От десятой луны до четвертой - Юлия Галанина

Очень скоро мы вынули лопатами слой земли и песка и уперлись в свод. Пробили его ломами, и доступ в гробницу Молниеносного был открыт.

Так просто, что даже было немного обидно, эта простота казалась оскорбительной для столь вызывающего дела.

Но и ночь была на исходе.

– Теперь мы разделимся, – тихо сказал Нож, поглядывая на небо, с которого уже сбежала луна. – Я, Светлая и Пушистая Сестричка спускаемся вниз, вы задвигаете плиту на место и возвращаетесь к Половинке Луны. Завтра ночью опять приходите и открываете нас.

– Почему в подземелье пойдут они, а не мы? – спросил Утренний. – Внизу может быть опасно.

– Они не поднимут плиты, – коротко объяснил Нож. – А опасно везде.

Он спустил веревку в пробитую дыру и измерил расстояние до дна. Оно было небольшим, хвоста четыре, может, четыре с половиной.

Мы спустили вниз мешки со снаряжением, затем спустились по веревке сами, Нож первым.

Внизу было темно, Нож возился с фонарями.

В дыре над головой виднелось светлое уже небо. Потом на нее наехала плита. Стало совсем темно. Хорошо, что ненадолго.

Быть погребенной заживо оказалось очень неприятно.

Но вот вспыхнул огонь. Не знаю, что использовалось в качестве горючего, но потайной фонарь давал неплохой пучок света.

– Хорошо попали! – довольно сказал Нож, обводя фонарем вокруг себя.

Кругом стояли боевые колесницы, легкие и прочные. Наверное, те самые, с помощью которых Молниеносный и получил свое имя.

Свое имя имела и каждая колесница: Быстрая, Внезапная, Ветер, Буря, Нежная. Заботливо смазанные, полностью укомплектованные, они были хоть сейчас готовы ринуться в бой. Каждая стоила целое состояние.

Осмотрев колесницы, мы прошли по Залу Колесниц в поисках выхода из него, точнее, прохода в другие залы. Может быть, темнота придавала всему излишнюю загадочность, но казалось, что под землей расположен целый лабиринт.

Выход в коридор мы нашли. Даже несколько выходов, но мы пошли по тому коридору, который, по расчетам Ножа, должен был вести в сторону основного захоронения.

Стены коридора были выложены орнаментированными плитами. Под пальцами проступали бугорки и бороздки, завивающиеся змеями, складывающиеся в солнце и звезды, в молнии и толстых лягушек.

По бокам от центрального коридора отходили камеры, наполненные сосудами с зерном и маслом, кувшинами с вином, чьи тугие пробки были залиты смолой, ящичками с пряностями и отборными семенами.

Это нас тоже не интересовало.

– Радиальный или не радиальный? – бормотал Нож, двигаясь по коридору. – Нет, ну радиальный или не радиальный?

– Кто радиальный? – не утерпела я, подойдя к нему поближе.

– А план этого могильника, сойди с моей ноги, Пушистая Сестричка, – пояснил Нож.

– А это очень важно?

– Да вообще-то совершенно не важно. Нам абсолютно плевать, по какому плану она построена, мы идем правильным коридором.

– Так зачем же ты мучаешься?

– А любопытно. Светлая, а ты чего молчишь?

– Я сушеные яблоки жую, – сообщила откуда-то из темноты сестра.

– Где взяла?

– В одном из сосудов в пятой камере по правой стороне, считая от того места, откуда мы идем, – лаконично сообщила сестра.

– Есть грязными руками трехсотлетние продукты – нарываться на боли в животе, – назидательно сказал Нож, а потом спросил: – Как яблочки?

– Ну очень сухие.

– Хоть бы поделилась.

– Вернись и сам возьми, – посоветовала ему сестра. – Я уже все съела, у меня немного было.

– На обратном пути попробую, – решил Нож, не обращая внимания на свои же слова по поводу грязных рук и трехсотлетних продуктов.

Наконец коридор кончился главным подземным залом. Помедлив на пороге, мы вошли.

Глава тринадцатая

ЗАСТЫВ НА ПОЛПУТИ В ВЕЧНОСТЬ…

Застыв на полпути в вечность, стояла там глиняная армия.

Жуткое было зрелище, жуткое своей реальностью. Каждый воин был слеплен с живого человека и сам выглядел как живой. На него была надета уже ношеная одежда, вооружен он был боевым оружием. Не знаю, что чувствовали те, с кого лепились эти фигуры, но мне, будь я на их месте, очень бы не хотелось, чтобы мое второе, пусть и глиняное, "я" стояло тут в карауле.

– Замечательно! – не утратил и здесь своего жизнелюбия Нож. – Это лучше, чем я даже предполагал. Молодец, Пушистая Сестричка! Пойдем посмотрим на хозяина этого места.

Он взял меня за руку и решительно повел в центр зала.

– Чего ты меня тащишь? – спросила я с удивлением, еле поспевая за ним.

– Чтобы ты не боялась.

Я и не боялась, с чего он взял?

Мы быстро прошли между воинами и вышли на центральную площадку, где находилось основное захоронение. Возвышение состояло из двух ступеней, широкую нижнюю занимали второстепенные покойники, на верхней ступеньке стояло ложе властелина этого могильника.

По количеству скелетов сразу стало ясно, что глиняными женами в долгий путь Молниеносного не снабдили. Предпочли умертвить настоящих. Наверное, это было дешевле и проще.

Не обращая на них никакого внимания, Нож подвел меня к главному ложу и направил на него фонарь.

– Смотри, Пушистая Сестричка! Это только запчасти к человеческому телу. Человека тут уже нет и дух его далеко.

И без его речи я не испугалась, увидев останки Молниеносного. Не знаю почему, но на меня куда более сильное впечатление произвели глиняные воины. Вот их я побаивалась, это точно.

Их, а не бурый скелет в царских одеждах, сжимающий меч.

Если говорить все как есть, от Молниеносного остался не только скелет. Сохранились волосы, зубы, сохранилась кожа на руках, густо покрытая синими узорами татуировки. Она туго обтягивала кости.

В ногах у Молниеносного лежал его шлем, у изголовья было вбито в дыру в плите основания ложа древко его копья. Тут же, чуть сбоку, стоял пучок знамен.

На ступеньку ниже своего господина лежали жены. Время стерло их возраст, на костяных гладких лбах невозможно было увидеть, морщины ли покрывали чело, когда возложили их сюда, или молодая персиковая кожа. Волосы были скрыты расшитыми золотом повязками, броня из украшений покрывала платья. Их в мир иной сопровождали чаши и кубки, ручные зеркальца и ларцы с косметикой.

Без всяких украшений и богатой утвари лежали на полу в скрюченных позах останки слуг.

– Ты возьмешь его меч? – спросила я у Ножа.

– Зачем? – пожал плечами Нож. – Он в него так крепко вцепился, что жаль лишать. Мы возьмем оружие у его воинов. Вот им оно явно ни к чему.

Сестра, мельком глянув на останки Молниеносного и его жен, отправилась вновь осматривать глиняную армию. Вот уж кого не испугали ни портретные лица воинов, ни скелеты Молниеносного и его домочадцев.