Снова будешь моей - Лина Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Громов практически не даёт о себе знать. Наверное, как обычно занят холдингом… и своим отделом финансов…
В воскресенье вечером, я пишу ему смс с просьбой отменить доставку еды, так как чувствую себя уже хорошо и желудок больше не беспокоит. По результатам обследований у меня тоже все прекрасно.
Сразу получаю короткий ответ: «Ок». Жадина, удавится за лишнее слово!
В день перед вылетом получаю очередной приказ: «Будь готова к 16.00, заеду». Настроения отказываться абсолютно нет. Ровно, как и ехать в аэропорт самостоятельно пару часов, в присутствии таксиста из ближнего Зарубежья.
Поэтому сразу прощаю его тон и к назначенному времени ожидаю возле своего подъезда с внушительным чемоданом. Для полёта в самолёте я выбрала лёгкие цветастые брюки палаццо и короткий открытый топ (чтобы подразнить Громова, по всей видимости — прим. авт.).
На каблуках будет неудобно, поэтому надела лёгкие сандалии.
Руководитель холдинга прибывает на своём «БМВ» ровно в четыре. Пунктуальность, мать-его.
Выйдя на улицу, огибает капот автомобиля, окидывая меня взглядом с ног до головы. Поджимает недовольно губы и хватает мой чемодан, не здороваясь.
У меня прекрасное настроение и совсем нет желания отгадывать причины его недовольства, поэтому лёгкими королевскими движениями усаживаюсь на переднее сидение и стараюсь об этом не думать.
— Привет, — говорит мрачно, возвращаясь на водительское кресло.
— Привет, — нейтрально отвечаю и отворачиваюсь к окну, отрезая дальнейшие разговоры.
Поездка проходит в полнейшей тишине.
Украдкой поглядываю на мужчину. Он сегодня особенно хорош, хоть и одет, как обычно, в деловой костюм. Наверное, выехал сразу из офиса. Иногда натыкаюсь на острый ответный взгляд, который непременно соскальзывает в сторону выреза на груди и оголённой кожи на животе. При этом, всё равно, едем молча. Он никак не комментирует мой фривольный наряд, а я изображаю невозмутимость.
Весёленькая будет поездка!
Пройдя регистрацию, занимаем свои места в самолёте, естественно, в бизнес-классе. Я с детства очень люблю летать, поэтому выбираю кресло возле окна.
Смазливая стюардесса, явно одолжившая юбку у своей младшей сестры, услужливо предлагает напитки. Смотрит она с придыханием, и только на Андрея, меня же намеренно не замечает.
Ну, окей! Вызов принят!
Не обращая внимания на мужской насмешливый взгляд справа, демонстративно размещаю ладонь на ноге бывшего мужа, и тоном зарвавшейся содержанки выбираю самое дорогое шампанское.
В Краснодар мы планируем прилететь поздно вечером. Выставка и рабочие встречи начнутся только завтра. Поэтому я собираюсь выжать из бизнес-класса всё что написано в брошюре, оставленной в кармане сидения передо мной.
— Ты решила напиться? — строго интересуется Громов.
— Хочется побыть безрассудной, — отвечаю. Мило улыбаюсь.
По-моему, наша игра в молчанку затянулась. Следующие три дня нам предстоит провести вместе, и я рассчитываю на перемирие.
Хотя бы временное.
— Тогда… пфф… возьми чуть выше, — хрипло говорит Андрей, переводя взгляд на мою ладонь в районе своего колена.
Громко рассмеявшись, убираю руку от заметной припухлости в области паха своего соседа. Он тут же раскладывает столик, прикрывая эту данность.
Солидный мужчина за пятьдесят поворачивается на мой хохот и выразительно пялится на мой наряд. Андрей тут же продавливает его своим тяжёлым мрачным взглядом. Любопытный пассажир сдаётся и перестаёт интересоваться моими прелестями.
— «Тот, что выше» в отличии от тебя, всегда рад меня видеть, — отворачиваясь к окну, тихо выговариваю.
— Эта реакция на твою забывчивость. Ты ведь не специально забыла надеть лифчик? — Иронично смотрит на проявившиеся сквозь тонкую ткань соски.
— Ой, всё… Умоляю! Не душни, Громов!
Но руки на груди всё-таки складываю, чтобы тоже закрыть возбуждённое непотребство.
Самолёт взлетает, и я молча наблюдаю за проносящимися внизу домами и лентами из дорог. Сама же вспоминаю о том, что сто лет никуда не летала. Давно пора устроить себе отпуск и понежиться на солнце.
— Что у тебя с агентством? Справляетесь? — спустя полчаса полёта, Андрей вдруг решает завести беседу.
— Ну… — долго размышляю, как правильнее ответить, а потом решаю быть откровенной, — если честно, по-разному…
— Почему? — Хмурит брови.
— Как сказать… Мне кажется я плохой руководитель.
Признаваться даже самой себе в таком сложно, а уж бывшему мужу, совсем беда.
Громов устало вздыхает, словно услышал что-то примитивное и начинает монотонно поучать:
— Настя, прирождённых управленцев не так много. Любому навыку нужно учиться. Никто не рождается сразу хорошим руководителем, отличным другом или, к примеру… хорошим мужем…
— Я рада, что ты это понимаешь… — стараюсь задавить старую обиду.
Осознание того, что он признает себя неидеальным мужем, неожиданно радует и придаёт ещё большую откровенность.
— Просто… — продолжаю, — мне сложно давать указания и приказывать людям… Может, ты откроешь курс или марафон? "Как приказывать людям, чтобы им понравилось". А-а, Громов?
Обтянутые черной рубашкой мускулы начинают дрожать от смеха, и я просто наслаждаюсь этой картиной.
— Ну что ты смеёшься, я вот сразу запишусь, — тоже хохочу я.
Андрей успокаивается, проводит руками по лицу и тепло говорит:
— Зачем тебе курсы, Настенька? Спроси… Я всё тебе расскажу…
Мы долго смотрим друг на друга, словно оба в шоке от того, что вот так просто разговариваем. Без ссор и претензий. Наверное, обстановка располагает. В иных случаях мы либо громко ругаемся, либо набрасываемся друг на друга. Прямо сейчас нельзя сделать ни первое, ни второе.
— Вот, к примеру, взять самолёт. — Андрей окидывает взглядом пространство. — Главный на судне всегда первый пилот. Если вдруг стюардесса не справится и перестанет приносить тебе шампанское, пилот не сможет выбежать к тебе с бокалом. Даже если он в прошлом был официантом, и это у него охуенно получается.
Выразительно трогает искрами из глаз мои губы, спускается к шее и стреляет этими же искрами по линии груди и до живота. Заворожённо наблюдаю за ним и стараюсь не замечать, как вспыхивает возбуждение в собственном теле. Та-ак смотрит, что пальчики на ногах поджимаются. Горячо.
Словно опомнившись, мой спикер вдруг вздрагивает и продолжает объяснять:
— Если пилот сделает это, то судно к херам упадёт. Также и в бизнесе — если ты будешь постоянно тянуть одеяло на себя, то просто потеряешь своё дело… Всегда чем-то или… хм… кем-то… приходится жертвовать…
Он морщится, а я вдруг понимаю, О КОМ на самом деле последние слова…
— Да… жертвовать у тебя тоже очень хорошо получается! — прошлая боль вылазит наружу из давно зарытой норы в душе, — Ты во всем долбаный профи, Громов!
— Пс-с… справедливо, — глядя прямо перед собой, кивает.
Не хочу терять момент откровений между нами, поэтому тут же вцепляюсь в него
