Фокус-покус от Василисы Ужасной - Дарья Донцова

Похоже, девочка подлая, она совершенно распускается, услышав вежливые слова. Если же нагрубить ей, мигом прикусит язык.

– С какой стати ты мне тыкаешь? – изумилась Сю.

– Скоро тебе еще и руки за спиной свяжут, – мило улыбаясь, пообещала я.

Глаза Сю вывалились из орбит, какое-то мгновение она ошарашенно смотрела на «журналистку», потом рявкнула:

– Пошла вон!

Но я поглубже уселась в кресле и, вспомнив Федора, заявила:

– Спокойно, цыпа! Ты помнишь, где посеяла помаду?

– Нет, – неожиданно вполне мирно ответила Сю.

– В принципе, это ожидаемый ответ, – кивнула я.

– Ты не журналистка! – подскочила Сю.

– Доперло, – усмехнулась я.

– Чего тебе надо? – привычно перешла на грубость Сю, но мне уже стало понятно, каким образом надо разговаривать с девицей.

– Ща узнаешь, – пообещала я, – теперь следующий вопрос: откуда у меня эта помада?

Сю повертела пальцем у виска.

– Тебя в психушку сдать нужно! С…а, а теперь хрен знает что гонишь, ваще, я давно таких наглых не видела!

– Слушай, киса, – сказала я, – прибамбасик обнаружился в моей косметичке, а та лежала в сумочке, которую я оставила возле трупа Романа Волкова, в концертном зале, в укромном местечке, за занавеской…

Лицо Сю посерело, глаза запали.

– Ты офигела. – Тусовщица попыталась справиться с собой, но я уже поняла, что почти до смерти напугала ее, и принялась давить на больное место.

– Думаю, дело обстояло так. Сумочка моя, шлепнувшись на пол, раскрылась, содержимое вывалилось наружу, эксперт, работавший на месте преступления, все собрал и сложил, как ему показалось, на место. Мента можно понять, лежит гора косметики, паспорт, ключи, всякая лабуда, ясно, что она из торбы вылетела. И дядьке в голову не пришло, что губная помада из другой оперы. А ее потеряла ты. Стояла за другой занавеской, притаившись. Дождалась, пока Архип уйдет, и воткнула в Волкова нож. Здорово вышло, одна незадача, ты безделушку выронила! Но тебе повезло, ее посчитали моей. За что ты Романа на тот свет отправила?

Чем продюсер тебе не угодил? Не захотел из легендарной тусовщицы «стар» делать?

– Меня там не было, – по-детски жалобно заявила Сю. – Я пошла в туалет, хотела макияж поправить, полезла в косметичку, а помады нету!

Кто-то ее спер!

– Не ври. Вор унес бы все.

– Не, честно. Пудра осталась, тушь тоже, а помада ау! Я сумочку на столик бросила и со знакомой трепалась. В принципе, любой мог ее стащить!

Послушай, а ты кто?

– Твое несчастье. Опупенко… – начала было я и осеклась. Остаток фразы, которую я собиралась произнести: «…Раиса Ивановна, которая носит теперь имя Минна, тебе хорошо знакома?», застрял в горле, потому что Сю вдруг стала краснеть. Яркая полоса поднялась по шее, захватила подбородок, щеки, лоб, затем, начав синеветь, спустилась вниз.

Будь Сю лет сорок, я бы опрометью кинулась к телефону вызывать врача.

– Что «Опупенко», – пробормотала, справившись с собой, девушка, – ты о чем? Странные намеки.

Я молча положила на стол телефонную книжечку.

– Твоя?

– Ну, вроде бы да.

– Твоя, твоя, там на первом листочке написан телефон вкупе с обещанием пойти в ресторан.

– И что? Так многие делают, надеются назад получить потерянное.

– В сущности, ничего. Но получается странная ситуация. Твоя губная помада валяется у трупа Волкова, которого, по словам певицы Минны, убил ножом Архип Сергеев. Причем на орудии преступления есть отпечатки его пальцев. Убийственная, прости за идиотский каламбур, улика. Да еще Минна сразу же сообщает, что опознала ножик, якобы она сама подарила его Архипу на день рождения. Классно вышло, да?

Сю, не моргая, смотрела на меня.

– Слушай, слушай, – кивнула я, – дальше еще интересней будет. Минна – большая любительница выпить, но спустя малое время после того, как она изобличила Архипа, пьяница утонула. Шла поверху оврага, поскользнулась, скатилась вниз, упала лицом в лужу, а встать не сумела, пьяной была. К сожалению, это достаточно частая ситуация. И знаешь, что странно?

– Нет, – одними губами ответила Сю.

Я погрозила ей пальцем:

– Шалунишка и врунишка! Ты ведь плотно общалась с Минной, вернее, с Раисой Опупенко!

– Вообще никак. Это кто? – Сю попыталась изобразить крайнее удивление.

– Врать некрасиво, – укоризненно сказала я, – ты же крутишься в тусовке, отлично знакома со звездами шоу-бизнеса.

– Минны среди них нет!

– Да, она, так сказать, второй эшелон.

Сю надулась:

– Я вовсе не собираюсь знакомиться с каждой подпевкой и якшаться с любой подтанцовкой! Не мой это уровень. Минна, Мара, Сара, Лара… Таких пруд пруди, а я одна!

– Ты не дослушала, цыпа, – укоризненно вздохнула я, – это плохая привычка – перебивать людей. С одной стороны, невоспитанно, но тебе, похоже, мама с папой не привили особых манер, с другой – вдруг что-то интересного не услышишь!

Кстати, с помадой-то мы разобрались, она, можно сказать, на трупе лежала. А телефонная книжка-то у меня откуда, тебе не интересно?

Сю снова стала краснеть, потом синеть. Подождав, пока хозяйка окончательно разнервничается, я, мило улыбнувшись, закончила:

– Я нашла ее на квартире, которую снимала Минна. Вот, кстати, еще один очень странный момент. Все, с кем я беседовала о неудавшейся певичке, которую не слишком успешно продюсировал Волков, говорили, что на эстраду ее тащил муж, то ли властный чиновник, то ли просто богатый Буратино, который начал вкладывать в жену деньги и умер, не успев довести дело до конца. Но, понимаешь, Минна не имела собственной жилплощади, снимала халупу в ужасном месте, со старой мебелью, без хорошего ремонта. Плохо верится в то, что она или муж-бизнесмен обитали в подобных условиях. Так куда подевались апартаменты?

Может, их и не было? Равно как и мужа? Рассказать-то о себе можно что угодно, ври нагло, и люди поверят! Согласись, странная девушка была Опупенко!

Услышав эту фамилию, Сю снова стала серой, я тут же сообразила, что осталось совсем чуть-чуть до того, как девица зарыдает и расскажет мне много интересного, а в том, что тусовщица замешана в деле об убийстве, я теперь совершенно не сомневалась. Вот сейчас Сю начнет плакать, раскроет рот, вот.., вот…

Но девица молчала, в глубине ее глаз плескалось недоумение пополам со страхом, было видно, что Сю растерянна, напугана и деморализована.

Чтобы окончательно сломить противника, я добавила:

– Тебе лучше быть со мной откровенной, потому что я знаю все!

Зрачки Сю превратились в огромные черные лужи, но она нашла в себе силы поинтересоваться:

– Все – это что?

На долю секунды я испытала растерянность, но потом моментально вспомнила Ленинида. Мой папенька, неоднократно мотавший срок уголовник, частенько пускается в воспоминания о своей бурной зэковской жизни. Не один раз он рассказывал мне, что часто обыгрывал других осужденных в карты.

– Ничего на руках нет, а царем оказывался, – хвастался папашка, – а почему? Главное, доча, понт. Веди себя так, словно с тузами и джокерами сидишь, вот и выиграешь. Оно и в жизни крепко помогает. В кошельке два рубля? Задери нос и всем ври: денег не считано, владею миллионами.

Почаще повторяй всем о своем богатстве, народ поверит, завидовать начнет, проверять никто не станет. Чего угодно про себя набреши – проглотят и не поморщатся.

– Все – это что? – повторила Сю.

– Все, Опупенко… – завела было я, – Опупенко…

Но договорить не успела.

Глава 11

Сю вскочила на ноги. Я, не ожидавшая от нее подобного поведения, тоже хотела встать, но тут события начали разворачиваться совсем не по моему сценарию. С быстротой молнии тусовщица кинулась к сумочке, не успела я и глазом моргнуть, как пальчики, украшенные многочисленными колечками, схватили ридикюльчик. Затем Сю бросилась из комнаты, я за ней. Девица вылетела в прихожую, распахнула дверь и шмыгнула на лестничную клетку. Естественно, я выскочила следом.

– А ну отдай мою сумку!

Сю скривилась:

– Ща.

– Верни немедленно!

Дверь в квартиру Сю захлопнуло сквозняком.

Я обрадовалась безмерно, ну теперь я просто отниму свое назад! Сю облокотилась спиной о створку, прикрывавшую вход в соседнюю квартиру.

– Пшла вон, – сказала она мне.

Я сделала шаг вперед. Сю прищурилась.

– Ща вломлю! Мало не покажется!

В голосе богатой, выросшей в полном благополучии, избалованной не стесненными в средствах «предками» девушки зазвучали интонации дитяти окраины, существа, шатающегося без присмотра в компании сомнительных личностей, девицы, бросившей школу в двенадцать лет и получившей уроки жизни в грязном подвале.

Но меня было трудно удивить или испугать.

Это сейчас я писательница Арина Виолова, но те, кто хорошо знаком со мной [10], помнят, каким было мое детство. Лет до восьми я постоянно дралась с мальчишками, совершенно не боясь боли, да и потом, будучи подростком, спокойно могла лягнуть, укусить или сильно оцарапать обидчика.