Тропа в сингулярности - Алексей Абвов

Мы выбрались из своих боксов навстречу друг другу, чтобы слиться снова, слиться в объятиях друг друга. Ничто не могло нас ни остановить, ни задержать. Всё остальное сейчас для нас перестало существовать. Только мы и весь мир, в котором кроме нас никого нет, да и не может быть вообще. Время остановилось, вернее, потерялось где-то, остались только мы посреди вечности и бесконечности.

Сколько продолжалось наше катание по полу медицинского отсека, сказать сложно. Всё пролетело, как одно мгновение, даже если тянулось целую вечность. Наши тела сделали за нас всё, что было необходимо, позволив насладиться происходящим в полной мере. Даже обнаружив себя на полу, посреди разбросанной одежды и поваленной аппаратуры, я не испытывал ни малейшего дискомфорта. Я снова ощущал себя собой, мы опять разделились, разделились на мужчину и женщину, которые вполне могут меняться телами при желании. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, на её лице была сияющая улыбка, которая говорила без всяких двусмысленностей, что у нас получилось и всё будет хорошо.

Мы без лишних слов поднялись, синхронно быстро надели форму, как будто все решения принимались нами одновременно, впрочем, скорее всего, это так и было, и кинулись к мониторам диагностической аппаратуры смотреть, что же с нами произошло. Впрочем, лично я в показанных графиках ничего не понимал, просто удивляясь причудливости их форм.

— Да, я тоже до конца не понимаю, — прочла мои мысли Осс. — Так не бывает. Вернее, так не должно было быть. Но теперь это нельзя списать на галлюцинации и сбои аппаратуры. — Смотри, — сказала она, сворачивая масштаб отсчёта времени, — графики наших процессов жизни претерпевали заметные изменения, достаточно сходно, но в разное время. Сначала работала я, пока были силы, а вот здесь уже работал ты. А вот мы слились в одно. Да, ты подоспел вовремя. Ещё чуть-чуть, и меня бы не стало. Кстати, могу нас поздравить, по показанию приборов, сейчас мы полностью в норме, никакой инфекции.

— Это определённо радует, — заметил я, — но теперь нам требуется разобраться со всем, что эту инфекцию вызвало. Возможно, мы сможем спасти остальной экипаж станции. Кстати, ты что думаешь?

— Невероятно, но факт, нас действительно атакует неизвестная форма жизни, — уверенно ответила она, — причём, атакует на ментальном уровне. Но эта форма жизни, похоже, не имеет своей материальной основы, являясь чистым полем, энергией. Непонятно зачем мы ей нужны, но никакая наша техника ничего не сможет противопоставить ей. Да и технику, похоже, эта форма жизни способна точно так же приспосабливать для себя. Как с этим справляться я не знаю, и даже пока не догадываюсь.

— Но мы двое смогли победить агрессоров, и уже два раза.

— Мы — да. Хотя я сама до сих пор не понимаю как.

— Что мы делали, — не отставал я, — мы посредством друг друга восстанавливали себя, свою целостность. Агрессоры не могли или не хотели покидать нас, и в первый раз просто погибли, а сейчас…, сейчас ты что чувствуешь?

— Я чувствую в себе существо, — неуверенно сказала она, — оно подавлено, но не разрушено и через него в меня идёт какая-то сила, энергия…

— У меня то же самое, — заключил я, — мы поймали своих агрессоров, и теперь они стали нашими пленниками. Если, как ты говоришь, мы имеем дело с полевой формой жизни, то нам теперь достаётся та энергия, которая обеспечивала им их собственное существование.

— Логично, — отметила она, — хотя совершенно не ясно, откуда эта энергия берётся и как вообще всё это выглядит. Мы не имеем аппаратуры, что бы это определить.

— Аппаратуры…, - вслух задумался я, неясная догадка промелькнула у меня в голове, — а если попробовать настроить моё восприятие идущее через симбионтов?

— Попробовать можно, я даже забыла, что у тебя стало заметно больше глаз, ушей и прочего. Кстати, как они себя чувствуют?

Я закрыл глаза, потянулся к детекторам и прислушался к своим ощущениям. Тут же на меня обрушилась волна радости и предвкушения, что наконец-то снова мы стали одним, нужным друг другу. В моё восприятие резко влился целый поток различных ощущений, которые транслировали детекторы, так, что я сразу потонул в них. Едва собрав свои мысли, я снова обратился к Осс.

— Чувствуют они себя просто замечательно. Вот только я не справляюсь с тем, что они мне дают, отвык я от них, пока был на станции. Может, ты мне поможешь настроиться на нужное восприятие, если сможешь подключиться?

— Подключиться смогу. Хотя я тоже сильно теряюсь, когда соединяюсь и с тобой и с ними, но мне проще, я могу дозировать то, что воспринимаю. Давай попробуем.

Я снова соединился с детекторами и просто расслабился, почувствовав, как Осс подключилась ко мне. Постепенно её стараниями сформировалась устойчивая зрительная картина. Всё остальное она пока вытеснила. Снова я видел в полном объёме вокруг себя, сразу во многих диапазонах волн.

— Попробуй открыть глаза, — сказала мне Осс.

Открыв глаза, я обнаружил, что могу легко накладывать ту картину, которую я вижу глазами на ту, что воспринимают детекторы. Естественно, глаза, в отличие от восприятия детекторов, видят только с одной стороны, но это не столь принципиально. Главное, что можно совмещать в одно оба канала и наблюдать гораздо больше, чем одним из них. Постепенно я стал детализировать картину восприятия, которая теперь становилась всё полнее и насыщеннее. Я обнаружил, что легко могу переключать актуальность различных диапазонов зрения. Это было именно то, что нужно. Если найти необходимый диапазон зрения, то можно видеть различные энергетические и полевые образования, причём без всякой внешней аппаратуры.

— Хорошо, — сказал я, — можешь меня отпускать, теперь попробуем настроить зрение на нужные нам объекты.

— Смотри на меня, как на эталон, — про себя улыбнулась Осс, — потом сравнишь с кем-либо из лежащих в анабиозе.

Я внимательно смотрел на неё. Смотрел сначала своими глазами, постепенно по одному подключая каналы восприятия детекторов. Картина была очень интересная. Так глазами никогда не увидеть и даже во сне сложно представить. Можно видеть весь организм полностью или сосредоточиться на отдельных деталях. Тело светилось и переливалось немыслимыми цветами, в нём растекалась самая различная энергия, которая выходила из него, образуя замысловатую картинку окружающей ауры. Я перебирал различные каналы и, наконец, заметил именно тот, что был нужен. Судя по всему, это был основной канал восприятия слабых электрических полей, которые окружают любое живое существо. Именно в нём были заметны неуловимые обычному глазу малейшие изменения, которые происходят в человеке. Для технической аппаратуры многие детали и нюансы, даже воспринимаемые её датчиками, оставались неразличимы, что и не позволяло распознать агрессоров.

Но разобраться детально я не успел. Мой вызывной браслет вибрировал, показывая, что для меня есть срочное сообщение.

— Меня вызывают, — мысленно сказал я, — сейчас узнаю кто.

— Меня тоже, — ответила Осс, — кажется, я знаю, кто это может быть.

— Теперь и я знаю, — весело ответил я, разглядывая свой браслет зрением детектора, — это адмирал Восс требует немедленно выйти с ним на связь.

— Идём в помещение разведки, — подтвердила она, — Восс так вызывает только в экстренных случаях, значит, есть причины.

Мы быстро покинули медицинский отсек и направились в свою зону. Вся станция была переведена в режим экономии энергии, коридоры едва освещались, вся неактуальная аппаратура была выключена. Нам пришлось идти пешком, транспортные лифты не работали. Стоило нам войти в помещение разведки, сразу же появилось объёмное изображение адмирала.

— Рад вас двоих видеть дееспособными, — сразу и без всякой субординации приступил к делу Восс, — весь остальной экипаж станции сейчас лежит в анабиозе. Ситуация критическая сама по себе, это вы и без меня понимаете, но это ещё не всё. Тут у нас наверху всё ещё веселее. Наш флот, который принимал участие в этой экспедиции, заблокирован в системе боевыми флотами нескольких других рас. Включено объёмное искажающее континуум поле, которое не позволяет пользоваться сжатием пространства для перемещения. Нам объявлен ультиматум, и дело может окончиться большой космической войной. Войной не только с нашей расой землян, в деле ещё несколько крупных игроков. Сикрийцы выступают на нашей стороне, а этого я вообще понять не могу, до сих пор они никогда открыто не вмешивались в какие-либо серьёзные конфликты.

— Что в условии ультиматума, — спросил я, после того, как у меня возникла смутная догадка?

— Вот это и есть самое странное из всего, — насупился адмирал, расхаживая взад-вперёд. — Я мог бы понять, если бы от нас требовали убраться вон из этой системы и убраться немедленно. Не удивительно было бы, если потребовали немедленно уничтожить вашу колонизационную базу, или что-либо подобное. Но от нас требуют, что бы все люди из экипажей наших кораблей были спущены на эту планету, а сами корабли уничтожены. Если мы не выполним эти условия, нас уничтожат, не выпуская из системы. Земля, естественно, на такие условия категорически не согласна, все боевые флоты находятся в состоянии полной готовности к войне.