Виктор Цой - Виталий Калгин

В середине февраля 1983 года рок-клуб запланировал очередную акцию — концерт групп-побратимов по записи альбома «45» — «Аквариума» и «КИНО». Перед Цоем и Рыбиным остро встала проблема расширения состава группы, ведь они по-прежнему оставались дуэтом. А музыка Цоя, по словам Рыбина, уже тогда «могла звучать только в электричестве, с полным составом». Алексей предложил Виктору попробовать на концерте в качестве бас-гитариста Максима Колосова, а чуть позже привлечь еще одного музыканта — гитариста Юрия Каспаряна.

Алексей Рыбин: «Перед тем как уйти в армию, Олег (Валинский. — В. К.) — наш Гиперболоид — работал в одной командочке параллельно с нами, играл с ней на разных свадьбах, вечеринках — подхалтуривал, одним словом. Командочка, впрочем, была некоммерческой направленности: вокалист обожал Джона Леннона, гитарист торчал от “Creedence” — со вкусом у ребят было всё в порядке. Я тогда познакомился с этой группой и теперь решил попытать счастья и созвонился с басистом, Максом. Выслушав мои предложения и условия, Макс согласился поиграть с “КИНО” в качестве сессион-ного музыканта. Я начал ездить к нему (он тоже жил в Купчине, недалеко от меня) и репетировать с ним Витькин материал. Однажды я ехал к Витьке на Гражданку — вышел из метро “Площадь Ленина” и ждал троллейбус, на котором нужно было проехать еще с полчаса, чтобы добраться до Вить-киного нового дома. “Привет”, — услышал я знакомый голос, повернул голову и увидел Макса с бас-гитарой в чехле, а рядом с ним — Юрку. Юрка тоже был с гитарой — они, как выяснилось, ехали домой с какой-то очередной то ли халтуры, то ли репетиции, то ли еще чего-то. “Вы сейчас свободны?” — спросил я Макса и Юрку. “Свободны”. — “Поехали к Витьке. Я как раз сейчас к нему на репетицию. Макс, ты уже можешь показать, что ты там напридумывал, может быть, Юра, и ты что-нибудь поиграешь — хотите? Можно попробовать”. — “С удовольствием”, — ответили продрогшие уже музыканты. Когда мы приехали к Витьке и я представил ему кандидатов в концертный состав “КИНО”, Витька увел меня на кухню и неожиданно устроил мне небольшой нагоняй — впервые за всё время нашей дружбы и совместной работы. Он был страшно недоволен тем, что я привел к нему в дом незнакомого ему человека — Каспаряна»[116].

Цой поначалу совершенно не воспринял Юрия как кандидата на роль гитариста в группе «КИНО». Но, присмотревшись, «дал добро» на продолжение репетиций Рыбина с Каспаряном.

Юрий Каспарян: «У нас был общий барабанщик — у группы “Гарин и Гиперболоиды”, где играли Виктор, Алексей Рыбин и Олег Валинский, и у нашего студенческого коллектива, где играли я, Михаил Борзыкин, два моих друга и опять же Олег Валинский, с которым мы до сих пор иногда видимся. Ва-линский был тем самым барабанщиком. Познакомили нас общие друзья. Когда Виктор с Рыбиным решили собрать серьезную группу, они пригласили играть на басу моего знакомого, Максима Колосова, через которого я, собственно, и попал в “КИНО” — он как-то ехал в гости к Виктору и позвал меня: поехали вместе! Так всё и получилось»[117].

Алексей Вишня: «Витька с Марьяшей поселились неподалеку от меня, на Блюхера. Рыба стал часто приезжать — то от них ко мне, то от меня к ним. Рассказывал о гитаристе, с которым познакомил Витю. Они готовили состав, с которым должны были выступить на дне рождения Севы Гаккеля в рок-клубе…»[118]

Гитарист Юрий Каспарян родился 24 июня 1963 года в Симферополе, где тогда отдыхала его мать, но вырос в Ленинграде. С первого по седьмой класс он параллельно с основными занятиями учился в Детской музыкальной школе города Пушкина по классу виолончели. Правда, диплома он так и не получил. По словам самого Юрия, произошла следующая история: он играл в снежки во дворе и забыл про экзамен. И ему до сих пор ужасно стыдно перед своим педагогом… Зато про музыку Юрий не забывал никогда, и через несколько лет из гитариста-самоучки Каспарян превратился в одного из лучших гитаристов страны. Но тогда выбранный Цоем кандидат вызвал в среде коллег-музыкантов недоумение — «он совсем играть не умеет». Однако время расставило всё и всех по местам, и ныне искушенные мэтры, в 1983-м без энтузиазма встретившие Каспаряна, виновато разводят руками — ну кто бы мог подумать, что у Цоя такая интуиция…

Запланированный рок-клубом концерт, посвященный 30-летию Севы Гаккеля, состоялся 19 февраля 1983 года. Новые песни «киношников» были отрепетированы в «электричестве», и на этот раз «КИНО» обошлось без помощи коллег из «Аквариума». Помимо новичков в лице Каспаряна и Колосова в концерте принял участие некто Борис — один из старых приятелей Рыбина.

Перед концертом с БГ и Цоем в рок-клубе была проведена беседа. По воспоминаниям музыкантов, разговаривал с ними представитель КГБ, курирующий ленинградский рок. Смысл беседы заключался в предостережении музыкантов от различных сценических вольностей. Разумеется, беседа вызвала обратное действие — концерт прошел на грани истерики, так, будто музыканты играли свой последний концерт. После этого состоялся банкет в техникуме, который сторожил Сева.

Мнения по поводу выступления «КИНО» разделились. Одни считали, что выступление прошло удачно, другие — утверждали, что «КИНО» готовило программу выступления в спешке и музыканты не успели «сыграться».

Алексей Рыбин: «Мы играли первым номером — расширенный состав “КИНО”: мы с Витькой, Ка-спарян, Макс и приглашенный в качестве сесси-онщика джазовый барабанщик Боря, мой старый знакомый. Марьяша в этот раз постаралась от души, и наш грим, я уж не говорю о костюмах, был просто шокирующим. Ансамбль звучал достаточно сыгранно, Витька играл на двенадцатиструн-ке, мы с Каспаряном дублировали соло, и звучало всё, кажется, довольно мощно. В отличие от традиционных красивых поз ленинградских старых рокеров, мы ввели в концерт уже откровенно срежиссированное шоу — я иногда оставлял гитару и переключался на пластические ужасы — например, в фантастической песне “Ночной грабитель холодильников” я изображал этого самого грабителя:

Он ночью выходит из дома,Забирается в чужие квартиры,Ищет, где стоит холодильник.И ест…

Этот зимний рок-клубовский концерт “КИНО” — “Аквариум” оставил у меня самые приятные воспоминания, и у большей части моих друзей тоже. Единственным темным пятном была едкая рецензия в рукописном журнале “Рокси” — там говорилось, что то не так, это не так, у Рыбы, мол, ширинка на сцене расстегнулась и вообще, мол, концерт был поганый. Почему поганый, я из статьи таки не понял»[119].