Здесь похоронен «Я» (Мой рыжий электронный Иисус) - Виталий Вавикин

Идем дальше.

Функция жизни. Принимаем в учет отсутствие неизвестных. Добавляем переменную. Видим роботов с памятью родственников – все закономерно. Видим робота с памятью постороннего человека – это и есть переменная. А время ее появления – это ее рождение.

– Помнишь моего отца? – спрашивает робот своего хозяина.

– Я не могу быть один, – говорит Диас. – К тому же Хью нужна мать.

Теперь все, что проистекает из этого, вплоть до планеты Далеких Границ. Анализируешь полученные данные и посылаешь за погибшим роботом своего агента. Требуется лишь блок памяти. Лишь информация. И… Робот погиб – робот воскрес.

Лифт падает, создавая парадокс идеальной формулы. Закономерность нарушена. Используешь полученную переменную.

– А вот разбирайся сам! – хихикает робот.

– Понятия не имею, кто она такая! – Говорит Мэрдок Марсии…

Система рушится – система стремится к порядку. Возвращаешься к закономерности. Видишь робота с памятью родственника.

– Я всегда любил тебя, – говорит робот.

– Это безумие! – говорит Файоли и тихо плачет…

Теперь отчет и три варианта.

– Значит, Борк решил заняться Белинджером? – спрашивает Квое.

– Тебя это беспокоит? – спрашивает Кейн.

– Нет, – говорит Квое.

– Гильотина висит над каждым из нас, – говорит Кейн.

И снова назад. «Жизнь (а возможно и любовь) сильнее того, что она создает, но никогда не сильнее того, что создает ее», – так, кажется, писал Желязны в одном из своих рассказов. Вот и на этом временном отрезке происходит нечто подобное. Любовь и жизнь. События и последствия. Факторы, факторы, факторы… И старый кольт уже ждет своего нового владельца. Контролируемое попустительство. Упорядоченный хаос.

– Так ты тоже считаешь, что происшествие с лифтом не было несчастным случаем? – спрашивает Мэрдок.

– Знаю, – говорит робот.

И функция начинает стремиться к порядку.

– Ты не нужна Борку, – говорит Кейн.

– А кто ему нужен? Белинджер? – спрашивает Квое. – А кто потом? Ты? Я? Все это неправильно…

Да. Именно так. Каждая прямая ограничена в пространстве. Как и жизнь. Как и работа. И переменная становится надеждой. Шансом изменить будущее, которого бы не было, если бы ты не приоткрыл на мгновение его завесу.

– Расскажи ей про Мэрдока, – говорит Квое.

– Что ей рассказать? – спрашивает робот.

– Расскажи про его жизнь. Про его жену. Про его ребенка. Расскажи о том, что его ждет здесь и как он может избежать этого.

И даже святой отец Смейдж имеет свое определенное значение, свой изученный фактор воздействия. И робот упорядочивает уравнение, ведомый желанием еще раз увидеть то, что ему действительно дорого. А после уходит. Уходит, чтобы вернуться, но уже в другой истории и повторить то, что уже однажды дало результат. Формула доказана. Формула работает. Лифт может не падать, чтобы упорядочить идеальное уравнение. И жизнь, как и прежде не имеет никакого значения. Лишь переменная. Лишь твое детище, рожденное в хаосе, но создавшее порядок. И все это просто цифры, формулы, вычисления. И все это просто жизнь. Так что бросай монету и пытайся угадать, какой стороной она упадет. Вдруг получится…