Миллионерша поневоле - Сандра Мэй

Она растерялась. С одной стороны — такие предложения делают один раз в жизни, и разбрасываться ими нельзя. С другой… все равно это надо обдумать. Просто взвесить свои возможности и способности. Люси вздохнула и покачала головой.

— Морт, я боюсь, что не смогу. У меня просто не будет достаточно времени, чтобы целиком отдаться работе…

— Скорее уж нет желания, да?

— Ты хотел поговорить об аренде?

Почему-то он долго и насмешливо смотрел на нее, а потом заговорил совсем другим тоном:

— Что ж, поговорим об аренде. Что ты предпочитаешь? Чтобы я нашел и оплатил для тебя другой вариант жилья? Это вполне возможно, и я…

— Я не хочу от тебя никаких денег, Мортимер. Я просто хочу переехать — и все.

— Тогда объясни это Билли.

Люси вздрогнула — настолько жестко зазвучал голос Морта. Потом он вынул из кармана листок бумаги и протянул ей. Люси медленно развернула листок, уставилась на печатные буквы…

— Не понимаю. Ты что, переписываешься с моим сыном?

— Скорее он мне пишет. Я просто адресат.

— Но как он… Господи, какой стыд…

— Дура ты, Люси!

Она даже не обратила внимания на «дуру». Она читала отчаянное письмо своего девятилетнего сына, который просил Морта Бран-да не выгонять их с мамой из коттеджа на опушке, потому что у них Презент, и луковицы тюльпанов, которые нужно обязательно выкопать в октябре, и запруда на речке, которую Гарри просто не сможет достроить один, а помочь ему некому, ведь с ним почти никто не дружит, потому что Гарри — инвалид…

Морт негромко кашлянул.

— Скорее всего, Сара дала ему мой адрес, а потом… или у вас нет компьютера?

— Нет… Он научился в школе, но дома у нас нет. Что ты ему ответил?

— Да не помню я, спроси у него, это же не тайна! Я хотел сказать совсем другое, просто… Тебе не нужно волноваться, понимаешь, Люси? С твоей арендой все в порядке, живите на здоровье, я не собираюсь ничего менять, и вы мне никак не можете помешать.

— Спасибо, добрый господин!

— Ха! Так я и думал. Гордость до небес, да? Кровь кавалерственных дам стучит в твое сердце? Между прочим, лучше бы ты пошла в отца!

— Что ты имеешь в виду?

— Да то, что лорд Февершем, хоть и происходил из древнего рода и все такое, был отличным дядькой, добрым, веселым, отзывчивым! Его в Грин-Вэлли до сих пор все вспоминают добрым словом. Но нет, тебе обязательно надо было избрать идеалом свою маменьку! Ладно. Делай что хочешь, уезжай, снимай квартиру — а потом парнишка будет считать меня эгоистом и самодуром, выгнавшим вас из родного дома!

— Неправда! Я никогда так не считала и ему этого не говорила!

— Тогда почему он умоляет меня? Почему… Ты уже нашла что-нибудь?

— Нет еще. То, что нашла, — ужасно.

— Ищешь и будешь искать? — Да.

— Почему, Люси? Неужели из-за того, что между нами произошло?

Она подняла голову и тут же поняла, что зря это сделала. Карие глаза Морта впились в нее, теперь уже она не могла отвести взгляд.

А что, собственно, произошло? Всего-то — Мортимер Бранд полностью и навсегда изменил всю ее жизнь. Настолько, что даже сейчас, десять лет спустя, ничего не изменилось.

Она по-прежнему любит только его. Мечтает только о нем. Хочет только его.

Именно поэтому нужно что-то делать. Нужно все изменить. Собраться с силами — и начать заново.

— К тебе это не имеет отношения, Морт. Просто… Здесь прошли самые счастливые годы моей жизни. Теперь этот период закончен. Надо уезжать.

— Я бы согласился с тобой, но неужели ты всерьез считаешь, что занюханная конура в китайском квартале — это предел мечтаний? Разве Билли это заслужил?

Вот же наградил Господь сыночка языком! Ничего нельзя доверить, все разболтал!

— Эта конура мне по карману. В письме об этом нет ни слова, откуда ты узнал?

— Вчера мы говорили с Билли по телефону. Вы как раз вернулись с просмотра.

Будь проклят технический прогресс!

— Люси, ты извини, что все это получилось без твоего ведома…

— Извиняешься — и думаешь, этого достаточно? Мой сын проводит время в разговорах с незнакомцами…

— Я не незнакомец. А мальчик хотел, чтобы было лучше тебе. Он тебя любит, и не стоит его за это ругать.

— Я сама разберусь со своим сыном.

Она вскочила, но и Морт тоже поднялся с дивана.

— Люси, я пришел не для того, чтобы у парнишки были проблемы. Он хороший мальчик. Во многом — благодаря тебе. Я прекрасно понимаю, как нелегко было растить его в одиночку, я сам вырос без отца…

— Можно подумать, тебя это волнует!

— Меня это волнует, Люси. И поэтому я здесь.

Карие глаза гипнотизировали ее, а на дне их горел огонь, хорошо ей понятный. Люси изо всех сил стиснула кулаки.

— Ты хочешь со мной переспать? Морт и бровью не повел.

— Хочу. И этого тоже хочу, Люси. Но пришел не за этим. Я хочу помочь. А что до твоего вопроса… я предпочитаю, чтобы такие вещи происходили по доброй воле обеих, так сказать, сторон.

— Что ж, отвечу тебе прямо и откровенно: спать я с тобой не собираюсь, денег от тебя не приму, благотворительность ненавижу.

— Ты в беде, Люси.

— Это я раньше была в беде, Морт. Когда обнаружила, что беременна, когда жила в приюте, когда мыла вонючие лестницы в своем доме в Сохо, когда Билли хотел есть, а у меня не было денег… Сейчас я в порядке! В полном порядке. И даже если бы я была не в порядке — от тебя все равно не приняла бы ни пенса. Меня нельзя купить.

Его глаза сделались холодными и злыми.

— Насколько я помню, этого и не требовалось.

— Подонок!

— Возможно.

— Мне было пят… шестнадцать лет, я была пьяная и взбудораженная — неужели из-за этого ты всю жизнь будешь считать меня своей подстилкой? Из-за одной ночи?

— На прошлой неделе ты пьяной не была. И тебе уже не шестнадцать.

Морт схватил ее за плечи, но Люси даже не пыталась высвободиться. Она смотрела в ненавистные и любимые глаза и выплескивала из себя всю боль прожитых лет.

— Да! Мне двадцать шесть! Я мать-одиночка, которая ни разу не спала с мужчинами с тех пор, как родился мой сын, и у которой сейчас не лучший период ее жизни. Убей меня за это! Доволен?

— Очень интересно! То есть Джереми держит тебя на голодном пайке? Ждет первой брачной ночи?

— Тебя это так удивляет? То, что остались еще на свете добропорядочные мужчины?

— Да куда уж мне понять! Я же не аристократ. Только вот знаешь, это ужасно — собираться замуж за человека, который расчетливо ждет до свадьбы, прекрасно зная, как ты плачешь по ночам в подушку…

— Я не плачу ни в какие подушки! И я сама знаю, что мне нужно…

На этом силы и ярость иссякли, и Люси Февершем с каким-то странным всхлипом-рычанием притянула к себе Морта и впилась в его губы поцелуем, который при всем желании нельзя было бы назвать братским.