Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями] - Александр Широкорад

Угроза похода Витовта на Галич произвела должное воздействие на Юрия Дмитриевича, и 11 марта 1428 г. между Москвой и Галичем был заключен мир, по которому 54-летний дядя признавал себя «молодшим братом» 13-летнего племянника. Однако договоренность о том, что князья должны жить в своих уделах по завещанию Дмитрия Донского, оставляла за князем Юрием возможность поставить перед ордынским ханом вопрос о судьбе великого княжения.

Старый Витовт был в зените славы. Единственное, чего ему не хватало, так это королевского титула! Ну чем он хуже своего брата Ягайло? И Витовт обратился к германскому императору Сигизмунду. Император вел трудную войну с гуситами и турками, требовал помощи от слабого Ягайло, но тот говорил, что ничего не может сделать без совета с Витовтом. Вот почему Сигизмунду так хотелось сблизиться с литовским князем. «Вижу, — говорил он, — что король Владислав[47] человек простоватый и во всем подчиняется влиянию Витовта, так мне нужно привязать к себе прежде всего литовского князя, чтоб посредство его овладеть и Ягайлом».

Витовт и Сигизмунд долго переписывались и наконец договорились встретиться в Луцке, куда должен был приехать и Ягайло. В 1429 г. состоялся знаменитый съезд трех коронованных лиц вместе с множеством польских, литовских и русских вельмож. После празднеств начались совещания. На одном из них Сигизмунд сказал: «Я понуждаю папу, чтоб он созвал собор для примирения с гуситами и для преобразования церкви. Отправлюсь туда сам, если он согласится. Если же не согласится, созову собор собственною моею властию. Не должно пренебрегать также и соединением с греками, потому что они исповедуют одну с нами веру, отличаясь от нас только бородами да тем, что священники у них женатые. Но этого, однако, не должно ставить им в порок, потому что греческие священники довольствуются одною женою, а латинские держат их по десяти и больше».

Эти слова императора вскоре были на устах у всех русских, которые восхваляли Сигизмунда — к большой досаде католиков и поляков. Но еще больше они расстроились, когда узнали, что Сигизмунд решил признать Витовта независимым королем Литвы и Руси. Император без проблем уговорил Ягайло дать на это свое согласие, но прелаты и польские вельможи категорически возражали. Ведь у них буквально из рук уплывала богатая добыча. Краковский епископ Збигнев Олесницкий, умный и предприимчивый, при всех обратился к Витовту с резкими словами. Он припомнил, что при избрании Ягайло польские паны руководствовались только духовным благом литовцев, поскольку владения их не представляли никакой ценности, так как были разорены соседями. Краковский палатин Ян Тарновский и другие поляки выразили свое согласие со словами епископа. Всегда сдержанный Витовт на этот раз громко выражал свое неудовольствие: «Пусть так! А я все-таки найду средства сделать по-моему!» Тогда поляки упрекнули Ягайло: «Разве ты нас за тем сюда позвал, чтобы быть свидетелями отделения от Польши таких знатных владений?» Ягайло, обливаясь слезами, благодарил панов за верность и клялся, что никогда не даст согласия Сигизмунду и Витовту на отделение Литвы, что рад хоть сейчас бежать из Луцка, куда они сами назначат. Польские прелаты и вельможи быстро собрались и уехали днем, а Ягайло побежал за ними в ночь. Витовта сильно расстроило это поспешное бегство поляков и их короля.

Польские прелаты, руководствуясь личными корыстными интересами, послали в Рим кляузу, в которой изложили папе всю опасность, грозящую католицизму при отделении Руси и Литвы от Польши, потому что издревле господствовавшие там православные подавят только что водворившееся в Литве католичество. Перепуганный папа немедленно отправил германскому императору запрет посылать корону в Литву, а Витовту — запрет принимать ее.

Одновременно Витовт велел присягнуть себе как независимому государю князьям и боярам Великого княжества Литовского. Император Сигизмунд возвел Витовта в королевское достоинство, на что, замечу, он имел права, и послал ему корону.

Коронация Витовта должна была состояться в 1430 г. в Вильно. Днем коронации назначили праздник Успения Богородицы. Но так как посланцы Сигизмунда не подвезли еще корону, коронацию перенесли на другой праздник — Рождество Богородицы. В столице были собраны все вассалы великого князя Литовского, среди которых был 15-летний внук Витовта Василий II, тверской князь Борис Александрович и другие. Юрий Дмитриевич Галицкий в эту компанию не входил.

Поляки знали о готовящейся коронации и расставили сторожевые посты по всей границе, чтобы не пропустить Сигизмундовых послов в Литву. На границе Саксонии и Пруссии схватили двух послов, Чигала и Рота, которые ехали к Витовту с известием, что корона уже отправлена, и грамотами, по которым он получал право на королевский титул. За этими послами ехали знатные вельможи, везшие корону. На их перехват бросились трое польских вельмож с большим отрядом. Послы, узнав об этом, быстренько развернулись назад, к Сигизмунду.

Посланцы Сигизмунда убеждали Витовта венчаться короной, изготовленной в Вильно, поскольку это не помешает императору признать коронацию законной. Витовт колебался. 27 октября 1430 г. Витовт умер. Скорее всего причиной этому была старость — князю было уже 80 лет, — хотя не исключено и отравление.

Тут уместно сделать маленькое отступление. Уже пять столетий образ Витовта служит козырной картой польских, литовских, а с 1990 г. и белорусских политиков. Причем иной раз и в буквальном смысле. Так, в 2001 г. в Польше большим тиражом была выпущена колода игральных карт, где великий князь Витовт изображен в виде пикового валета, Ягайло и Ядвига — пиковые король и дама.

Победу короля Стефана Батория в Ливонской войне литовские паны считали одержанной благодаря «благославлению Витовта». В 1565 г. в Вильно имелась большая пушка (картаун), названная «Витовт». Надпись на ней гласила: «Я, Витовт, я назван по имени его, я несу разрушения крепостей и башен, когда я стреляю». Литовский хронист XV в. Ян Длугош (ум. в 1480) любил сравнивать Витовта с Александром Македонским. Но не все средневековые авторы так восхищались великим князем. Так, Сильвио Пикколомини назвал его власть тиранской и писал, что «люди предпочитали суду Витовта самоубийство. Выбирая быструю смерть, они избегали пытки — растерзания дикими медведями, которых князь держал специально для этих целей».[48]

Новый всплеск культа Витовта начался после окончания Первой мировой войны и продолжается до сих пор. Понятно, что он связан не с памятью о знаменитом князе, а с конкретными политическими целями тех или иных групп националистов.

Характерный пример — памятник Витовту работы Винцаса Грибоса, установленный в Каунасе (Ковно) в 1932 г. На высоком постаменте стоит Витовт в короне и с огромным мечом. Плащ его издали похож на крылья архангела. У его ног, сгорбившись в позе побитых собак, стоят на полусогнутых ногах русский витязь, крымский татарин и польский пан, а вот рыцарь-крестоносец вообще бросил сломанный меч и стал на колени. Памятник прекрасно характеризует отношение Литовского государства в 1932 г. ко всем ближайшим соседям.

Памятник был уничтожен в годы Второй мировой войны, но в 1989 г. его демонстративно восстановили.

Но вернемся в XV в. После смерти Витовта русские и литовские князья провозгласили великим князем Литовским Свидригайло Ольгердовича. Для начала новый князь занял литовские замки и привел к присяге их гарнизоны на свое имя, не упоминая Ягайло, тем обнаружив свое намерение отделиться от Польши. Надо ли говорить, что за этим последовала усобица между Ягайло и Свидригайло. Ляхам и литовцам стало не до Московской Руси. Смерть Витовта развязала руки Юрию Дмитриевичу Галицкому, и гражданская война на Руси возобновилась с новой силой.

В 1434 г. умер польский король Владислав П. Со смертью Ягайло закончилась эпоха знаменитых литовских князей.

Глава 7. СТО ЛЕТ СМУТ И ВОЙН (1434–1533)

После смерти Ягайло польские магнаты возвели на престол его сына Владислава ІІІ (г. пр. 1434–1444). Тем временем в Литве шла усобица между Свидригайло и Сигизмундом — претендентами на престол великого князя Литовского. Войска Свидригайло потерпели сильное поражение под Вилькомиром. Но Сигизмунд не долго праздновал победу: двое русских князей, братья Иван и Александр Чарторыские, составили заговор, вследствие которого Сигизмунд был убит.

После этого литовская знать вновь разделилась: одни хотели видеть великим князем польского короля Владислава Ягайловича, а другие, бывшие сторонники Сигизмунда, желали на престол его сына Михаила, третьи же хотели Свидригайло. У короля Владислава ІІІ в это время были большие проблемы: венгры избрали его на свой престол и просили поспешить с приездом в Венгрию, в то время как Литва также требовала его присутствия и в противном случае грозила отделиться от Польши. После долгих совещаний с вельможами решено было, что Владислав поедет в Венгрию для упрочения себе тамошнего престола, а в Литву поедет его родной брат, молодой Казимир, но не в качестве великого князя Литовского, а в качестве польского наместника.