Лорем (СИ) - Лифанова Ксения

— Эн, сколько меня не было?

— Ян, тебя не было слышно весь день и весь вечер. Какой кошмар у вас там происходит.

— Да, Эн, мы все пережили что-то чудовищное. — Ян понял, что слово из сказок нимов не доступно для понимания жителю Архипелага. — Мы пережили страшные события. Вроде бы город до сих пор горит.

— Ян, мы все очень переживаем за вас. Главное, что вы живы!

— Да, Эн, это главное. Ты знаешь, откуда меня зовет Глэн?

— Ян, Глэн и остальные ведут беженцев на юг, в ближайший город, прочь от захватчиков. Он сейчас в притоке Гелинии, ты плывешь верно.

— Ясно, Эн, спасибо тебе. Известно ли, что случилось?

— Ян, город атаковали из Генриха, комендант Стебиндеса поссорился с ними. Он плохой командующий.

— А кто-нибудь из вас знает, что от него требовали выдать на растерзание захватчиков безобидную женщину? — Поток молчал, и Ян повторил вопрос, перечислив знакомые имена.

Сокрушенный хор был ему ответом.

— Ян, Ян, Ян, нимы глухи к Потоку, у них могут быть ужасные желания, убирайтесь оттуда. — Он различил голос Ниэна. — Ян, мы говорили с миротворцами Бальтрата, они не придут. Слишком маленькие потери.

Ниэн, пусть не гроссбальты, но Архипелаг должен вмешаться. Война в паре дней пути от наших границ. Да, мы вывели людей, но что нимы себе позволяют! Они напали и сожгли город!

— Ян, жители Стебиндеса сами это допустили. Нужно было выйти против коменданта и сказать, что не согласны. Они сами допустили таких людей к власти и теперь виноваты в последствиях.

— Но Ниэн, он просто не позволил мучить женщину! Горожане что, по-вашему, силой должны были ее забрать?

— Ян, до того весь город, все в крепости слушали ее советы. Ты не знаешь, кто она такая?

— Нет, Ниэн, расскажи мне.

— Ян, у нее есть дар видеть будущее людей. Она лечила хвори до того, как они начинались, делала предсказания. Она нарушала соглашение.

— Ниэн, я видел ее! Она просто ним, она не слышит Поток. Может быть, так она боролась за жизнь, чем она хуже других заблудших душ? Все нимы такие, и нет вины слепцов в том, что они не различают оттенков темноты.

— Ян, но даже если она лгала, ведь нимы, наделенные властью, должны были предвидеть последствия своей веры. А жители города могли заметить, к чему все идет, и сменить власть.

— Ниэн, одумайся, о чем ты! Это земли нимов, тут мирные протесты ни к чему ни приведут!

— Ты знаешь это точно, Ян? Они глухи даже к своим согражданам?

— Может быть нет, Ниэн. Мы впервые внутри войны, я еще послушаю беженцев Стебиндеса.

— Спасибо, Ян. Я передам Острову твои слова. Большое горе для всех нас, что в землях нимов происходит подобное.

— Ян не нашелся, что ответить. Слова были. В землях нимов всегда было небезопасно, но подобного ему прежде не доводилось видеть. Он был зол на инквизиторов, зол на нимов, на всех, кто допускает подобное.

Но бальты давно предлагали захватить нимов и запретить инквизицию и остальные бесчинства. Это означало множество крови, и их идеи не находили поддержки у Сеадетта и Архипелага.

— Ниэн, что в Архипелаге думают о земном маге, который поднял крепость?

— Он герой, Ян. Мы не знаем, кто это был. Бальты пока не признаются. Но этот маг сделал крепость недоступной для захватчиков.

Ян не ответил. Он не был уверен. Не был уверен, что было раньше — штурм или магия. Он поспешил к земному магу, как только почувствовал, что стены крепости отзываются кому-то, но тот отчего-то сбежал, лишь заметив их с Эзобериеном. Может быть, маг испугался, но почему?

Отголосок музыки донесся до него. Госпожа Камайн, душа блуждающего родника, не могла говорить. Но Ян понимал это журчание. Ян, ты же увезешь оттуда мою дочь?

Он не знал. Наверное, так же чувствовала себя Астонор, когда они пытались выведать у нее чужую тайну. Он не знал, пойдет ли Астонор за ним обратно в безопасные земли Архипелага. Не после того, что они обсуждали… прошлым утром? Кажется, столько времени прошло.

Он молчал. Поток нес его, напевая успокаивающую мелодию. Голоса утихли, похоже Ниэн передавал новости дальше.

Глэн ждал его у берега. Он стоял по пояс в воде и вглядывался в глубину. Первый лад, он не мог одновременно держать волну и слушать.

Ян вынырнул навстречу и почувствовал, как волна ушла. Глэн немного шатался.

— Ян, наконец-то ты вернулся, я так рад.

— Девочки в порядке? Что произошло за сегодня?

— Да, они уже спят. Аштанар тяжело все это перенесла, но Магуи более-менее утешила ее. Она молодец сегодня.

— Да, Глэн, она умница. Сэнку искал меня, но не спрашивал о ней, ты с ним говорил?

— Я дал им пообщаться перед сном. Ян, нужно спешить, их сейчас сторожит Эзобериен, но ему нужно идти.

— Идти? Куда?

— Когда мы встали на ночлег, со стороны Стебиндеса показались огни. Началась паника, но это оказались не инквизиторы, а цыгане.

— Цыгане? Что им нужно?

— Эзобериена пригласили к их барону, но он сказал, что сначала нужно дождаться тебя. Мы все очень волновались, Ян. Мы сначала не поняли, что тебя задержало, и почему ты не отвечаешь. Потом Эзобериен заметил, что крепость потихоньку опускается, — он устало улыбнулся. — Почти незаметно, хорошая работа.

— Глэн, я просто не смог бы сделать это быстрее. Маг, который смог поднять целую крепость, должен был быть невероятно силен, — Он заметил, что после общения с Потоком каждый раз начинал говорить с обращения к собеседнику.

— Думаешь, это была она? Предреченная?

— Мы пришли в город, который она собиралась посетить, согласно письму. Она передала письмо, не встретилась с Эзобериеном лично. И в этом городе какой-то сильный маг земли поднял целую крепость, но не пожелал раскрыть свою личность. Да, я думаю, это была она.

— Думаю, это стоит передать Эзобериену, перед тем, как он пойдет разговаривать с бароном. Хорошо, что он все-таки тебя дождался.

Ян был согласен, но промолчал. Лесовик и правда оказался хорошим парнем.

Некоторое время они шли молча.

Впереди показалась деревня, в которой беженцы нашли приют на эту ночь.

— Сам-то ты как? — спросил Ян. — Не каждый день приходится отбиваться от целого гарнизона.

— Ян, я… Я кажется не хочу рассказывать Архипелагу, что пережил. Не сейчас, пока мне больно. Начнется война, я не готов быть причиной тому, что реки окрасятся кровью.

Их окликнул патруль, но быстро пропустили, как только узнали. Когда они снова оказались одни, Чельдо ответил:

— Не думаю, что ты не прав, друг мой. Лучшая война та, которой никогда не было. А между тем, крепость пытались взять штурмом.

— Да, это случилось, и мы в центре бури! Ян, я хочу, чтобы все это оказалось сном. Уйти отсюда подальше, вернуться назад, домой. Или хотя бы куда-то, где безопасно.

— Глэн, я тоже, только не думаю, что она согласится. Особенно если окажется, что Нарилия действительно была так близко.

— Мы можем не говорить им, если она решит возвращаться, — Они вошли в деревню, и Глэн понизил голос. При необходимости они переходили на язык Архипелага, но тогда у нимов порой возникали вопросы, что за странная речь.

— Это неправильно. Она должна знать, Эзобериен тоже должен знать, что мы не просто так все это пережили. — Он понял, что возможно у Глэна есть ответ на вопрос, который интересовал его. — Ты помнишь, что было раньше, штурм или поднятие крепости?

— Нет. — Нахмурился Глэн. — Мне было не до того, я отбивался от стражников, собиравшихся выдать Аштанар за гадалку. — Его голос дрожал.

— Понятно, Глэн. Я думаю, нужно расспросить беженцев. — Он вспомнил. — Эзобериен рассказал тебе, что мы встретили гадалкиного прихвостня?

— Еще бы. Он считал, что это прихвостень все устроил. Стоило большого труда убедить его, что только очень сильный маг мог сделать такое. И все равно он винит себя, что упустил того парня.

— Вот интересный персонаж. Может он мог бы помочь добавить ясности.

— Да уж. Но поди найди его теперь.