Большой оркестр - Анвер Бикчентаев

— Будем верить, — сказала она, — в настоящую дружбу между нашими детьми! Желаем им всем вместе и дружно сходить в летний поход!

Но у нас был свой тост.

— За дружбу и так далее! — тихонько сказал Ахмадей.

— За красных мушкетёров! — добавил Яша. Мы разом выпили фруктовую воду.

Всё шло тихо и гладко. Скоро мамы ушли, осталась только Манина бабушка.

Мы тоже собирались смыться, когда внезапно в саду появился Мурат. Он помахал рукой Фатыме, скрылся, а потом появился снова. Я так и ахнул. Рядом с ним шагал лобастый мальчик, тот самый, с которым мы познакомились, когда искали дом Аксакова.

— Заходите, мальчики, что же вы опоздали? — крикнула им Фатыма.

Отсюда мы заключили, что она пригласила их на «Вечер дружбы». Это надо было понимать как вызов нашим мальчикам. Имея столько порядочных мальчишек в своём дворе, приглашать чужих, с другого двора! Большего оскорбления для нас нельзя было и придумать.

Не я один так думал. Ахмадей даже побледнел от обиды.

Между тем все девочки начали ухаживать за своими гостями. Фатыма поставила перед лобастым тарелку с ягодами. Зуляйха подала ему чай. Маня тоже отломила кусок от своего шоколада и протянула Мурату.

«Ну, погоди же! — подумал я. — Как защищать — так Мансур! А как шоколады дарить — так другой!»

Я поднялся и сказал ребятам:

— Ну их! Уйдём!

— Сиди! — прошипел Ахмадей, не сводя глаз с лобастого.

— Мы же решили смыться! — напомнил я.

— Молчи! Чего тебе! Сам знаю! — рассердился Ахмадей.

Я не стал настаивать. С тех пор как Маня уступила свой шоколад Мурату, я потерял всякий интерес к нашему вечеру. Даже до чак-чака не дотронулся.

Когда вечер кончился и все расходились, я подошёл к Ахмадею.

— Как ты думаешь, — спросил я его, — может быть, надо отколотить их?

— Не сейчас, — сухо ответил Ахмадей.

А Яша поднял руку и торжественно произнёс:

— Мушкетёры не прощают измены! Они мстят!

Бинокль

У девочек вовсю развернулась подготовка к походу.

Фатыма успела уже договориться с туристическим бюро, чтобы во дворе нашего дома провести общее собрание мальчиков и девочек, посвященное походу. Фатыма сама написала объявление на большом листе бумаги.

«Всем мальчикам и девочкам «Большого оркестра»! — было написано крупными буквами. — Завтра у нас состоится интересный доклад о походе туристов. Наш маршрут будет называться «Сердце Урала». Приглашаются все, кто желает стать туристом».

В назначенный час во дворе собрались все девочки. Из мальчиков был один я. Конечно, красные мушкетёры не прощают, и после всего того, что было на «Вечере дружбы», мне не следовало ходить на это собрание. Но уж очень хотелось послушать про будущий поход.

Остальные мальчишки играли за сараем и отказались прийти на собрание. Понятное дело, Ахмадей не захотел плясать под дудку Фатымы.

Когда явилась очкастая тётя из туристического бюро, Фатыма послала меня за сарай, чтобы я снова пригласил остальных ребят.

— Иди, не мешай нам, кукла! — обозвал меня обидным словом Яша. — Мы не девчатники…

Мне очень не хотелось слыть «куклой». От обиды я больше ничего не мог сказать и побежал туда, где проходило собрание.

— Они не хотят слушать доклад! — громко объявил я.

— Ну что ж, начнём и без них, — решила Фатыма. Тетя в очках только что начала говорить нам про горы и леса, как из-за крыши сарая прилетело тухлое яйцо, брошенное кем-то из ребят. Оно упало рядом с тётей, чуть не задев её.

— Невозможные хулиганы! — возмутилась пришлая тётя. — Видали вы это?

Все девочки заахали. Доклад пришлось прервать, и за сарай побежала Фатыма, чтобы выяснить, кто это сделал. Но там она не застала никого.

Как только тётя начала рассказывать дальше, откуда-то из-за гаража поднялся свист. Волей-неволей пришлось прервать собрание. Тётя из туристического бюро очень обиделась и заявила нам:

— Если бы я знала, что у вас живут такие хулиганы, никогда сюда не пришла бы!..

После её ухода Фатыма гордо сказала опечаленным девочкам:

— Мальчики могут сорвать доклад, но путешествие — никогда!.. С этого дня мы начнём готовиться в путь-дорогу. Пойдут одни девочки!

— Почему одни девочки? — в сердцах воскликнул я. — Я тоже пойду с вами. Верно, и твой брат пойдёт…

Так опять проявилась моя бесхарактерность. Но это оттого, что я добрый. Моя мама не раз говорила мне об этом.

Фатыме купили лыжный костюм, который мог пригодиться ей в дороге. Зуляйха хвалилась алюминиевой фляжкой, подаренной папой. Искандер приобретал рыболовные снасти. Дядя Яфай даже обещал достать для нас охотничье ружьё и палатки.

Разумеется, мне было немного стыдно перед старыми друзьями, я даже старался не попадаться им на глаза. Но всё-таки бросить их совсем я не мог.

Однажды я робко заглянул за сарай. Мушкетёрская компания сидела на ящике и о чём-то разговаривала.

— Ты тоже в поход собрался, кукла? — усмехнувшись, спросил меня Яша.

— Я не кукла! — запротестовал я.

— Ну ладно, пусть не кукла! — смягчился он. — Хочешь пойти с девочками?

— Там не только девочки, — начал я защищаться. — Брат Фатымы идёт, ещё кое-кто…

— Тебе бы не следовало. Лучше бы шёл с нами… Верно, Ахмадей?

Тот важно кивнул головой:

— Он умеет молчать. Его нельзя скидывать со счетов.

— А вы куда? Тоже в поход? — стал расспрашивать я.

— Придёт время — узнаешь!

Я не настаивал, но в поход продолжал собираться. Мне тоже хотелось взять с собой такое, чего нет ни у кого. Фронтовые товарищи моего папы прислали нам его вещевой мешок. Я твёрдо решил захватить в поход этот вещевой мешок. Потом мне захотелось достать бинокль. Но где его возьмёшь?

Я попробовал обратиться к нашему генералу в отставке. Попросил его одолжить бинокль, однако он отказал:

— Это память о фронте. Подарок одной разведчицы. Я боюсь, что вы потеряете… Хочешь, я тебе компас дам?

От компаса я отказался.

Я очень люблю сдерживать своё слово: обещал взять в поход бинокль — надо во что бы то ни стало достать.

Однажды я пошёл в комиссионный магазин, где продавали бинокли.

— Дайте мне бинокль на время, пока в поход сходим, — умолял я.

Но мне и там не дали, сказали, что это чужое добро и из магазина без денег ничего не отпускается. Я показал им монету, которую мне подарил Яша. Монету тоже не приняли. Пришлось вернуться с пустыми руками.

Но я всё-таки не терял надежды достать бинокль.

Девочки воспитывают терпение

Наши девчонки практически готовили себя к походу.

— Поход — не прогулка, — напомнила Фатыма. — Пусть каждый ликвидирует свои недостатки!

С Фатымой никто не спорил: каждый сам понимал, что поход будет нелёгкий. Если мы выйдем в поход такими, какие мы есть на сегодняшний день, то, конечно, ни одного дня не выдержим. Много неженок у нас развелось!

Наша Зуляйха начала бороться с болью. Она калёным железом хотела вытравить из своей души слабость. Ради этого она два дня проходила в туфлях, которые жали ей ноги. На всех пальцах у неё появились кровяные мозоли.

— Не хватит ещё? — спрашивала она у Фатымы.

— Нет, — сурово отвечала та.

Сама Фатыма привыкала голодать. Понятное дело, в походе всё может случиться. Продукты могут выйти, в пещере можно потеряться, можно оказаться на острове… Фатыма всего два раза в день ела и два раза пила воду. Она намеревалась сократить норму ещё на один раз, если продержится до конца недели.

Маня, как известно, во всём старалась подражать Фатыме. И здесь она ничего другого не придумала, как голодать. Она ела утром и вечером, а днем ничего в рот не брала. Бабушка не на шутку испугалась.

— Не могу понять, что случилось с моей внучкой, — украдкой плакала она среди соседок. — Совсем перестала есть. Чего только я ей не покупаю: и молочное, и птицу, и фрукты… Бывало, очень любила шоколад, теперь даже не дотрагивается.

— Надо свести её к врачу. А то как бы чего серьёзного с ней не было! — посоветовала Люциина мама.

Когда Маня узнала, что бабушка хочет повести её в амбулаторию, то не на шутку испугалась. Прибежала ко мне.

— Фатымы дома нет. Посоветуй, что делать? — спросила она меня.

Хотел я ей напомнить про шоколад, которым она на вечере угостила Мурата, да не стал. Не такое время, чтобы про свои чувства говорить. И потом, ведь не побежала к Мурату, а пришла ко мне.

— Ты не бойся! — утешил я её. — В случае чего, я сам с тобой пойду.

Так и пришлось мне с Маней и с её бабушкой пойти в амбулаторию.

Если вы никогда не были в Уфе, расскажу вам, куда мы пошли.

Как только выйдешь из нашего дома, надо завернуть налево, то есть идти по Коммунистической улице. Она у нас центральная. Липами и тополями обсажена. И канавки есть, где мы хотели создать арыки. Дальше идёшь мимо швейной фабрики, мимо типографии и около Ленинского садика сворачиваешь направо.