Я узнаю тебя по глазам (СИ) - Ковалева Анна

— Не совсем поняла твою претензию, — трусь носом о твердое плечо, пряча смущенную улыбку.

— Не поняла, да? — я не успеваю среагировать, как оказываюсь лежащей на животе, прижатая к постели тяжелым телом. Бедро Дэна удобно устроилось на моих ногах, блокируя их напрочь. — Да я после той ночи смотреть на других не могу, думаю только о тебе, только тебя хочу видеть под собой, — подушечки пальцев медленно скользят по спине, обрисовывая каждый позвонок, а следом за ними следуют и губы, заставляя меня млеть и подрагивать.

Ну вот что он несет, а? Нет, не спорю, мне более чем приятно сейчас от его прикосновений, но слова отдают каким-то бредом. Наверняка, это какая-то стандартная пикаперская уловка, не более того. Другие варианты мозг просто отказывается воспринимать. И какой- то черт дергает меня за язык ему об этом сказать.

— Дэн, ну прекращай, ты же понимаешь, как нелепо это звучит, — издаю ехидный смешок, — как в какой-то дешевой ме… ай, ты что творишь? — меня на полуслове прерывает довольно болезненный шлепок по заднице. Затем второй, третий. Я вскрикиваю и лихорадочно пытаюсь понять, чем же так его разозлила. А то, что Дэн злится, ощущаю буквально всей кожей.

— Нелепо, говоришь? — рычит мне в ухо и, уже не сдерживаясь, откровенно кусает за шею, — может, ты и права, только вот есть одно но, — резко отстранившись, заводит мне руки за спину, сдергивает с плеч остатки рубашки и связывает ими мои запястья. — Это правда, нравится она тебе или нет, Элли. Я почти свихнулся на тебе, детка, и знаю только один способ как с этим бороться.

В следующий момент его пальцы проскальзывают внутрь, начиная свой танец страсти, а мои раздумья на тему происходящего смывает новой волной возбуждения. И, судя по всему, меня ожидают еще более острые ощущения, если такое вообще возможно.

— Чувствуешь, какая мокрая? — Дэн нарочно усиливает движения, извлекая из меня хлюпающие и чавкающие звуки, а затем резко вытаскивает пальцы из лона и начинает размазывать смазку по внутренней части бедер. Я порываюсь что-то сказать, но могу лишь жалобно всхлипывать, вымаливая продолжение. Чувство стыда давно забилось куда-то в глубокую нору, и я держусь лишь на остатках гордости, не желая окончательно превратиться в течную суку. Меня наказывают, но я никак не понимаю, за что именно.

Резкий рывок — и я стою на коленях, утыкаясь лицом и грудью в наспех подложенную подушку, а в следующую секунду Дэн максимально широко разводит мне ноги, при этом еще и согнув их в коленях. При этом не забывая осторожно пристроить ушибленную щиколотку. Затем следует треск разрываемых трусиков и мой отчаянный стон. Дергаюсь, пытаюсь двинуть тазом и негромко вскрикиваю, осознав, насколько я сейчас открыта и уязвима для… да в общем, для всего уязвима. Это осознание потрясает, но как ни стыдно признаваться даже себе самой, меня окончательно накрывает пеленой вожделения.

— Почувствуй, детка, — шепчет мне на ухо, покусывая шею и тут же зализывая следы укусов языком, — почувствуй мое безумие сполна, — а я в этот момент понимаю, что если Дэн и ведет себя как ненормальный, то я безумна не меньше, ибо готова отдавать себя полностью, что бы там он ни собрался со мной сделать.

Задерживаю дыхание и напрягаю мышцы живота в ожидании резкого вторжения, но, вопреки моим опасениям, член Дэна входит в меня медленно и плавно, заполняя, растягивая по капле. А затем резко выходит полностью, заставляя стонать в голос от невероятных эмоций. И это повторяется снова и снова, Дэн держит меня за связанные руки, а его орудие двигается вперед-назад, входя и выходя до упора, я бессознательно прикусываю уголок подушки, чтобы приглушить стоны, соски невыносимо болезненно трутся о ткань наволочки, а Дэн все продолжает меня терзать, доводя почти до грани, но не давая переступить черту.

— Хватит … прошу… не могу так больше, — мои слова перемежаются всхлипами и рваными вздохами, а бедра самопроизвольно тянутся навстречу поступательным движениям, стремясь достигнуть полного слияния.

Наконец эта пытка прекращается, Дэн увеличивает темп, а я подставляю попу каждому толчку, пытаюсь раздвинуть бедра еще шире, чтобы вобрать в себя член как можно глубже.

— Дааа, Дэн, дааа, — выкрикиваю в подушку и начинаю содрогаться. Перед глазами пляшут разноцветные пятна, а в ушах стоит непрерывный звон.

— Элли, моя детка, — слышу хриплый крик и Дэн начинает изливаться в меня, сжимая до боли ягодицы.

Глава 14. Очень поздний ужин

Это мгновение застыло для меня словно в каком-то стоп кадре. Казалось, что мы превратились в мраморные статуи, навсегда застывшие в такой изощренной позе. Но уже через секунду все заканчивается, картинка разбивается, а Дэн просто уходит. Покинув мое тело, осторожно развязывает мне руки и на этом все.

Несколько бесконечно долгих секунд еще слышу его рваное дыхание, чувствую взгляд на своем теле, но при этом не могу пошевелиться, так и остаюсь разложенной как лягушка на анатомическом столе, лишь руки, получившие свободу, крепко вцепляются в простыню. Слышу шорох надеваемой одежды, тихую поступь шагов и стук закрывающейся двери. И этот глухой стук для меня равносилен пощечине, если не сказать больше.

Он просто ушел, трахнул так, как хотел и насытившись ушел, не оставив после себя ни одного слова, ни даже скупого жеста. Медленно поднимаюсь, словно боюсь разбиться на части от резкого движения, прикрываюсь простыней и пытаюсь прийти в себя, понять что же это такое сейчас было? Демонстрация силы? Обида от моих слов? Так своими действиями он только подтвердил, что я для него не больше, чем кукла, а то нес какую-то белиберду про то, как без меня страдал.

Зато теперь, я думаю, страдать перестал. Даже с таким избытком перестал, что чуть ли не сбежал из комнаты. Неужели боится, что начну изливать на него романтические чувства? Стискиваю челюсти, пытаясь злостью вытеснить горечь, затопляющую душу. Но злость тоже не выход, она лишь выжигает тебя изнутри, не оставляя после себя ничего, кроме пепла.

С трудом беру себя в руки, пытаюсь начать мыслить здраво. Как ни странно, в этом мне помогает предательское тело. Ему-то хорошо, его удовлетворили более чем полностью. И оно сейчас хочет лежать и нежиться в кроватке, а не терзаться непонятными сомнениями, обидами и душевными муками. Низ живота, как бы странно это ни звучало, посылает во все стороны «лучики добра». И ощутив приятное тепло, разлившееся по конечностям, я даже внезапно успокаиваюсь. Может, я себя просто накрутила, а Дэн, к примеру, просто вышел в туалет и сейчас вернется, застав меня в таком взвинченном состоянии?.

Оборачиваюсь к двери и чувствую, как жар приливает к щекам. Нет уж, выглядеть истеричкой мне не хочется в любом случае. В конце концов, что между нами было кроме потрясающего и рвущего в клочья секса? Правильно — ничего. Тогда к чему эти нелепые обиды? Взглянув на происшедшее с нового угла зрения, понимаю что Дэн ничего такого оскорбляющего меня и не сделал. Да и к соитию меня никто не принуждал, сама потянулась, да даже связывание рук и поза лягушки меня возбудили, чего уж ломаться.

Словно в подтверждение этого вывода, внизу начинает сладко ныть, а соски покалывает словно иголками. Так чего я тогда дергаюсь, как ужаленная? Свою порцию кайфа мы получили оба, а прочие нежности это уже излишняя романтика, которой в наших отношениях места нет. Это из той же области, что и прогулки под луной и ужины при свечах. А если еще вспомнить то, как он после нелепого звонка рванул за мной в травму, то и вовсе мои терзания кажутся дуростью.

Тем не менее, еще пять минут неотрывно смотрю на дверь, но ничего не происходит. Шагов тоже неслышно. Наверное, все-таки отправился спать.

Напоследок тяжело вздохнув, отвернулась от двери. Нет смысла гипнотизировать ее. Ну и что теперь делать? Тоже лечь спать? Начинаю склоняться к этой мысли, хотя весь сон с меня уже слетел после двух постельных забегов, но попытаться все же стоит, усталость-то никуда не делась. Но тут подает отчаянный протест забытый желудок, которого нагло обломали с ужином.