Мифы Древней Греции - Лев Успенский

— Ох как ты хитёр и коварен! — сказала Медея. — А мы-то надеялись, что ты добрый и справедливый гигант.

— И ошиблись, — ответил Талос, улыбаясь до самых ушей. — Я ужасно хитёр и коварен. Хитрее меня нет никого на земле.

И он зашагал к берегу, распевая хвалебную песню о хитрости и уме бессмертного Талоса. Но не успел ещё медный хвастун выйти на берег, колена его подогнулись, а веки закрылись. Он ткнулся лицом в песок и захрапел на весь остров.

— К берегу! — закричала Медея. — Убейте его, покуда он спит.

— Как это сделать? — спросил Теламон. — Ведь медную шею не перерубишь мечом.

— Убить его просто, — ответил мудрый Орфей, который знал всё на свете. — У Талоса в теле одна только медная трубка, по которой течёт волшебная кровь, как по жиле. Эту жилу Гефест заткнул золотым гвоздём. Если вытащишь гвоздь, кровь прольётся на землю, и гигант умрёт.

Не дослушав Орфея, Язон прыгнул в светлые волны, быстро доплыл до берега, вытащил гвоздь из темени великана, и жидкая лава, вместо живой человеческой крови, потекла из отверстия в море. Вода закипела, над морем поднялся пар, а медный гигант превратился в огромную медную гору, очень похожую на лежащего человека. Аргонавты же набрали воды и ушли от острова Крита.

Возвращение в Иолк

Очень скоро приплыли они в Эгейское море. А от этого моря не так уж далеко до Иолка. Как-то в полдень Евфал сидел на корме, отдыхая от гребли, и рассматривал высохший чёрный комочек земли, полученный им от Тритона.

— Вот и всё моё царство, — шутя говорил он Язону. — Больше нет у меня земли. Придётся мне обратиться в букашку, чтобы править страной, что лежит у меня на ладони. Ты счастливец, Язон, по сравнению со мной: у тебя есть надежда вернуть себе царство отца, а у бедного аргонавта Евфала и этого нет.

Тут Евфал размахнулся и выбросил в море бесполезный комочек земли. Но покуда комок летел над водой, он сделался величиной с лепёшку, а упавши на волны, начал расти с удивительной быстротой. Сначала он стал размером как шкура барана, потом — как бычья, потом сравнялся со скалой и наконец превратился в прекрасный остров Каллисту. Из чёрной земли, на глазах у героев, полезли иголочки свежей травы, потом появились кусты. Кусты превратились в деревья, и скоро тенистые рощи покрыли чудесный остров, а недалеко от берега вырос город с дворцом и храмом, с широкой людной площадью и с пристанями на берегу. Народ теснился на пристани, манил к себе корабль аргонавтов и громко кричал:

— Евфал! Евфал! Это добрый наш царь Евфал вернулся из дальних странствий!

Так, по милости бога Тритона, Евфал сотворил себе целое царство из комочка волшебной земли. Язон не хотел завидовать счастью Евфала, но, удаляясь от нового островка, он всё-таки был задумчив и грустен.

— Вот, — говорил он Медее, — я целую жизнь гонюсь за моим потерянным царством и рыщу по бурным волнам, а беззаботный Евфал нашёл себе то, чего не искал. Наяву получил он такое великое счастье, о котором не смел мечтать и во сне.

Чем больше думал об этом Язон, тем сильнее хотелось герою вернуться на родину в Иолк и развернуть перед Пелием Золотое Руно.

Как Пелий обманул Язона

Маленький домик обиженного царя Эсона обветшал, потемнел от времени. Крыша его покосилась, плющ занавесил открытые двери, а возле самого входа разросся бурьян. Даже каменные столбы строения потрескались и осели.

Ни раба, ни собаки не было у Эсона. В страшной бедности доживал он свои последние дни. Сам ходил к колодцу с разбитой амфорой, сам варил на углях похлёбку из тёмной муки. Беспокойный, как все старики, Эсон поднимался до света и, кряхтя, вылезал на порог своей убогой лачуги. Неподвижный и старый, сидел он здесь целые дни, поджидая Язона, и ящерицы, обманутые его неподвижностью, шмыгали возле царя, взбегали по складкам одежды к нему на колени и, растопырив короткие лапы, заглядывали в лицо старику блестящими маленькими глазами. А он всё сидел и дремал, уронив бородатую голову на бессильную грудь.

Вдруг старику сквозь дремоту послышались голоса. Он поднял голову и чуть не ослеп от яркого блеска. Прямо к нему, шагая через бурьян, приближался прекрасный и статный воин об руку с женщиной удивительной красоты. Воин нёс Золотое Руно, перекинув его через согнутый локоть, и оно блестело на солнце, как само солнце.

Тихо ахнул Эсон. Торопясь обнять любимого сына, он протягивал руки, хотел подняться с земли, но ноги его подгибались и руки дрожали. С радостным криком Язон подбежал к старику.

Он упал перед ним на колени, отшвырнув Золотое Руно, обнял старые плечи могучей рукой. А Эсон, не веря глазам, то смеялся, то плакал от счастья. И Медея тоже не знала, смеяться ей или плакать на пороге убогой хибарки, где ждала её новая жизнь.

Видя, как дряхл и бессилен отец, Язон на руках отнёс его в дом, а Медея зажгла огонь в очаге и стала готовить похлёбку. Скоро приветливый дым заклубился над домом Эсона; вкусный запах похлёбки поплыл из дверей, чисто вымытые амфоры и чаши наполнились светлым вином из бурдюка, подаренного Язону Евфалом.

Поручив Медее отца, Язон отправился к Пелию. Было раннее утро но жители Иолка, разбуженные нежданной вестью, уже покидали дома, толпились на улицах и шумели.

— Смотрите, Язон возвратился, — говорили они. — Он не погиб в далекой Колхиде. Он привёз Золотое Руно. Придётся старому Пелию уступить ему трон.

Пелий вышел к Язону заспанный и сердитый: зная суровый характер царя, рабы не решались сказать ему о возвращении героя.

Но Пелий сразу узнал гостя. А когда он увидел в руках у Язона Золотое Руно, с него соскочил всякий сон. Большие глаза царя заблестели. Неужели придётся возвратить Язону отнятый трон?

Притворясь равнодушным, Пелий сказал:

— По рассказам я думал, что это руно гораздо красивее и богаче. Чего не наскажут глупые люди! Ты хорошо поступил, Язон, что исполнил желание Фрикса. Теперь душа его успокоится в мрачном Аиде. Пойди и повесь руно в храме. Отдай его в жертву богам, и великие боги наградят тебя за хороший поступок.

Видя, что аргонавт не тронулся с места, Пелий спросил с деланным удивлением:

— Что же ты медлишь, Язон? Или ты хочешь оставить себе Золотое Руно и отклонить награду богов?

— Перестань притворяться, — сказал с возмущением Язон. — Не боги, а ты обещал мне награду. Возьми Золотое Руно и верни мне царство Эсона.

— Я не могу принять от тебя Золотого Руна, — поспешно ответил Пелий. — Боги явились мне в сонном виденье и повелели повесить его в храме Ареса за то, что ты погубил в Колхиде его любимых быков и тысячеглазого змея. Ступай же! Исполни веленье богов. А я тебе ничего не должен. — Но про себя он подумал: «Меня назовут глупцом, если я променяю царский престол на баранью шкуру, хотя бы она и была из чистого золота».

В страшном гневе Язон едва не убил обманщика Пелия. Но ведь Пелий был его дядей, и Язон боялся новым убийством разгневать богов. Он ушел из дворца, хлопнув медною дверью так, что стены дворца зашатались, а двери попадали с петель.

— Не печалься, — сказала Язону Медея. — Я придумала, как избавиться от царя. Подожди только несколько дней, потому что у нас с тобой должен родиться ребёнок, и я не хочу колдовать, пока он ещё не родился.

Между тем царь Пелий решил задобрить Язона. Он прислал к нему каменщиков и древоделов, чтобы те перестроили заново обветшалый домик Эсона, и в подарок пригнал Язону целое стадо коров, быков и баранов. Пригласив аргонавтов к себе, Язон и Медея мирно жили в родительском доме до тех пор, покуда у них не родилось двое детей. Оба мальчика были крепкими и здоровыми детьми, и родители сильно их полюбили. Теперь Медея могла колдовать без боязни повредить детям волшебными чарами. Прежде чем начинать колдовство, она отправилась во дворец к дочерям лукавого Пелия и сказала царевнам:

— Одолжите мне ненадолго большой медный чан.

— А зачем тебе чан? — тотчас спросили дочери Пелия по привычке, свойственной всем девушкам.

— Царь Эсон очень стар и бессилен, — отвечала Медея. — Я сварю волшебное зелье, чтобы сделать его молодым.

— О! — сгорая от любопытства, закричали царевны. — Позови нас, когда начнёшь колдовать. Мы хотим это видеть.

— Хорошо, — отвечала Медея и отнесла чан домой.

Дождавшись ночи, она разулась, распустила волосы по плечам и пошла за город, на волшебное место, где сходятся три дороги. Там она собрала колдовские травы и, став на распутье дорог, три раза прокричала совой. Тотчас послышался грохот и гром, и богиня подземного мрака Геката примчалась к Медее по воздуху в огненной колеснице, запряжённой драконами.

Молнии сыпались из кровавых ноздрей драконов, и пар валил клубами из их ушей. А от кожаных крыльев чудовищ поднялся такой вихрь, что деревья в лесах застонали.