Русский Египет - Владимир Беляков

Предпринятая Адамовичем попытка побега из тюрьмы не на шутку испугала царских дипломатов. «Нахожу присылку за ним жандармов мерой, совершенно необходимою, — телеграфировал Смирнов. — Вследствие возбуждения судовых команд отправление без надежного конвоя было бы крайне опасно, а быть может, совсем невозможно». Это предложение получило в Петербурге поддержку. За Адамовичем и Терским была прислана охрана из 16 жандармов во главе с начальником одесского сыскного отделения. Для того чтобы усыпить бдительность пикетчиков в Александрийском порту, проделали такой трюк. За час до отхода парохода арестованных привезли на автомобиле из тюрьмы в портовую таможню. Пароход снялся без них. Перед выходом из порта он остановился, поджидая таможенную шлюпку. На ней были доставлены под усиленным конвоем Адамович и Терский.

Но и это еще было не все. В Константинополе на борт парохода поднялся сам начальник одесского жандармского управления полковник Заварзин, а в Черном море судно эскортировали два эсминца, специально вызванные для этой цели из Севастополя.

Состоявшийся через год после этого суд по делу Союза черноморских моряков приговорил М. Адамовича и большую группу других подсудимых к ссылке в Енисейскую губернию. Освободила их Октябрьская революция.

Глава 7

Обелиск в Порт-Саиде

Порт-Саид, декабрь 1986 года. Затаив дыхание, впервые иду по аллее греческого православного кладбища. Где-то здесь похоронены моряки с русского крейсера «Пересвет». Внимательно разглядываю надгробья, часовни. Почти все они — подлинные произведения искусства, с узорчатыми барельефами и беломраморными скульптурами. Свидетельства былого величия. Греческая колония в Порт-Саиде была многочисленна и богата. Но после национализации Суэцкого канала в 1956 году многие греки уехали. Кладбище постепенно приходит в запустение. Некоторые памятники уже обрушились, не выдержав груза времени и одиночества.

Но вот слева от аллеи мелькнули якорные цепи. Подхожу ближе. Небольшой участок кладбища огорожен. Посредине — скромный обелиск с надписью: «Русским морякам, погибшим на боевом посту в январе 1917 года. Сооружен министерством обороны Союза ССР в 1954 году». У подножия обелиска — два якоря. Вокруг — могилы моряков. 26 из них безымянны, на надгробиях — лишь мраморные плиты с крестом. А на 27-й надпись: «Лейтенант Иван Иванович Рентшке, старший артиллерийский офицер крейсера «Пересвет». Погиб 22 декабря 1916 года». 22 декабря — это по старому стилю. По-новому же — 4 января 1917 года. Погиб вместе с крейсером и десятками своих товарищей.

В день 70-летия гибели «Пересвета» я вновь приехал на кладбище в Порт-Саиде, но уже не один. Из Каира прибыла также группа сотрудников советских учреждений. Подкрасили ограду, якоря, цепи. Возложили цветы к могилам соотечественников.

Мы тогда почти ничего не знали о судьбе ни «Пересвета», ни его команды. В книгах по истории русского флота о них было сказано скупо. Путь крейсера в Порт-Саид выглядел так.

«Пересвет», построенный как эскадренный броненосец, был спущен на воду 7 мая 1898 года, вступил в строй в 1901 году. Водоизмещение — 12 674 тонны, экипаж — 24 офицера и 736 матросов. Во время русско-японской войны входил в состав порт-артурской эскадры. Упоминается в известном романе Валентина Пикуля «Крейсера». 7 декабря 1904 года затонул на внутреннем рейде Порт-Артура, по одной версии — от попадания японского снаряда, по другой — затоплен командой перед сдачей крепости. Впоследствии поднят японцами, отремонтирован и назван «Сагами».

В 1916 году русское правительство, срочно нуждавшееся в усилении морской обороны севера страны, выкупило «Пересвет», а также знаменитый крейсер «Варяг» и броненосец «Полтава» (ему дали новое название — «Чесма»). Все эти корабли в русско-японскую войну постигла одна и та же участь. Команды для них набирали так: отправили на Дальний Восток по тысяче матросов с Балтийского и Черноморского флотов. Среди черноморцев не менее 600 были «политически неблагонадежными». Во Владивостоке у них нашли прокламации, направленные против войны и царизма. Власти произвели аресты.

Не могу точно сказать, как обстояли дела с политической благонадежностью балтийцев, но, думаю, не лучше, чем у черноморцев. 1916 год — период революционного брожения, и одним из его активных очагов был военно-морской флот. В ту пору он по праву считался самым технически сложным видом вооруженных сил. На флот призывали народ грамотный, преимущественно из рабочих, не то что в армию. Так что моряки раньше и яснее многих других в стране увидели всю чудовищность мировой бойни, развязанной империалистами, всю антинародность царизма. И наверняка командующий Черноморским флотом адмирал Колчак действовал вполне сознательно, когда отправил на Дальний Восток преимущественно революционно настроенных матросов, — подвернулся счастливый случай избавиться от них. Можно с большой долей уверенности предположить, что точно так же поступило и командование Балтийского флота. Словом, экипажи трех кораблей, включая «Пересвет», были во многом сформированы из «политически неблагонадежных».

6 апреля 1916 года «Пересвет» был зачислен в класс крейсеров, а спустя полгода отправился из Владивостока в дальний переход. Ему предстояло обогнуть с юга Азию, пройти через Суэцкий канал в Средиземное море, а затем вокруг Европы прибыть в Архангельск. Экипаж без офицеров насчитывал 815 человек. Командовал «Пересветом» капитан первого ранга Константин Петрович Иванов-тринадцатый. Валентин Пикуль в романе «Крейсера» несколько раз упоминает этого человека. В годы Русско-японской войны он был лейтенантом, служил на крейсере «Рюрик» порт-артурской эскадры, геройски погибшим 1 августа 1904 года. Израненный крейсер был затоплен командой, при этом, по словам Пикуля, молодой лейтенант проявил решительность и мужество.

Вот, собственно, практически и все, если не считать официальной версии гибели «Пересвета» в Порт-Саиде, что мне удалось узнать в самом начале поиска. А еще — что его спасенная команда какое-то время находилась в Египте. Прояснить картину можно было лишь в том случае, если действовать с двух сторон, то есть вести поиски и в Египте, и в Союзе. Я отправил запросы в Центральный государственный архив Военно-морского флота в Ленинграде и в Архив внешней политики России в Москве, а сам первым делом поехал в Национальную библиотеку «Дар аль-кутуб» — смотреть газеты за январь 1917 года. К моему великому удивлению, ни одна из них не сообщила о гибели «Пересвета», хотя информации о военных действиях на морях там было предостаточно. Вот так бывает порой: вместо разгадки — еще одна загадка…