Офицер-разведки (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Мы вдвоём поднялись на этаж выше, тот майор, что меня привёз, куда-то пропал, и прошли в приёмную наркома. Полковник без спросу отрыл дверь, потом вторую, и мы прошли в кабинет Берии. Секретарь, и несколько человек, что ожидали в приёмной, промолчали.

- Доброго вечера, товарищ Берия, - поздоровался я. - Можно чаю, а то пообедать, это было, а ужина нет. Я вас хоть на печенье ограблю.

- Ничуть не изменился, - сказал тот, и велел. - Садись, чай сейчас принесут.

Сам я за стол сел, куда нарком показал, а полковник, передав тому конверт, устроился на стуле, что рядком стояли у стены.

- Интересные у вас дела тут в здании происходят, - сказал я, вытягивая ноги и с удобством устраиваясь. - Знакомое лицо встретил.

- Воевали в месте?

- Ну можно и так сказать, они против меня, я против них.

Берия, что уже сделал по телефону заказ секретарю, и вскрыв конверт, начал листать толстую стопку листов, с удивлением поднял голову.

- Объяснись.

- Это ещё в начале войны было. Вы мой рапорт читали. Я там майор-связиста добыл, используя секретное оружие. Ещё отчитывался за каждый выстрел. Не всё я там доложил, ох не всё.

Берия отложил листы и не мигая стал смотреть на меня. Не приятный взгляд, надо сказать, заставляет себя чувствовать виноватым. Даже против меня работал.

- Что? Написал бы, так меня бы крайним и сделали. Я же не в своей дивизии вышел, соседняя, на птичьих правах был. Особисты свой провал, что врагов не выявили, на меня бы свалили, оно мне надо?

- Рассказывай, - велел нарком.

- В общем, я когда девчат освободил, по дороге к нам присоединились пограничники, с капитаном. Там ещё стрелки потом были, сорок штыков, так к нашим и вышли. На участке соседней дивизии, я рассказывал. Там и был конкурс добыть языка. Орденом завлекали. Я не хотел, но тот капитан-пограничник настоял, несмотря на то, что у меня колено травмировано. Вы там дальше знаете. Вот что я не рассказал. Шёл один и сразу заметил, что меня отслеживают, был пограничник из группы капитана. Я тогда молодой был, глупый, думал на хвост упали чтобы майора потом отобрать и орден за него получить. В стороне засёк остальную группу пограничников, плюс добровольцев из бойцов дивизии. Тоже за орден завлекли. Там один пограничник направился к немцам. Я думал на разведку, подходы изучить, а он встал и вышел к часовому, подсвечивая себя фонариком. Встретили как родного. Остальные пограничники, оказавшиеся диверсантами, в ножи взяли бойцов дивизии. Я понял, что это враг и убил того что за мной следовал. Кстати, очень профессионально, если бы я ночью не видел хорошо, никогда не засёк бы его. У него в кармане «Вальтер» нашёл, в другом глушитель, прикрутил, и пользовался. Спасибо, - это я сказал секретарю, что гранённый стакан с чаем подал, вазочка с печеньем тоже была. - Недолго, дал своему бойцу, старшине, и с концами ушёл. Это когда в полк Московского ополчения назначение получил. Капитан этот именно мной интересовался, тем секретным оружием. Я же сдал документы уничтоженных патрулей во Владимир-Волынском, гильзы там засветились. Вот он и выманил меня с этой добычей вражеского офицера. Он знал за кем я конкретно иду, и выяснил у своих где такой майор-связист есть. Я не искал его, а следовал за капитаном. Он и привёл к кому нужно. Дальше знаете, я пострелял, и увёл майора, угнав машину. Но не сообщал, что немцы, чтобы меня приманить, убрали часть солдат, давали дорогу к телу того связиста, чуть не красную ковровую дорожку к нему мне расстелили, и засаду устроили. Капитан тот и его диверсанты участвовали. Даже командовали, как я понял. Хм, вкусный чай… Я секретным оружием не только всю засаду положил, но и капитана с четырьмя его бойцами. Выкрал майора и к своим рванул. С орденом обманули, наврал генерал, ну вы это знаете, но две медали получил, хоть что-то. Меня бы за этих диверсантов крайним и сделали. Не всех диверсантов я убил, не все участвовали в засаде, другие помогали в прочёсывании, нашли тело того что я убил. Никого из выживших диверсантов той группы, больше не видел. До сегодняшнего дня. А тут помощник дежурного, что у меня вещи принимал, оказался одним из них.

- Почему сразу не сообщили? - спросил нарком, когда полковник уже выбежал за дверь. Мигом, раз и нет.

- Так я узнал его, когда по лестнице к вам поднимался и увидел полковника пограничных войск. Ассоциации сказались. Вы его не поймаете, он меня тоже узнал, причём, сразу. Я ещё идиот спросил, не воевали ли мы вместе. Лицо, мол, знакомое.

- Да, наворотил ты дел.

- А я-то здесь причём?! - возмутился я. - Даже не пытайтесь меня крайним сделать, сами змею на груди пригрели.

- Чуть позже тебя отправят в архив. Просмотришь фотографии всех сотрудников, может ещё кого узнаешь. Подписку дашь, эта информация секретная.

- Хорошо. Что там с Тальковым? А с чернобровой?

- Упустили. Ты же в прямом эфире орал, кто это. Пока информация дошла, пока выехали, за ним в госпиталь пришли и попросили позвать. Он вышел и с концами. Наши люди только через два часа были в госпитале. Ищут. По девушке, как начали его действия расследовать, нашли и освободили. Работу на врага ей вменяли. Все подозрения сняты, уже дальше служить отправили. А теперь опиши что там у тебя было? Своими словами. И не утаивай ничего, как привык, всё как было.

Надо сказать, тот довольно придирчиво задавал вопросы, но и слушал внимательно, параллельно изучая листы рапортов, делая какие-то пометки на полях. Берия часто отвечал на телефонные звонки, но это не мешало нашему общению. Полковник вернулся через полчаса, сообщив скорее мне, Берии уже доложили:

- Ушёл. Отпросился у дежурного, сказал, живот заболел, и ушёл. С ним пропал капитан Басов. Поисками занимается генерал Скобелев, все выезды из города перекрыты, начались прочёсывание города, работает милиция и дружинники. Посмотри, есть кто знакомый.

Полковник протянул мне стопку в три десятка фотографий. Я разложил их на столе, сразу отложив фото того диверсанта, что опознал, а чуть позже ещё одного.

- Вот, этот тоже из поддельных пограничников.

- Басов и Кураев, - кивнул полковник. - С сорок первого у нас служат. Три проверки прошли.

- Выясните кто их проводил, - велел Берия, и полковник, забрав фотографии, покинул кабинет.

Мы же закончили с Берией, снаружи давно стемнело, время к одиннадцати часам подходило, когда я покинул кабинет, посетители всё также терпеливо ожидали в приёмной. Там сразу одного пригласили, а меня сопровождающий отправил в архив. Там уже ждали. Личные дела мне никто не давал, просто фотографии. Я быстро перелистывал их, откладывая в отдельную стопку всех тех, кто мне не просто знаком, а по ощущению, что где-то видел. Почти шесть тысяч фотографий просмотрел, отложив пятьдесят семь. На соседнем стуле скучал капитан, что занимался мной. Вот так закончив, я вернулся к стопке с отложенными фотокарточками и стал их пристально изучать, вороша память. Некоторые возвращал в общие стопки, это были сотрудники, с которыми я встречался, а некоторые вызывали сомнения.

- Проснись, - потряс я капитана за плечо.

- А? Что? - потягиваясь, спросил тот.

- Вот, этот ваш сотрудник. Я думал его убил. Это поддельный капитан-пограничник, в которого я стрелял в сорок первом, в начале войны. Видимо был ранен, оклемался. Хотя нет, бред. Я убил его, попадание в голову было, та лопнула. С такими ранами не живут. Может близнец? Сами выясняйте. Потом вот эти двое. Зимой сорок первого они выкрали меня из штаба моей дивизии, участвовали в нападении под видом командиров НКВД. В Мценск привези. Я потом сбежал, и там трёх генералов застрелил. Ещё насчёт этих пяти, где-то видел, в памяти крутится рядом, но пока не могу вспомнить.

- Понял, - с серьёзным видимо кивнул тот. - Идёмте, я устрою отдыхать. Позже продолжим.

Тот мельком глянул на оборотную сторону карточек, я раньше посмотрел, данных не было, просто свой номер у каждого. Он записал их, и передав меня бойцу, велев устроить в общежитии, а сам быстро ушёл. Докладывать по тем, кого я опознал. Люди занимались работой, не спали, и ждали информации по тем, кого я познал. А отвели меня в отдельное крыло здания, тут подобие номеров было, видимо для тех, кто оставался на ночь. Кто спал в своих кабинетах, не зря там диваны стояли, кто эти номера занимал. Там и душ был, принял его и спать. Номер четырёхместный, на двух койках уже кто-то спал, стараясь не шуметь, сам расположился и вскоре уже уснул.