Оружие без предохранителя - Михаил Нестеров

После непродолжительного молчания Джил была вынуждена согласиться с подругой.

– Пожалуй, ты права. Рассчитывать на перспективу резона нет.

Вики категорически отказывалась называть Марево поселком или селом. Даже по российским не меркам, но представлениям он тянул на провинциальный городок. Об этом, в частности, говорила железнодорожная станция, пусть останавливались там только электрички.

Вики хорошо изучила дорогу в этот городок и считала ее безопасной: два поста ГАИ в обоих направлениях, правда, на расстоянии семи или восьми километров друг от друга.

Как и все провинциальные городки, этот был чище любого современного города с его мусороуборочными машинами, дорожными пылесосами, армией дворников. Здесь просто никто не мусорил, а мусор вдоль дороги убирался и складывался в пластиковые пакеты. В первый же визит Вики стала свидетельницей забавного, на ее взгляд, случая. Рядом с пластиковым пакетом остановилась легковая машина. Из нее вышел парень, открыл багажник и выставил на дорогу мешок со своим мусором. Он отказался от идеи выбросить мусор в лесу, и это было здорово.

Вики поговорила с главой поселковой администрации, которой дала прозвище Орлеанская дева, и попросила унять ажиотаж вокруг ее свадьбы: только жених и невеста, свидетели, пара приглашенных и сам священник. Таинство обряда венчания и тайная церемония, на которую рассчитывала Вики, – что еще нужно объяснять? Она скрипнула зубами, представив на минуту репортеров и их приглашенных, просто любопытствующих. В этом вопросе она была чрезвычайно упорной. Публичность публичности рознь. Она даже в свидетелях на церемонии обряда бракосочетания увидела что-то неприличное, будто их обязанность распространялась до самого супружеского ложа, и пара светильников-вспышек над ним – для свидетелей с фотоаппаратами. К утру они уже располагают достаточными сведениями о потенциале новобрачных и готовы для дачи показаний суду. Вот ведь дерьмо!..

Заручившись поддержкой «Орлеанской девы», Вики и Джил направились к священнику. И первый вопрос, который она задала ксендзу, касался жениха. Тот покачал головой:

– Нет, он еще не приезжал.

Вики была немного растеряна. Как же так, ведь они с Робертом договаривались, что исповедоваться приедут порознь, и в этом вопросе были солидарны? Лично Вики не хотелось выглядеть чересчур румяной после ответов в исповедальне. Она все хотела оставить в прошлом. Ведь сегодняшний день по отношению к завтрашнему торжественному дню тоже останется в прошлом.

Она пересилила желание позвонить Роберту. И буквально через минуту поздравила себя с этим решением. Джил тихонько сообщила ей, что к церкви подъехал «Форд» Гартмана.

И в этот момент Вики почувствовала себя дома. Она и Джил разговаривали по-английски, священник, перебирая четки, смиренно дожидался ее решения и шептал молитву – отнюдь не по-русски. Здесь мало что напоминало о России, и это было странно.

После обряда Вики, будто была мусульманкой, закрыла нижнюю часть лица и, не глядя на машину Роберта, быстро прошла к своей. Но глянула в зеркальце заднего обзора. Улыбнулась, когда увидела Роберта, спешащего к церкви.

Только сегодня, накануне операции, в Москву, как будто он был руководителем, прибыл Филипп Берч. Встречать его в аэропорт приехал водитель из конторы Джека Андерсона. Сонни забронировал Берчу номер рядом со своим. Он не ошибся, предположив, что Берч сразу же примет душ.

Они спустились в бар-ресторан, заняли столик и, потягивая виски, беседовали на своем родном языке. Собственно, оттягивались. В первую очередь это касалось Сонни Новеллы. Он порядком понервничал за последние несколько дней, в общем-то, не находя веских причин для сильного беспокойства. Поначалу он не хотел говорить с Берчем о деле, но как без этого? Он прилично принял на грудь и философствовал слегка заплетающимся языком.

– Кто такие диверсанты из «Инкубатора»? Одинаковые уродцы, притворяющиеся людьми. Но лучше спросить, кто их создатель. По идее, родиться такой не мог: с таким умом его голова не прошла бы наружу. Но очевидно одно: полный курс истории компартии он прошел, в остальном не нуждался. Может, он чемпион мира по возрождению жизни на Земле? Как ты считаешь, Филипп?

Берч ответил невпопад:

– Говорят, равноправный член общества это тот, кто вначале обладал памятью и разумом, но все это растерял.

– Ну вот, ты все о своем, о девичьем. У тебя на уме одна память!

Они оба рассмеялись невольному каламбуру.

Потом Сонни выделил один из плюсов операции. Он сказал, что «такое громкое убийство» могли подготовить, а главное, исполнить только в России. Никакой иностранной спецслужбе такое не под силу. Берч согласился с ним в своем стиле: «Разумно». Другого ответа от него Сонни и не ожидал.

Он вдруг вспомнил высказывание советского скрипача Леонида Когана; наткнулся на цитату случайно в ответ на запрос поисковой системы. Сейчас он не смог процитировать скрипача, утверждавшего, что для успеха нужны три вещи: удача, талант и инструмент. Он переиначил фразу под себя:

– Чтобы выполнить это задание, нужны удача, талант и инструмент.

Филипп Берч понял «разведчика новой волны» с полуслова. Под инструментом Сонни подразумевал ершистого, скрытного Виктора Скобликова... по кличке Самбади.

«Мне нужен полный отчет о спецоперации». Эти слова стали ключом, который открыл универсальный замок. Новелла с помощью одной только вещи мог заполучить полнейший отчет в видеоформате. Этот формат поднимет холки зрителей от разведки, понадеялся он.

Фокус заключался в двойной или спаренной цифровой видеокамере и приемнике (плюс соединяющий их провод); существовал беспроводной тип такого устройства, однако он мог дать сбой, случись простейшая наводка – к примеру, от автомобильного генератора. Новелле была нужна идеально чистая, без помех видеозапись.

Устройство представляло собой пару видеокамер фирмы Canon, выставленных на одной базе с возможностью снимать с двух ракурсов одновременно. Закрепленная на стволе пистолета-пулемета, она одним объективом смотрела на стрелка, другим – на мишень. Зритель мог оценить работу стрелка, наблюдая за его реакцией и реакцией его жертвы; второе определение – агония, что в данном контексте было более правильно.

Эту «спарку» Новелла купил еще в Больцано через интернет-магазин, но испробовал ее только в Москве. По размерам она не превосходила лазерный прицел-целеуказатель и на «бизоне» смотрелась как его неотъемлемая часть. Надо сказать, что на «бизоне», которым был снабжен агент, имелся подствольный целеуказатель, создающий луч небольшой мощности и световую метку в точке предполагаемого попадания. Новелла знал, что мини-видеокамера, установленная над лазерным целеуказателем, не могла помешать стрелку, поскольку благодаря тому же ЛЦУ он мог вести огонь из любого положения, и ему необязательно склоняться к «бизону», как к снайперской винтовке. В конце концов, в его задачу не входит «сшибить блоху с собачьей холки с пятисот футов». Это Новелла припомнил предостережения дока из третьей части «Назад в будущее». И в этой связи отвлекся. Если ему не изменяла память, а она не изменяла ему никогда, Рональд Рейган в своем обращении к нации в 1986 году воспользовался фразой из первой части трилогии: «Туда, куда мы отправляемся, дороги нам не понадобятся». Лихо, конечно, сказано, подметил Новелла, и верно, если президент имел в виду тот свет.

Он вернулся к устройству.

Другая его часть – это приемник сигнала, он же записывающее устройство с возможностью вести запись как на встроенный чип памяти, так и на съемный носитель. Приемник свободно умещался в нагрудном кармане безрукавки. Довольно толстого экранированного провода хватило на то, чтобы вся видеосистема не мешала стрелку.

Ничто не мешало и самому Новелле отказаться от этого необязательного шага, однако он, можно сказать, побывал в будущем и продемонстрировал результаты работы в просмотровом зале управления. Ему «оставалось» насладиться выражением лиц зрителей. Тем более, что он мысленно смонтировал ролик таким образом, что изображение с каждой камеры выводилось на отдельный экран, и обязательно широкоформатный. Вот лицо убийцы крупным планом, вот фигура его жертвы. Никакого обмана. У Новеллы даже во рту стало кисло. Такое ощущение он испытывал всякий раз, наблюдая на экране реальную смерть. И всегда она его волновала. К этому невозможно было привыкнуть.

Новелла готовился к демонстрации возможностей «универсального солдата», которого уже назвал «своим-чужим» детищем; вариант «русско-американский» или наоборот резал любой, включая и политический, слух. Одним словом, он готовил презентацию и подошел к работе как современный одаренный человек. Он резонно предположил, что такое модерновое официальное представление наверняка понравится модерновому же президенту, который на мир смотрел через пару электронных суфлеров, вертя головой. Что же, одну часть он, возможно, и увидит. В планы Новеллы входил такой шаг, как публикация одного видеоролика; зритель не увидит второго, ничуть об этом не догадываясь.