Тень каннибала - Андрей Воронин

Именно поэтому Тюха испытывал сейчас сильнейшее замешательство: он-то остался в училище и даже не присутствовал на том знаменитом заседании педсовета, где из Пятого делали отбивные. Теперь он невольно оказался перед Пятым в неоплатном долгу, который к тому же нечем было отдавать.

Нерешительно покрутив на пальце перстень с коровьим черепом, Тюха выплюнул сигарету и двинулся наперерез Пятнову, издалека поднимая руку в ленивом приветствии. Он решил вести себя как ни в чем не бывало - а что еще ему оставалось делать? В конце концов, идея прижать ту дуру в углу за мастерскими принадлежала Пятому. И потом, окажись сам Тюха на месте Лехи Пятнова, он бы тоже ни за что не раскололся, хотя, вылетев из училища, потерял бы гораздо больше, чем Пятый, которому, похоже, все было трын-трава.

Пятый наконец тоже заметил Тюху и остановился на проезжей части у самой бровки тротуара, с облегчением опустив на землю свои неподъемные баулы. Тюха обратил внимание на то, что он обращался со своей ношей как-то очень уж бережно, словно в мешках была электронная аппаратура или хрусталь. У Тюхи мелькнуло нехорошее подозрение: уж не спер ли Пятый все это барахло из какого-нибудь киоска или, того хуже, из квартиры?

- Салют, - сказал он, подойдя и нерешительно протянув Пятому руку. Ты откуда с таким багажом?

- А, - небрежно отмахнулся Пятый, пожимая Тюхину ладонь и вытирая со лба обильный трудовой пот, - ерунда. Это я, типа, работаю. Маман, сам понимаешь, уже неделю в истерике, только что ногами по полу не стучит, а папан сказал: раз ты, типа, такой здоровенный, что тебе твое здоровье девать некуда, иди, типа, вкалывай. Бабок, говорит, больше не получишь. Хочешь, говорит, нормальный прикид, диски там или сигареты, так иди и заработай. На завод к себе устроить предлагал, типа, учеником токаря.

- А ты? - сочувственно спросил Тюха, вынимая из кармана сигареты.

- А я, типа, разбежался, - небрежно ответил Пятый и отстранил протянутую Тюхой пачку. - Убери ты это говно. На, закури моих. Настоящие Штаты, не твоя задрипанная Украина.

- Не хило, - сказал Тюха, осторожно выуживая из предложенной Пятым пачки непривычно длинную сигарету с тройным золотым ободком. - А откуда тогда такое курево?

- Тюха ты, Тюха. Я же говорю: работаю! Пристроился к соседу продавцом. Реализатором, типа.

- Ух ты! - воскликнул простодушный Тюха. - В киоске? Ну, теперь у тебя курева будет завались! Слушай, а пиво у тебя в киоске есть?

- Да какое пиво, баран?! Какой киоск? Я в Измайлово, на вернисаже, картины толкаю. Пять процентов от выручки мои. Ну и, ясный хрен, все, что поверх хозяйской цены смогу накрутить, тоже мое. Сосед у меня, типа, художник, понял? Так что я теперь тебе не хрен собачий, а деятель искусства!

- Что, в натуре? Картинки, да? Слышишь, Пятый, дай посмотреть!

- Может, тебе еще пососать дать? - огрызнулся Пятнов. - Я их задолбался упаковывать, а ты - посмотреть... Буду я тебе корячиться посреди улицы. В общем, перетопчешься. Хочешь - приезжай в Измайлово и смотри сколько влезет.

- Счас, - лениво обронил Тюха. - Делать мне больше нечего - по такой жарище в Измайлово пилить. Покупают-то хоть хорошо?

- Мне хватает, - ответил Пятый, - и сосед не жалуется. Он вообще нормальный дядька. Ну, ты огня дашь? В моей зажигалке бензин кончился. Она его жрет, как старая "Волга", в натуре. Хрен напасешься.

- Класс, - сказал Тюха, вынимая из кармана газовую зажигалку. Прикинь, картина: подкатываешь ты к бензоколонке верхом на "Зиппо" и бакланишь: але, братва, залейте-ка мне двадцать литров "семьдесят шестого"!

Пятый лениво фыркнул и склонился над сложенными лодочкой ладонями Тюхи, чтобы прикурить. Тут в глаза ему бросился перстень с коровьим черепом.

- Ого, - сказал он с невольным уважением. - Некислая хреновина!

- Да ну, - почему-то смутившись, ответил Тюха. - Смотрится, правда, клево. Я от нее тащусь, в натуре.

- Не скажи, - задумчиво проговорил Пятый, разглядывая перстень. - Это тебе не тот фуфелек, которым на каждом углу с лотков торгуют. Зуб даю, ручная работа. Серебро?

- Обалдел, что ли? Откуда у меня серебро? Обыкновенная железка. Правда, если такой в рыло дать, классная дырка получится.

- М-да? - с сомнением произнес Пятый. Он вырос в сравнительно обеспеченной семье и, хоть и не был специалистом по драгоценным металлам, все-таки мог на глаз отличить железо от серебра. Сказать, где серебро, а где, например, мельхиор, он бы уже не взялся, но железо есть железо, как его ни декорируй. - А ну снимай свою "гайку"! Дай-ка мне на нее поближе посмотреть...

Тюха привычно повиновался. Пятнов поднес перстень к глазам и повертел его так и этак, разглядывая со всех сторон. Особенное внимание он почему-то обратил на внутреннюю поверхность кольца. Его поиски очень быстро увенчались успехом. Он удовлетворенно кивнул и поморгал, давая отдохнуть уставшим от непривычного напряжения глазам.

- Слушай, - сказал он, не торопясь возвращать перстень Тюхе, - отдай его мне, а?

Что-то в голосе приятеля насторожило туповатого Тюху. Кроме того, перстень ему нравился - и чисто внешне, и потому, что действительно был неплохим заменителем кастета.

- Счас, - лаконично ответил он и, чтобы до Пятого лучше дошел смысл ответа" добавил:

- Только галоши надену.

- Ну, тогда продай, - настаивал Пятнов. - Пять баксов тебе хватит? Ну ладно, десять. Десять гринов, Тюха! Соглашайся, пока я добрый!

- Ладно, добрый, - проворчал Тюха. - Давай сюда гайку и кончай гнилой базар. Дела все равно не будет. Самому надо, понял?

- Да подавись ты своим дерьмом, - сказал Пятый, возвращая перстень. В его голосе не было злости. - Только на твоем месте я бы эту штуку втюхал за любые бабки. Ты же баран, тебя же с ней заметут.

- Счас, - повторил Тюха, лексикон которого не поражал богатством и разнообразием. - С чего это меня вдруг заметут?

- Ас того тебя заметут, - вкрадчиво сообщил ему Пятый, - что гаечка эта наверняка паленая. Колись, Тюха, где ты ее стырил? А если не стырил, то нашел. Хрен редьки не слаще. Все равно отберут да еще и кражу пришьют - для отчетности, типа. Гаечка твоя - серебро высшей пробы. Всосал, дебил?

- Я-то всосал, - проворчал Тюха, с усилием насаживая перстень на распухший от жары палец. - Десять баксов, говоришь? Что-то ты расщедрился. Гаечка-то граммов на двадцать потянет, не меньше. И высшая проба... А насчет ментовки не беспокойся. Мне эту штуку один мужик подарил.

- Какой еще мужик? - презрительно спросил Пятый, не сомневаясь, что Тюха пытается навешать ему лапши на уши.

Тюха вдруг снова засмущался, целиком сосредоточив свое внимание на сигарете, которая и без того вполне исправно дымила, распространяя вокруг аромат хорошего заграничного табака. Было видно, что Пантюхину до смерти хотелось поделиться с приятелем какой-то буквально распиравшей его новостью и в то же время он опасался, что его поднимут на смех.

- Ну, - чутко уловив эту странную перемену в настроении приятеля, надавил Пятый, - чего жмешься? В голубые, что ли, подался? Гайку, небось, спонсор подарил?

- А в рыло? - меланхолично поинтересовался Тюха.

Пятый хорошо знал эту меланхолию. Знал он также и то, что слова у Тюхи обычно не расходятся с делом. Поэтому он поторопился отработать назад, обратив все в шутку.

- Да ладно тебе, - миролюбиво сказал он. - Чего ты в бутылку лезешь? Я же о тебе, дураке, забочусь.

- Не дурнее тебя, - огрызнулся Тюха.

- Это как посмотреть. Мне мужики колечек не дарят. Нынче этих извращенцев развелось, как грязи, в натуре. Ко мне недавно один в метро клеился, пока я его открытым текстом не послал: ПНХ, МДК.., ну, как положено, в общем.

- Не, - длинно сплюнув на пыльный асфальт, лениво произнес отходчивый Тюха, - этот не извращенец. Он знаешь кто? Колдун.

- Ну, ты прикололся, - фыркнул Пятый. - Такого я даже от тебя не ожидал. Или это кликуха такая - Колдун?

- Какая еще кликуха! Колдун, понял? Реальный. Я, когда понял, чуть в штаны не навалил. А потом присмотрелся - ничего, клевый мужик. Бакланит так, что заслушаешься. Гайку вон подарил.

- Слушай, - осененный внезапной идеей, воскликнул он, - а давай к нему вместе зарулим! У него этого барахла, как грязи. Говорит, это типа амулетов. От дурного глаза, там, от импотенции, чтоб бабки водились... Пошли, Пятый!

- Чтоб бабки водились? - насмешливо переспросил Пятый. - Не, Тюха, ты все-таки лох. Давай, рассказывай, как этот козел тебе мозги запарафинил. Только давай шевелить ногами, а то так и поджариться можно.

Тюха выплюнул окурок, беспрекословно подхватил одну из сумок с картинами, и они не спеша двинулись в глубь микрорайона. По дороге Тюха поведал Пятому о своем знакомстве с колдуном.

Началось все с того, что мать Тюхи прочла вывешенное на столбе объявление какого-то народного целителя. Туманные заявления насчет магии, кармы и прочей зауми ее ничуть не смутили, зато коррекция осанки живо заинтересовала мадам Пантюхину, которую давно беспокоила привычка ее сына сутулиться. Она созвонилась с целителем, и тот назначил встречу. Время было не совсем удобным: в назначенный час мать Тюхи должна была находиться на своем рабочем месте. Но она вполне логично рассудила, что ее оболтус уже достаточно вырос для того, чтобы самостоятельно пройти двести метров и не перепутать номера квартир. Она снабдила сына энной суммой на оплату медицинских услуг и отбыла на работу, пообещав своему отпрыску не оставить у него на заднице живого места, если он вздумает пропустить сеанс.