Аномалии.INFERNO - Андрей Диченко

Как только двери открылись, волна смрадного воздуха захлестнула вагон. На станции не было никого, кто бы мог двигаться. Вся платформа была заполнена трупами солдат в странной серой форме. Точнее, то, что покоилось на платформе скорее можно было назвать скелетами, рядом с черепами которых покоились треснувшие каски, а поломанные белые ребра покрывали драные и изъеденные старостью кители и шинели. Слегка прищурившись, Сергей различил на форме одного из трупов символику из двух молний и черепа. Несомненно, станция была заполнена трупами солдат фашистской Германии, неизвестно как оказавшихся здесь. Слегка ободрившись, он высунул голову и увидел, как из окна газетного ларька, расположившегося по центру станции, торчал повешенный за ремень от автомата немецкий офицер. Всюду рядом со скелетами валялись ржавые и непригодные для стрельбы MP-40. Но прямо под ногами Сергея, у входа в вагон, валялась противопехотная граната, выглядевшая нетронутой.

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция „Сквер Армагеддона“» — пока зловещий голос, записанный на пленку, произносил эти слова, Сергей изловчился выхватить гранату, наплевав на все осторожности.

Двери закрылись и поезд поехал дальше.

— Что это было? — спросила Таня, тоже прекрасно видевшая платформу.

— Трупы немецких солдат… — ответил Сергей, разглядывая гранату, изготовленную в сорок пятом году. Как раз в то время, когда война подошла к концу и мистический Третий Рейх делал последние отчаянные рывки, чтобы хоть как-то замедлить продвижение пятигранной звезды на их, как им казалось, священные земли.

— Я видела немецких солдат, — подавленно сказала Таня, — но они были не так одеты…

В этот момент Сергей вспомнил, что он не знает, из какого Таня времени попала в этот поезд, поэтому логично было предположить, что ее реальность была еще очень далека до того момента, как два геополитических зверя схлестнутся в смертельной схватке.

— В каком году… — Сергей слегка замялся. — В каком году ты сюда попала?

На этот вопрос Таня ответила молчанием, пытаясь сориентироваться в призме проведенных в вечности дней. Но это ей не удалось, потому что поезд опять начал резко тормозить. Сергей, выругавшись по поводу того что он обо всем этом думал, опять повернулся лицом к двери, которая сейчас еще раз откроется и преподнесет новый сюрприз. Для себя СОБРовец отметил, что с каждой остановкой расстояние до следующей станции сокращается. В такие моменты очень не хватало карты метрополитена, чтобы хотя бы знать, где конечная станция.

Следующая станция оказалась и вовсе не станцией в ограниченном понимании трехмерного физического пространства. Как только поезд выехал из тоннеля, перед глазами Сергея открылась самая настоящая пустота. Ему в этот момент казалось, что если посмотреть со стороны на все происходящее, то поезд показался бы мчащейся посреди космоса оленьей упряжкой Санта-Клауса. Подойдя к окну, Сергей не увидел ничего, что могло бы говорить о наличии жизни или хотя бы жизни после смерти за пределами вагона.

— Что там? — спросила волнующаяся Таня, уже готовая к очередной смерти, которая ей, как казалось, пока что не спешила.

— Абсолютная пустота, — совершенно точно ответил Сергей, хотевший сказать вначале вместо «абсолютная» «космическая». Исходя из справедливого здесь закона инерции, поезд остановился. Следовательно, двери его открылись, и вагон словно начала заполнять терпкая темная энергия. Сергей не знал, почему именно «темная энергия», но в эти самые секунды его охватила странная ярость и нестерпимое желание выйти из вагона и стать частью непроходимой тьмы, которая, как черный густой дым, обволакивала мистическую станцию. В голове солдата вспышками проносились страшные картины массовых казней: сначала повсюду чудились невероятных размеров гильотины, затем видения менялись газовыми камерами немецко-фашистских концлагерей. Сергей не видел четких очертаний всплывающих пейзажей. То, что рисовало ему воспаленное воображение, вряд ли можно было назвать «картинкой» в классическом понимании этого слова. Скорее, это были переживания энергии событий, имеющих, мягко говоря, отрицательный оттенок. Безусловно, что творящийся в его голове хаос был всего лишь отрицательной стороной человеческого существования. Не по своей воле Сергей, забыв обо всем, что было в вагоне, начал делать медленные шаги в сторону открывшейся двери. В эти секунды его осенило представление, что поезд не поедет дальше, а так и останется в этом нулевом пространстве, кишащем отрицательным и смертоносным веянием. Шаги давались ему тяжело: словно невидимый канат привязал его тело к одному из поручней старого вагона. Но все равно Сергей неминуемо пробирался к выходу, ведомый на данный момент единственным желанием: раствориться в этой тьме и стать ее частью, забыв о светлых своих сторонах, заключенных в чести, доблести и созидании. Подойдя почти что к самому выходу, он услышал страшное рычание неизвестного существа, отдаленно напоминавшего тронувшуюся умом трехглавую собаку Цербер. Приближаясь к источнику зла, Сергей понимал, что это вовсе не рычание, а язык, доселе ему не ведомый. Но в пространстве темной энергии знания сами собой посещали его голову. Теперь он отчетливо слышал медленно произнесенную кем-то фразу: «Ад ждет», — повторяющуюся с коротким временным интервалом. До выхода в пространство Сергею оставался всего один шаг, и он был готов ступить на невидимую или вовсе несуществующую поверхность, как со скоростью света его слух резанули иные слова, звучащие, словно удар молотка по металлу: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция „Врата Ада“». И двери, словно удар молнии, закрылись прямо перед лицом Сергея. Словно получив удар в лицо, он упал. Как выяснилось позднее — упал на тело Татьяны.

Следующее, что услышал сотрудник СОБРа, было тяжелое дыхание Татьяны, на которую он грохнулся непонятно почему. Опомнившись, Сергей вскочил на ноги и помог встать Татьяне. Затем он аккуратно уложил ее на одно из сидений вагона.

Таня плакала, а Сергей смотрел на нее и не понимал из-за чего. Но был точно уверен, что слезы вызваны не тем, что он странным образом свалился на нее после отправления поезда.

— Ты начал рваться к выходу как завороженный. Я схватила тебя за пояс и пыталась удержать… — произнесла Татьяна. — Что на тебя нашло такое?

Сергей в ответ молча опустил голову. В этот момент его посетили мысли о том, что есть вещи, в борьбе с которыми оружие бессильно, и эти вещи куда страшнее самого кровожадного убийцы или маньяка.

— Не знаю. Просто это манящее ощущение пространства, в котором оказываешься. Оно такое странное, и мне почему-то захотелось стать его частью, нырнуть в него и раствориться полностью. — Сергей не знал, что можно было сказать в данный момент, кроме правды.

— Какая следующая станция? — спросил он у Татьяны, так как звук из динамиков внутри электропоезда в те мгновения был для него недоступен.

Слегка призадумавшись и сморщив брови, Татьяна произнесла:

— «Врата Ада», — сказав, она отвернулась в окно, пытаясь разглядеть очертания темного туннеля, который существовал в ее воображении.

— На следующий станции мы выходим, — твердо произнес Сергей.

— Что? — переспросила испуганная Татьяна.

— Выходим на следующей. Потому что дальше будет ад. Наверняка, конечная станция. А там мы не выживем. — Сразу после этих слов, поезд резко затормозил.

16

Седой врач-терапевт внимательно разглядывал пришедшего к нему студента, держащего в тонких пальцах ворох пожелтевших бумажек.

— Анализы все сдал? — спокойным голосом спросил он юношу. Сквозь толстые линзы очков врач рассматривал медицинскую карточку молодого человека.

— Да, конечно! — сдержанно улыбнувшись, студент протянул врачу ворох бумажек, которые до этого момента держал в руках. — В последний раз сдавал два месяца назад — все было хорошо! — с радостью произнес студент, почесав освободившейся рукой затылок, покрытый длинной густой прядью волос.

Уставший доктор глубоко вздохнул и, поставив несколько печатей на белом клочке бумаге, принялся что-то быстро и усердно писать своим неразборчивым врачебным почерком.

— Ну все, Анатолий. Я направление вам выписал, анализы у вас отличные. Подходите завтра в донорский кабинет, — произнес врач, отдав направление в руки студенту. Тот встал, импровизированно ему поклонился, почти шепотом произнеся «спасибо» и уже был готов уходить.

— Вы правила, я надеюсь, знаете? — на всякий случай произнес врач напоследок.

— Да. Не пить за двое суток, за час не курить, жирное не есть… — бодро ответил Анатолий, закрывая дверь в кабинет. Теперь перед его взором открылась обильная очередь в кабинет врача, в недрах которой он сам провел почти что два часа. После его выхода сразу несколько молодых людей ринулись к двери в надежде попасть туда первыми. В коридоре пахло гуашью и потом. Анатолий неспешно шел по проходу, минуя горстки людей, что окружали тот или иной кабинет.