Тайная история отечественной контрразведки - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После высадки «Ионас» (Иоанн Малтис) отправился в западную часть республики, а его напарники в Таллин. При этом все трое вели себя неосторожно. Посещали родных и знакомых, хвастались всем о том, что они прибыли из Швеции со специальным заданием. В условиях жесткого контрразведывательного режима это гарантировало почти мгновенный «провал». Поэтому ничего удивительного в том, что 22 октября некий лесничий, в гостях у которого побывал «Вилли» (Гарри Вимма), сообщил о визитере куда следует. В тот же день его арестовали в городе Синди. После допроса, на основание полученной информации, 28 октября в Таллине задержали «Сузи» (Энделя Унта), а 18 ноября «Ионаса» (Иоанна Малтиса).
Агенты прекрасно понимая, что их ждет в случае молчания, поэтому подробно рассказали следователям обо всех, кого они успели или планировали посетить. На основание их показаний арестовали 20 человек[97]. Хотя в тюрьме оказались не все названые ими люди. Например, проверка Эрвина Сааре длилась до 1954 года. В отношение него было заведено дело-формуляр № 167 по подозрению в принадлежности к агентуре американской разведки. Почему к этому человеку советская контрразведка проявила повышенное внимание?
До 1940 года подозреваемый работал обычным радиооператором. В 1928 году закончил курсы по данной специальности и до 1931 года плавал на эстонском пароходе дальнего плавания «Наутик». Затем, с января 1931 по май 1932 года служба унтер-офицером в эстонской буржуазной армии в батальоне связи радиотелеграфистом. После демобилизации из армии, до 1937 года, снова работа в качестве судового радиста на эстонских пароходах «Лембит», «Кейла» и других. С 1937 по 1940 года Саар работал на пеленгаторной станции Министерства путей сообщения буржуазной Эстонии в качестве радиооператора, а также летал в качестве радиста на пассажирских самолетах на линиях Таллин — Хельсинки — Стокгольм и Таллин — Рига-Кёнигсберг.
По мнению эстонских контрразведчиков, в апреле 1940 года, он был завербован сотрудниками британской разведки (кодовый номер «431 51»).
В период немецкой оккупации Эстонской ССР с октября 1941 по март 1942 года работал радиотехником в морских радиомастерских. В этом нет ничего криминального.
А вот когда, в июле 1942 года он поступил на службу в группу немецкой авиационной разведки референта «Люфт» разведоргана Абверштелле Ревель (Бюро Целлариуса) в качестве радиотехника, то этот факт насторожил чекистов. Ведь его непосредственный начальник прибалтийский немец капитан Бушман. А этот человек в начале пятидесятых годов прошлого века жил в Мюнхене, состоял на службе у американцев и являлся заместителем председателя местного эстонского комитета. С такой биографией чекисты «зачислили» Бушмана, если не в сотрудники, то хотя бы в агенты ЦРУ.
А сам Эрвин Саар прослужил в германской военной разведке недолго. В июле 1943 года он был мобилизован в немецкую авиационную часть (отделением немецкой морской разведки и занималась установлением местонахождения и маршрутов советских военных кораблей и подводных лодок путем радиопеленгации) на должность начальника радиостанции, где ему было присвоено звание фельдфебеля.
После освобождения Эстонской ССР Эрвин Саар до 1948 года работал в Эстонском морском пароходстве, затем на радиозаводе «Пунане Рет», а с 1954 года в драмтеатре.
Возможно чекисты о нем не вспомнили, если бы на одном из допросов Гарри Вимм, Энделя Унт и Иоон Мальтис не рассказали следователям, что Аркадий Валдин приказал им разыскать этого человека и использовать его в качестве радиста для поддержания нелегальной радиосвязи. Для установления связи с ним агентам был дан пароль «Сар-Пли», который они должны были предъявить Эрвину Саар, написанный знаками азбука Морзе. И только арест «нелегалов» помешал выполнить им это задание.
Пароль был выбран не случайно. При подготовке Энделя Унта в Швеции в 1947 году одно из занятий проводил агент немецкой разведки эстонец Карл Полли (на него в КГБ имелось розыскное дело). Инструктор хорошо знал Эрвина Саара по совместной работе на телеграфе в буржуазной Эстонии. В период совместной с Саар работы на телеграфе Полли подписывал свою фамилию сокращенно «Пли», а Саар «Cap».
Понятно, что чекисты среагировали на это сообщение. За подозреваемым организовали «наружное наблюдение». И результаты не заставили себя долго ждать. Первые сигналы о «странном» поведение Саара стали поступать начиная с 1949 года. Например, «служба наружного наблюдения в октябре 1949 года установила, что Саар фотографировал здания ЦК КП Эстонии, штаба эстонской бригады, штаба флоты. Совета Министров Эстонской ССР и республиканской прокуратуры».
А тут еще и в архивах начали находить интересные факты. Например, агент «Альфред» еще 12 ноября 1944 года и 10 января 1945 года доложил куда следует, что «Саар в разговоре с ним высказывал намерения бежать в США после окончания Отечественной войны».
Одна из причин, по которой Саара не арестовали в конце сороковых годов, его вербовка в июне 1950 года в качестве агента советской контрразведки. Вот только ничего хорошего из этого не получилось. Чекисты в 1954 году вынуждены были признать, что он «работал с нашими органами с нежеланием, проявлял элементы неискренности, в связи с чем в апреле 1952 года из сети исключен без отбора подписки».
Да и сама процедура вербовки не отличалась изящностью. Будущего агента задержали 23 июня 1950 года и доставили в республиканское Министерство безопасности, где подробно допросили о его деятельности радиооператором и о предполагаемых связях с «лесными братьями». А затем заставили под псевдонимом «Антон» тайно сотрудничать с органами госбезопасности что бы «искупить свою вину».
Разработка подозреваемого продолжалась. В 1952 году фамилия «Саар» вновь начала звучать в кабинетах офицеров эстонской контрразведки. Дело в том, что агент «Жарский» проинформировал компетентные органы о том, что Саар находился в дружественных отношениях с Вольдемаром Яновичем Соэ, с которым в 1952 году разрабатывал план побега за границу путем захвата пассажирского самолета.
«Воздушного пирата» арестовали и 23 мая 1953 года решением Верховного Суда ЭССР «за антисоветские убеждения, за агитацию и за хранение запрещенной литературы» его приговорили к 10 годам лагерей). В процессе следствия каких-либо
