Бойцы Сопротивления - Николай Пронин

Следом за ними сюда пришел хозяин фермы, принес хлеб, сыр и ньом — самогон из виноградного жмыха. Узнав, что русские еще недавно слушали Лондон, угощая, расспрашивал о событиях на фронтах. Его интересовало все: и как продвигаются по Франции союзники, и где находится в данный момент Красная Армия, и даже когда, по мнению русских, кончится война.

Анатолий сидел рядом с Колесником, вслушивался в разговор, но сам участия в нем не принимал. С его лица по-прежнему не сходили настороженность и ожидание. Как только фермер ушел, он облегченно вздохнул.

— Тут ваши товарищи в прошлый раз про русский партизанский отряд рассказывали…

— А ты не веришь, — усмехнулся Колесник.

— Трудно поверить, — признался Анатолий, — за тридевять земель — и вдруг русский партизанский…

— И не один, — подтвердил Колесник. — Только на севере Франции действует уже одиннадцать русских партизанских отрядов и групп. Есть такие же отряды и группы и в других местах страны. Для руководства ими создан Центральный Комитет советских военнопленных.

Анатолий слушал, от удивления крутил головой.

Фамилия его Бандалетов. Он летчик, по званию — старший лейтенант. Воевал на Юго-Западном фронте. Был сбит и попал в плен. В начале сорок второго совершил побег, сумел добраться до города Запорожье, уже оккупированного немцами, связался с подпольщиками. Но вскоре последовал новый арест, и Анатолия отправили в Бухенвальд, затем на север Франции, под Кале, где заставили строить объекты, предназначение которых долгое время никто из них не знал. Лишь когда работы на стройке закончились, прошел слух, что они сооружали стартовую площадку для запуска нового секретного оружия.

То, что Бандалетов рассказывал о себе, было им, в общем-то, знакомо. Может быть, поэтому Андрей тихо посапывал, Николай ворочался, шебурша соломой. Но как только он заговорил о стартовых площадках, Колесник насторожился, притих и Николай.

— Из-под Кале, — продолжал рассказчик, — нас перевели под Дуллан — заставили строить точно такой же объект, но чуточку меньших размеров. Немцы учли опыт прежних, уже разрушенных площадок и старались все сделать для того, чтобы новые были менее заметны с воздуха. Отсюда мы решили бежать.

— Из крепости или со стройки? — уточнил Николай.

— Из крепости, — после некоторой паузы сказал Анатолий. — Нас было трое, врач Петшик — чех, фельдшер Саша Тарасов и я. Они оба работали в ревире, а я был электриком. Втроем мы и сговорились о побеге. Мне удалось достать электрокабель. Врач, как больного, положил меня в стационар. В одну из ночей мы выбрались из ревира незамеченными, добрались до крепостной стены, привязали к дереву кабель и стали спускаться со стены.

Спуск прошел почти благополучно. Правда, я упал и вывихнул ногу, а потому передвигался еле-еле. Но Саша на произвол судьбы меня не бросил. Кое-как добрались до усадьбы фермера. Как позже мы узнали, фамилия его — Вайян. Фермер, разумеется, прекрасно знал, что ждет его за укрывательство военнопленных, однако впустил нас в дом, накормил. А на зорьке он запряг лошадь — мы легли в телегу, сверху он забросал нас свежескошенной травой и отвез к своему знакомому Эрнесту Анедуш. Через него Саша связался с франтирерами и ушел к ним в отряд. Я же ходить не мог и пробыл у лесника больше месяца, стараясь быть ему полезным. Починил электромотор, исправил кое-какие сельскохозяйственные инструменты.

— А теперь сможешь идти? — спросил Колесник.

— Трудновато будет, — вздохнул Анатолий, — но очень уж хочется скорее к своим…

— Тогда спать, а ночью в путь.

«10 июля.

На рассвете мы подходили к Фревану. Чем больше сокращалось расстояние между нами и городом, тем явственней слышался гул моторов, отдаленные глухие взрывы. «Похоже, что бомбят город», — высказал предположение Николай. Однако вскоре все стихло… Видимо, отбомбившись, самолеты союзников улетели. На небе еще долго клубились черные, густые тучи. Противно пахло тротилом.

Впереди была река. Она отделяла нас от города. Когда мы подошли к ней ближе, то увидели толпу, которая выбиралась из бомбоубежища, сделанного в скалистом берегу, и, тревожно поглядывая на небо, двигалась к мосту. Мы влились в нее. Перешли мост. Оказались в парке. Еще вчера нас должен был встретить здесь Алексей. Но мы запоздали почти на сутки. Как теперь разыскать его?

В одной из аллей мои спутники присели на скамейку. А я, обдумывая выход из создавшегося положения, принялся прохаживаться взад и вперед. В этот момент мимо меня с независимым видом прошел курчавый паренек в желтой майке, черном берете. Прошел. Повернулся назад… Не будет Алексея — нас должен встретить его посланец. По всем данным парень, который крутился возле нас, и есть тот человек, которого мы ждем. В таком случае я должен закурить. Заметив у меня в руках сигарету, парень подошел ко мне. Наклонился прикурить, тихо спросил: «Александр?» и тут же представился: «Дмитрий! Я от Алексея». Окинув моих товарищей внимательным взглядом, деловито добавил: «Идти придется порядочно. Поэтому лучше разбиться на пары. Каждая пойдет самостоятельно!»

(Из дневника)

Город был сильно разбит. Кругом виднелись груды камней, куски деревьев, искореженное железо. В первом переулке они встретили немецкого часового, который прохаживался вдоль высокого глухого забора. Едва партизаны миновали его, как мимо них проскочил «кадиллак» с сидевшим в нем немецким офицером. Остро запахло бензином, полученным из угля. Миновав центр, партизаны вскоре вновь вышли на окраину города… Здесь тянулись небольшие домики. Многие из них были разрушены. На территории одной усадьбы чудом остался целым и невредимым сарай, со всех сторон заросший высоким бурьяном. Дмитрий подвел их к нему и весело объявил:

— Вот вам и гостиница!

У одной стены сарая лежал аккуратно уложенный в пучки, коротко нарубленный хворост, стояли какие-то ящики. На противоположной стене висела пара старых велосипедов со спущенными камерами. В углу для гостей была припасена солома и даже пара матрасов.

Вечером к ним пришел Алексей, сообщил, что он уже повидал командиров обеих групп русских партизан, договорился с ними о встрече, которая состоится завтра утром в этом же сарае.

Последние километры пути Анатолия пришлось тащить на себе. Поэтому, как только Алексей ушел, тут же улеглись спать.

В полночь их разбудило натужное гудение моторов и лязганье гусениц. Оказывается, на задах усадьбы проходило шоссе, по нему шли танки. Бои в Нормандии становились все ожесточеннее, и немцы подтягивали новые силы.

Лязганье и скрежет железа продолжалось до рассвета. Затем все стихло. Утром возле усадьбы появился молодой паренек: плотный блондин с голубыми глазами и льняной шевелюрой, придававшей ему сходство с нормандцем. Прошелся вдоль ограды, кинул вокруг настороженный взгляд и направился к сараю. Это был командир букмензонской группы Владимир Коваленко.

Незадолго до войны он окончил школу ФЗО в Киеве, начал работать рулевым на пароходе «Республика». Когда немцы пришли на Украину, их команда потопила пароход, пыталась скрыться. Но не удалось. Так Коваленко оказался на севере Франции. Бежав из лагеря осенью сорок третьего, он создал партизанскую группу. Ее бойцы работали батраками у фермеров в местечке Букмензон, а ночью выполняли боевые задания. К сожалению, они были плохо вооружены, из-за этого вынуждены были специализироваться на разрушении линий связи. Им даже удалось нарушить связь между селом Цвик и стартовой площадкой. Как только Коваленко упомянул о площадке, Колесник поспешно спросил:

— А сейчас она действует?

Владимир недоуменно посмотрел на лейтенанта, пожал плечами:

— Не знаю! Охрана у площадки большая, подступиться к ней близко мы не смогли.

«В ближайшие дни надо непременно установить координаты площадок», — подумал Колесник. В этот момент в дверях показался Андрей, а с ним высокий, широкоплечий богатырь.

— Алеша Попович, — представился атлет.

Это был командир фреванской группы. Сразу можно было сказать, что он обладает недюжинной физической силой, а его былинное имя — легенда.

Попович по возрасту был старше Коваленко, он имел звание сержанта. Группа его была более многочисленной, лучше вооружена, некоторые операции они проводили вместе с франтирерами. В числе их — нападение на рабочий лагерь близ города Сен-Поль, из которого удалось освободить группу русских женщин.

Многие бойцы Поповича с поддельными документами трудились на строительстве «Атлантического вала», а точнее — вели там диверсионную работу: выводили из строя машины и механизмы.

О цели встречи Коваленко и Попович уже знали. Поэтому Алексей сразу приступил к делу.

— Задача состоит в том, чтобы объединить группы, — заговорил он, — создать отряд. Что для этого нужно? Важно сконцентрировать силы партизан, активизировать их действия, во главе отряда поставить человека, уже имеющего опыт руководства партизанскими отрядами в местных условиях, командира Красной Армии.