Меч короля Афонсу - Алисе Виейра

Король оторопел. Он сроду не слыхивал ничего подобного. Чудеса, да и только! А тут еще Фернанду, который уже не в силах был остановить поток своего красноречия, рассказал, что Афонсу II (внуку) удалось завоевать крепость Аль-Кассар, а Афонсу III (правнуку) — Аль-Фагар. Король даже притопнул от удовольствия. Сантьяго! Вот это потомки! Отличные ребята! Недаром тоже Афонсу оба.

Глава 24. У СТЕН АЛЬ-УЖБУНЫ

Они ехали быстро. Жералду вел их по известным одному ему дорогам и тропам. Когда весть о приближении Бесстрашного долетала до окрестных селений, люди разбегались кто куда. И хотя Санша все уже знала о том, кто был избран ею для спасения друзей, ей казалось странным ехать под охраной человека, который для всех остальных был страшнее дьявола. Жералду был ужасно доволен собой и без конца бахвалился:

— Удирают от меня, как крысы! Даже Афонсу Энрикеша никто так не боится!

— Неужели ты рад тому, что все тебя боятся и ненавидят? Разве можно жить без друзей? — спросила Санша.

— Я уже говорил тебе. От друзей одно беспокойство. Взять хотя бы тебя. Если бы не твои друзья, не пришлось бы тебе отправляться в столь опасный путь… Слушай, сдается мне, что ты все это задаром делаешь! Или тебе обещана награда?

— Не нужна мне никакая награда. Они даже не знают, ни куда я поехала, ни… — Санша прикусила язык.

— Ни к кому ты поехала, — насмешливо закончил Жералду. — Да, я не лучшая компания для юной девушки. Ан вышло, что могу и пригодиться.

— Да, — тихо ответила Санша.

— Ну вот, и ты начинаешь кое-что понимать. Кто мне теперь нужен, с тем я и дружен. Наука простая.

Санша промолчала. Что с ним спорить? Он всегда так жил: от одних убегал, скрывался, на других, беззащитных, нападал и радовался тому, что его боятся. Санша знала, что нельзя жить без друзей. У нее все сердце изболелось по Мафалде и ее братьям. Как с ними было хорошо! Санша тут же вспомнила о других друзьях, по которым давно скучала. Ауровелида в Гимарайнше, и, когда они увидятся, неизвестно. Она слышала, что Афонсу, желая сделать приятное королеве, собирается ехать не в Гимарайнш, а в Коимбру. А Менду Соареш никогда не покинет короля. Без Ауровелиды так скучно, так одиноко! Услышать бы снова, как она поет… Может, новые друзья поедут со всеми вместе в Коимбру?.. Ой, да как же они поедут? Они так и сидят в тюрьме, голодные, забытые… Бедный Вашку, он так любит поесть…

Вдали показались высокие стены Аль-Ужбуны.

— Вот мы и приехали, — сказал Мокейме. — Взгляни, Жералду можно ли взять такую крепость с помощью одних приставных лестниц?

Жералду не ответил. Да, это вам не Сантарен. Такая штука не всякому по зубам.

— Так. Что будем делать дальше?

— Прежде всего, надо бы раздобыть тебе другое платье, а то, Жералду, если тебя узнают, то пиши пропало. Сделаем так: оденем тебя, как паломника, будто ты идешь в Сантьяго-де-Компостела. Надвинешь на лицо капюшон, и порядок!

— Паломник? Я?! Вот насмешил!.. Ну ладно, я на все согласен, раз уж я здесь.

— Тогда ждите меня. Я потороплю коня и вмиг вернусь со всем необходимым.

— Мокейме, смотри не загони коня, ты ведь его… одолжил, — вдруг вспомнила Санша.

— Ничего, раз он выдержал такой долгий путь, небольшой галоп ему не повредит. Не беспокойся, дочка, я скоро вернусь, и конь будет целехонек.

Жералду с восторгом смотрел на город.

— Да, Афонсу Энрикеш знает толк в крепостях. Этот город стоило отнять у сарацинов. Они небось волосы на себе рвут! Надо будет немедля заняться Эворой, а то Афонсу меня опередит, и тогда — прощайте надежды навсегда!

— Ты хочешь идти на Эвору? Но как ты это сделаешь, ведь там со всех сторон мавританские земли?

— Но вы же все говорите, что я якшаюсь с маврами! Раз так, мне нечего опасаться! Ладно, это все между нами, я пока еще не до конца обдумал свой план. Я хочу действовать наверняка. Тут нельзя проигрывать.

Вернулся Мокейме. Жералду накинул балахон и надвинул капюшон на глаза. Мокейме пошел вперед, показывая дорогу, а за ним Санша и благочестивый паломник.

Глава 25. ПРОИСШЕСТВИЕ В ТЮРЬМЕ ПРИ УЧАСТИИ НЕИЗВЕСТНОГО С ЖЕЛЕЗНЫМИ РУКАМИ

Вашку слонялся взад-вперед по камере. Что с Мафалдой и Фернанду? И что теперь будет с ним самим? Есть почему-то совсем не хотелось, хотя самое время было явиться стражнику с хлебом и противной соленой водой. И откуда они такую берут? Ведь известно, что в XII веке вода в городе была удивительно чистой и вкусной. Не то что теперь — тьфу ты, потом, через 834 года, — когда она припахивает карболкой… Но сейчас-то — то есть не сейчас, а… ну, неважно — она должна быть что надо. Откуда же они берут эту мерзость для узников?

Когда вошел Мартин Афонсу, Вашку решился задать ему этот вопрос. В ответ тюремщик заржал:

— Ишь какой любопытный! Да из бочонка, откуда же еще? Может, ты думаешь, я буду каждый день ходить для тебя к источнику, по кружечке носить? Пока вода в бочке не кончится, пей и радуйся, что хоть такую дают.

— А сколько она уже там, в бочке? — робко спросил Вашку, понимая, что лучше было бы не спрашивать.

— А я почем знаю? Когда вас сюда привели, бочонок был полнехонек. Пока еще больше половины осталось. А когда ее наливали, этого я не знаю. Я не такой любопытный, как ты.

Вашку представил себе этот грязный бочонок без крышки и всякую дрянь, которая могла туда попасть за столько дней, и совсем расхотел пить. Он даже подумал, что никогда в жизни не будет больше пить воду.

«Бывают же такие лентяи, — думал Вашку, сердито поглядывая на дверь, которая захлопнулась за Мартином Афонсу. — Столько времени возится со своим мечом, а до сих пор не отчистил. Какая уж там свежая вода! Только и знает, что пожрать да поспать да с Гонсалу-Колбасой потрепаться в промежутках. Этот еще ничего, с ним хоть поговорить можно, он и про братца полоумного расскажет, и что в городе делается… Только он что-то давно не приходил. А этот — тюфяк какой-то. Если бы удалось прорыть лаз, удрать от такого сторожа ничего бы не стоило. Но с этими стенами разве справишься…»

Тут за дверью началась какая-то возня. Как будто дерутся… Ругань, грохот, кто-то вопит, валится на землю, а потом тишина. Вашку приложил ухо к дверной щели, но ничего не смог разобрать. Что ж там такое? Батюшки, ведь сейчас и до него доберутся! Или может… Ну конечно!.. И он изо всех сил заколотил кулаками в дверь.

Загремели ключи, дверь распахнулась. В лицо ударил яркий свет, и Вашку зажмурился. С трудом приоткрыв глаза, он увидел, что в камеру входит не Мартин и не Колбаса, а какая-то незнакомая личность. И тут же милый сердцу голос Санши:

— Бежим скорей отсюда! Пока не поздно! Ой, а где остальные? Почему ты один?

Из-под капюшона, прикрывавшего лицо незнакомца, — монах, что ли? — пророкотал недовольный голос:

— Что за дела! Столько ехать для такой пустячной работенки! Ребенок бы справился. Я-то думал, тут тыща воинов, вооруженных до зубов… А это что? Какой-то недомерок… И меч-то в руках держать не умеет. Вы что, смеетесь надо мной? Да еще нарядили, как чучело… Видели б меня мои люди…

— Вашку, что с ними случилось? Почему вы не вместе?

Но Вашку, ошарашенный происходящим и еще полуслепой, не мог выдавить из себя ни слова. Человек в капюшоне взял его за плечи и, приподняв, вытащил из подвала. Отчаянно моргая, Вашку огляделся и увидел распростертого на земле Мартина Афонсу, а рядом все тот же недочищенный меч.

— Мертвый… — испуганно прошептал он.

— С чего это ему быть мертвым? Да я, считай, его только погладил. Завтра будет как новенький. Ну ладно, мне пора, а то эта размазня скоро опомнится и подымет шум. А ты, милая девочка, если еще раз решишь меня разыскивать, подумай сперва, достойную ли работу предлагаешь такому человеку, как я, и не лучше ли пригласить первого попавшегося мальчишку-оруженосца…

— Не сердись, Жералду. Я не знала… Все говорили, что охрана сильная. И ребят было трое… Что-то случилось… Нет, только ты мог это сделать. Поссориться с королем ты не боишься, потому что вы и так в ссоре, да он и не узнает ничего… А главное…

— Что главное?

— Главное, ни у кого нет таких могучих рук, как у тебя. Взгляни только на этого несчастного…

— Хватит хныкать! Мое дело — драться. Да я бы враз разделался с дюжиной таких болванов, а тут вы со своей жалостью: «Ах, не надо, он ни в чем не виноват!..» И ты, Мокейме, туда же — старый солдат, называется! Тоже мне, драка: долбанул это чучело разок, теперь спит и слушает, как ангелочки играют на лирах… Хватит с меня, я ухожу. Меня ждут дела посерьезней. А вы тоже бегите и спрячьте куда-нибудь парня, пока этот мешок с отрубями не зашевелился, а то придется опять его пристукнуть, и тогда уж не знаю, проснется ли он снова — мои руки не привыкли к нежностям…

Не успел он договорить, как бедный стражник дернул ногой и застонал: