусив сухпаем, я вместе с Лиходеевым осмотрел, как идут работы. Гренадеры нашей и девятой роты возводили полевые укрытия во втором эшелоне, двенадцатая рота рыла окопы, а одиннадцатая сидела в боевом охранении.

Убедившись, что тут все в порядке, отправился на поиски своего исключительного и замечательного ротного командира.

Поручик обнаружился у обустроенного каптером временного склада боеприпасов. Сидя на патронном ящике, он собственноручно чистил свой револьвер. Надо сказать, что Казимирский не доверял автоматическим пистолетам и принципиально носил 'Наган'. Правда, оружие у него было в специальном исполнении - с шестидюймовым стволом, насечкой и рукоятью из резного моржового клыка. Оставалось неизвестно, как же он пережил оснащение своей персоны таким сложным и капризным оружием, как автомат. Он ни словом, ни жестом не выразил своего неудовольствия, но я подозреваю. Что за два дня так ни разу и не вынимал его из чехла. Меня же, пистолет-карабин системы Фролова, уже прозванный солдатами 'Фролом' или 'Фролычем', вполне устраивал.

Заметив меня, Казимирский оторвался от своего занятия, и устало, оглядев меня с ног до головы, поинтересовался:

- Что нового, барон?

- Ничего, господин поручик! Личный состав и саперы возводят полевые укрытия. В строю - сто семьдесят восемь человек, из них семеро легкораненых.

- Неплохо…

- Опасаюсь, только, что это ненадолго… - Не знаю уж, почему я это сказал. Наверное, Казимирскому этого бы говорить не следовало, но мучимый нехорошими предчувствиями я не смог сдержаться.

- Увы, барон, мы на войне. - Спокойно ответил ротный, возвращаясь к чистке оружия. - Потери неизбежны!

- Я понимаю, но с этим трудно смириться…

- С этим не нужно мириться, к этому нужно просто привыкнуть, барон.

- А что известно о планах командования? - Тактично сменил я тему разговора.

- Подождите до темноты. Был вестовой от командира батальона. Капитан Берг обещал прибыть лично. Вот тогда все и узнаем и планы, и последние новости - приятные и неприятные.