Тафгай 5 (СИ) - Порошин Влад

Что же касается заброшенных шайб, то две организовала тройка Петрова, две штуки положило — моё атакующее звено и одну шайбу забросило новоиспечённое сочетание нападающих Викулов — Якушев — Капустин. Александр Якушев на первой тренировке здесь в Мальмё очень долго возмущался, что его — заслуженного мастера спорта по хоккею с шайбой переделывают в какого-то центра нападения! И лишь когда Бобров намекнул, что игры с НХЛ не за горами, и кое-кто может мимо них пролететь, тогда Якушев, сжав зубы, согласился — разве только один раз попробовать.

— Нормально пока третья пятёрка бегает, — сказал, улыбаясь, в раздевалке Всеволод Михалыч, перед тем как идти на третью двадцатиминутку. — Но в третьем периоде сыграем так — Капустин Серёжа, передвинешься на левый край, а на правый фланг выйдет Саша Скворцов.

— А я? — Спросил Володя Викулов, который немного игру третьего звена тормозил.

— А ты, Володя, пока продолжишь работать и ждать своего шанса, как и все советские спортсмены, — ответил за Всеволода Михалыча Борис Кулагин.

«А Кулагин — шустёр! — усмехнулся я про себя. — В сборной без году неделя, а уже перехватывает инициативу. Ладно. Был бы толк». И словно услышав мои мысли, Борис Палыч притормозил меня на выходе из раздевалки.

— Что, Тафгай, рад? Разыграл мальчишку, — покивал он на Борю Александрова.

— Да извинился я уже сотню раз, согласен, глупо вышло.

— Мало тебя в газете прорабатывали, — прошипел Кулагин, грозя мне пальцем.

— Как же это? — Я задумался на секунду. — Утром в газете, вечером в куплете, а ночью газета уже в туалете. Без тебя разберусь Борис Палыч.

И действительно я на льду в очередной раз попробовал загладить свою вину перед «Малышом». Атакующую комбинацию мы разогнали с Сашей Мальцевым вдвоём. Чтоб значит наш юный гений прорыва, «копил силы» перед решающим броском по воротам. Я отдал шайбу на правый край атаки Мальцеву, и сам резко ускорившись и получив обратный пас, влетел в зону хозяев льда. Ни защитники, ни опекавший меня игрок нападения шведской команды, ничего не смогли предпринять. Только в последний момент шведский оборонец, совсем позабыв про хоккейные правила, повис у меня на плечах и борцовским приёмом повалил на лёд. И всё равно я, падая, с неудобной руки скинул шайбу налево, где абсолютно никем не прикрытый Боря Александров спокойно завершил атакующую комбинацию, сделав счёт 1 : 6. Вот какое желание было у меня помириться с ним. Однако и после заброшенной шайбы Боря пробубнил, что последний чемпионат в Праге играет со мной в одной тройке нападения, а дальше — порознь.

— Давай ему уши надерём? — Предложил реальный выход из тупика Саша Мальцев.

— Уши надрать всегда успеется, — отмахнулся я. — У меня завтра день Рождения. Во-первых, я проставляюсь. А во-вторых, сам чего-нибудь оригинальное придумаю без членовредительства.

По моей задумке понедельник 27 марта в маленьком отельчике недалеко от финского города Тампере, куда мы переехали из шведского Мальмё, посетители должны были запомнить надолго. Вечером в ресторанчике, где кроме постояльцев отеля собирались и жители местной деревеньки Нурма, я заказал небольшое угощение, которое естественно оплатил из своего кармана. В меню вошли: слабоалкогольные коктейли, закуски из мяса и рыбы, а так же фруктовая и овощная нарезки. Далее дело оставалось за музыкальным сюрпризом. Для него я обратился к местным музыкантам, которые развлекали народ, играя на гитаре, контрабасе, трубе и барабанной установке, с просьбой сбацать «Шизгару». Но не сразу, а после моей зажигательной речи с маленькой и тесной сцены.

— Товарищи хоккеисты! — Гаркнул я в микрофон. — В то время, когда сборная Чехословакии по хоккею готовится устроить нам трёпку в Праге, а канадские профессионалы планируют разнести нас в пух и прах на матчевой серии, у нас в коллективе не всё ладно. Не вся команда готова биться друг за друга в борьбе за всё золото мирового хоккея! Поэтому маэстро! Музыка! — Кивнул я барабанщику, который и выдал первый квадрат «Шизгары» на одних ударных.

«Стой, что творишь дубина?! — запричитал голос в голове, когда я стал дергаться под зажигательный ритм. — Сделают же не выездным, идиотина! И прощай фарцовка иностранными магнитофонами!».

«Спокойно, я ещё ничего не сделал, — хмыкнул мысленно я, — а вот сейчас приготовься!». Я скинул с себя пиджак, раскрутил его над головой и бросил в армейскую тройку нападения, в Михайлова, Петрова и Харламова. Затем от меня куда-то отлетел галстук, и наконец, через голову я стянул рубашку и бросил её третьей тройке, в которой сейчас сыгрывались Скворцов, Якушев и Капустин.

— Срочно прекратить! — Подскочил к сцене Борис Кулагин.

— Спокойно Палыч! У меня ещё майка, брюки, носки, ботинки и трусы! Если «Малышатина» меня не простит, полностью разденусь! Давай, маэстро, бей ластами по струнам! Шиз гат ит!Йэ бейби, шиз гат ит! Уэл, айм юэр винэс! Айм юэр файэр!

Кулагин, сообразив, что я как настоящий советский хоккеист пойду до конца, тут же ломанулся к Боброву и принялся что-то нашёптывать ему на ухо. Затем они вдвоём метнулись к Боре Александрову, а в это время свою майку я уже бросил каким-то посторонним финским барышням. Кстати, им моё представление очень даже понравилось, и крепкие деревенские розовощекие дамы, которые здесь попивали пиво, выскочили на танцпол и стали хлопать в ладоши, требуя продолжения мужского стриптиза. Но я решил, что с брюками будет уже перебор, поэтому взяв в руки микрофон крикнул:

— Спасибо за внимание! С вами был Иван Тафгаев, Советский союз! Ура!

После чего, покинув сцену, присел за свой столик и опрокинул в себя целую бутылку минералки.

— Нормально же было, чего затормозил? — Уселся рядом Саша Мальцев и Боря Александров, которые принесли разные части моего выходного костюма.

— Хорошего помаленьку, — пробурчал я. — Мир, Боря? — Я протянул руку «Малышу» и тот её крепко пожал.

Четверг 30 марта перед двумя заключительными матчами со сборной Швеции в Стокгольме выдался для нас выходным. После уверенной победы 26-го марта в Мальмё 1 : 8 над сборной двух провинций Сконе и Смоланд, первая игра 28-го в Тампере с финнами вышла очень тяжёлой. Лишь в конце третьего периода, сделав счёт 1 : 3 в нашу пользу, мы успокоили «разбушевавшихся» хозяев льда. Следующий матч, который состоялся на следующий день 29-го числа, уже в Хельсинки мы опять переломили в свою пользу только в конце третьей двадцатиминутки. Примерно к 50-ой минуте встречи счёт вообще был 3 : 3. Пришлось немного покричать на команду, и разломать одну уже чуть-чуть треснувшую клюшку, чтобы последние десять минут хоккеисты отработали на совесть. Именно в этот промежуток времени моя пятёрка и пятёрка Володи Петрова забросила по шайбе, сделав окончательный счёт 3 : 5.

А на улицах Стокгольма вовсю уже припекало ласковое весеннее солнышко. Поэтому на прогулку мы вышли в одних пиджаках. Кстати, команду опять поселили недалеко от ледовой арены «Йоханнес-Ховс Стадион» в двадцати минутах ходьбы от центра старого города. Хоккеисты для осмотра достопримечательностей города и его магазинов разбились на небольшие компании. Так ко мне и Боре Александрову присоединились Саша Мальцев и Валера Харламов.

— Сегодня утром звонил домой родителям, спрашивал что привезти, — сказал Харламов, когда мы прогуливались по острову Сёдермальм, который весь был нашпигован аутентичными средневековыми домиками. — Жалуются родители на твоего кота.

— На Фокса? — Попросил уточнить я, как будто у меня их было несколько.

— На кого же ещё? — Усмехнулся Валера. — Нафурил в коридоре целую лужу.

— Это он от нервов, — буркнул я. — Я ему объяснял, что заберу через месяц, сразу как в Праге гимн СССР отзвучит. А он видимо что-то из человеческой речи не правило для себя перевёл.

— Обои в большой комнате изодрал, сосиски на кухне съел, которые мама хотела отварить, но ненадолго отвлеклась. Ей по телефону позвонили. — Продолжил жаловаться Харламов на моего хвостатого разбойника.