Засыпайка в рыбацкой деревне - Дагмар Нормет

— Ох, — сказал Засыпайка, — от этого карусельничанья у меня в голове абсолютно все крукывом. Нет — алсолютно квурыком. Какой квур? Какой ком? Ком чего? Нет, у меня в голове в самом деле все аслобютно курвыком.

И так как у него в голове действительно была каша, человечек горько расплакался. А сам все ходил и ходил по кругу. Кто спасет его от этого колдовства? Кто вообще увидит его в этом проклятом лесу? Кроме всего прочего, он еще и невидим! Он, бедняжка, и не помнил уже, что повернутая задом наперед шапка теряет свою волшебную силу.

Засыпайка снял шапку и забросил ее как можно дальше. Шапка повисла на ветвях маленькой елки.

— И правильно, — одобрила этот поступок Прунта-Прулла. — Тебе-то шапка уж точно не нужна. А к моему наряду она замечательно подходит!

Ведьма нацепила шапку Засыпайки задом наперед и посмотрелась в зеркальце, которое всегда носила в кармане.

— Ой, какая я лапочка! — обрадовалась ведьма. Она сделала несколько танцевальных па и решила пойти в гости к Змеиному царю. Прунта-Прулла оседлала свое весло и, горланя песню, полетела на вырубку, чтобы собрать гостинец для Змеиного царя — немного земляники.

В полете волшебная шапка зацепилась за сосновые ветки. Ведьме удалось ее схватить, и она надвинула шапку на уши, но на этот раз правильно, козырьком вперед. И мгновенно стала невидимой.

Тупс искал в лесу следы Засыпайки. Один раз он встретил знакомый запах, но тот сразу исчез. Песик не знал точно, как долго он бегал, но ему показалось, что прошла целая вечность. Стволы сосен еще светились в лучах заходящего солнца, свет вечерней зари еще золотил пышные кроны, но вскоре серые сумерки поглотили всю землю. В лесу проснулись ночные звуки.

Тупсу сделалось страшно, шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Хочу домой! В теплую светлую комнату! На руки к хозяину! — тихонько проскулил песик.

— Вот еще! Рвешься в дом! На руки! — спорил Тупс с самим собой. — Хозяин доверяет тебе важное дело, а ты пищишь! Гордиться надо, что именно тебя послали на поиски пропавшего друга. К тому же друг хозяина — это и твой друг. Нельзя же бросить друга в беде!

Так, пожурив самого себя, Тупс двинулся дальше в лес. Наконец, он оказался на вырубке, где росла земляника. Съев в утешение несколько ягод, песик поднял голову и вздрогнул: в нос ему вдруг ударил запах Засыпайки!

Вот он! Здесь, рядом!

Тупс, радостно виляя хвостом и гавкая, запрыгал вокруг места со знакомым запахом. Но Засыпайка почему-то оставался невидимым. Почему он не поворачивает свою шапку задом наперед? А вдруг это совсем не Засыпайка! Вдруг кто-то другой пах так, как пахнет Засыпайка? Но кто? Этот другой был невидим — значит, на нем была волшебная шапка. Значит — он снял ее с головы Засыпайки!

Прунта-Прулла разозлилась, потому что на дух не переносила собак. А эта дворняжка портит ей, лапочке, настроение!

Ведьма пригрозила надоедливой тявкалке веслом, но та продолжала скакать.

Ведьма фыркнула на собаку, но та виляла хвостом!

— Я превращу тебя в камень! — прошипела ведьма, но ничего не было слышно. Наконец, Прунта-Прулла состроила самую страшную свою гримасу: скосила глаза, замахала ушами а выпустила из носа огонь. Но песик не дал себя запугать, он все прыгал вокруг ведьмы и тявкал.

— Ну и чудовище! — выругалась ведьма. Она достала из кармана зеркальце, чтобы попробовать состроить еще более страшную рожу, и оцепенела: в зеркальце было пусто! Ее, милой Пруллочки, вообще не существовало!

— Меня околдовали! — перепугалась Прунта-Прулла. — Я несчастная, околдованная ведьма! Но кто? Кто посмел это сделать? Может, тот самый тип, похожий на подушку? А вдруг он и мой дом заколдует!

Со страху ведьма совсем ошалела. Она села верхом на весло, чтобы поскорее осмотреть свой дом и свое добро.

К этому моменту Тупс решил: кем бы ни был его невидимый противник, он, Тупс, должен заполучить волшебную шапку! Песик раскрыл пасть и вцепился в засыпайкин запах. Во рту у него оказался край юбки, украшенный птичьими перьями. Но он нисколько не пах Засыпайкой! Он пах чем-то совсем чужим и неприятным.

А в следующий момент Тупс взлетел!

Он летел низко над кронами сосен. Но кто его несет? И куда?

Больше он ни о чем не успел подумать, потому что раздался треск. Край ведьминой юбки, за который уцепился песик, оторвался, и он падал, падал, падал — пока благополучно не приземлился на подушку из мха. И тут же вновь учуял запах Засыпайки! Тупс взял след и, уткнувншись носом в землю, побежал на поиски друга.

История пятнадцатая,

в которой в деревне Кясму никто не может заснуть, а к Змеиному царю приходят нежданные гости

Мати не спалось. Едва он закрывал глаза, как видел грибы — желтые лисички, коричневые толстенькие белые и розовые лохматые волнушка. Одни грибы. И больше ничего. А ведь была ночь, занавески на окне задернуты, в комнате полумрак. Но Мати ворочался в кровати. Сон не приходил. И о Тупсе ничего не было известно, не говоря уже о Засыпайке. Это означало, что Тупс все еще ищет Засыпайку, и что бедный Засыпайка до сих пор блуждает по лесу. Ночью, один, в незнакомом лесу!

Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса дедушки и бабушки.

— Не понимаю, в чем дело, — пожаловалась бабушка, — сна ни в одном глазу.

— Дело дрянь, — подтвердил дедушка. — Скоро утро, нужно будет сети смотреть, а как в море выйти, если даже глаз не сомкнул?

И вдруг прокричал петух!

— Что это с ним? — изумился дедушка.

— Тихо! — шепотом сказала бабушка, — еще мальчика разбудишь!

Она ошибалась, потому что разбудить можно только того, кто спит, а Мати сверлил глазами потолок и пытался вообразить, что будет в деревне, если Засыпайка сегодня вечером не придет.

Ребята в детском лагере будут куролесить целую ночь; близнецы у тети на почте до утра проплачут; тетя продавщица будет сонной и не сумеет сосчитать все, что купят дачники; рыбакам на утренней заре придется выходить в море усталыми, кто-нибудь может поскользнуться и упасть за борт; Алина потеряет равновесие и свалится со своим велосипедом в канаву; молочная бутылка и яйца разобьются, хорошо еще, если ноги целы останутся.

Нет! Это уже слишком! Мати вылез из постели, живо оделся и тихонько выскользнул во двор. Широкая асфальтированная проселочная дорога была безлюдна. Никто не остановил маленького мальчика, не спросил, куда он бежит в такой поздний час.

У Мати был четкий план: он пойдет той же дорогой, туда, где они сегодня собирали грибы, хоть до самого Соснового берега.

Но вот что странно — знакомый лес ночью был совсем другим! Густая тьма поглотила мальчика. Нога еле нащупывала едва заметную дорожку.

Где-то что-то зашуршало.

Где-то что-то треснуло.

Где-то что-то закряхтело и застонало.

Мати сделалось жутко. Между деревьями двигались подозрительные тени. Большие камни казались живыми зверями. Внезапно Мати вздрогнул: рядом с грудой бревен его подстерегал огромный, поднявшийся на задние лапы медведь! На самом-то деле это была сосна, вырванная из земли последней бурей, в темноте ее корни казались грозным лесным зверем, но Мати этого не знал. На миг в темной чаще мелькнуло что-то вроде светлого призрака, и послышался ужасный скрип. Это белоствольные березы скрипели на ветру, но Мати этого не знал. У мальчика было такое ощущение, что он попал в незнакомый, заколдованный лес. Он чуть не плакал.

Но нет! Мати собрался с силами. Не ныть! Нужно отыскать друзей, потому что им в лесу так же жутко, как ему. Втроем надежней, вместе приятней. Он позвал:

— Тупс! Тупс! Ко мне, Тупс!

Никакого ответа. Только темный лес шумел и шелестел, трещали ветви под лапами какого-то зверя, и вдали ухала беспокойная ночная птица. Мати храбро шагнул вперед, остановился и опять позвал:

— Тупс! Тупс! Поди сюда!

Отчего-то мальчик был уверен, что песик услышит его раньше, чем Засыпайка. Вот так, останавливаясь и окликая Тупса, Мати уходил все дальше в лес.

И вдруг он услышал, что кто-то зовет его.

— Мати! Матии-и-и, — донесся из леса далекий голос. — Где ты-ы-ы?

— Тупс! Тупс! — воскликнул счастливый мальчик. — Тупс, я зде-е-есь!

— Мати-и! Я иду-у-у! — голос прозвучал совсем близко, и из чащи выбежал совсем не Тупс, а Майли!

— Мне не спалось, — объяснила Майли. — Никому у нас в семье не спалось. И тогда я пошла искать Засыпайку.

— С больной ногой? — удивился Мати.

— Ведь это моя вина, вина моей порезанной пятки, что мы в такой спешке засобирались домой и бросили Засыпайку в лесу.

Мати сразу почувствовал себя гораздо увереннее рядом с Майли.

Ночной лес не пугал Майли. Дядя Яак иногда в лунные вечера брал ее с собой, учил различать лесные звуки, рассказывал о животных, которые просыпаются и ищут еду именно ночью. Но для Засыпайки, городского жителя, ночной лес был чужим миром. Сердце у Майли ныло из-за друга. Взяв Мати за руку, она бежала и все звала Засыпайку.