Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов

Россию осуждала Франция, солдаты которой полвека назад разграбили почти все страны Европы, уничтожив миллионы их жителей, а в середине века беспощадно истребляли сотни тысяч жителей Северной и Центральной Африки, Индокитая. В 1861–1866 годах, то есть в то время, когда Франция возмущалась действиями царизма в Польше и Литве, она осуществляла «усмирение» Алжира, в ходе которого погибло 300 тысяч человек. Вместе с Англией Франция стала участницей уничтожения китайского народа, стремясь навязать ему потребление опиума, в ходе второй опиумной войны 1856–1860 годов.

Крокодиловы слезы о судьбе Польши и Литвы проливала Австрия, соучастница разделов Речи Посполитой, жестоко подавившая восстание поляков в 1846 году, раздавившая с помощью царских войск восстание венгерского народа в 1848–1849 годах и угнетавшая славянские народы и другие национальные меньшинства в своей империи.

В хор «возмущенных жестокостью царя» включились Испания и Португалия, которые стали мировыми державами лишь благодаря разграблению Америки и других континентов, разрушению древних цивилизаций и уничтожению миллионов индейцев и африканцев, жителей Филиппин. В момент вручения своих протестов эти государства Пиренейского полуострова продолжали грабить свои колонии в различных странах мира.

Спешили выразить свой протест против царской политики в Польше и Литве Нидерланды, навязавшие огнем и мечом колониальный порядок миллионам людей в Азии и Америке. За 3 года до присоединения Нидерландов к протесту против политики царя в Польше голландец Деккер в своей книге «Макс Хавелар» так оценил политику Голландии в Индонезии: «Голландцы занимаются разбоем. Каждый мешок кофейных зерен — это обездоленная семья. Каждый ящик сахара — умирающие дети».

Если недавно возникшее на географической карте единое итальянское государство еще и не прославилось своими жестокостями в ходе создания своей колониальной империи, то это «упущение» было скоро компенсировано истребительными походами Италии в Северной и Восточной Африке, беспощадным уничтожением ее солдатами народов Ливии, Эритреи, Эфиопии и Сомали.

Протесты Дании и Швеции против политики царя в Прибалтийском регионе позволяли забыть о колониальной политике этих стран в отношении народов Эстонии и Латвии, походы шведских королей, пытавшихся подчинить своей власти народы Литвы и Польши.

Протестовала против жестокостей царя даже Турция, которая давно разработала свое «ноу-хау» для решения национального вопроса, вырезая национальные меньшинства поголовно. За годы своего существования Османская империя уничтожила миллионы армян, греков, болгар, сербов, черногорцев и других южных славян, поощряла работорговлю и угон в рабство.

Участие в этих протестах папы римского означало, что «Святой престол» не отказался от своих попыток покорить Русь, впервые предпринятых на рубеже XI и XII веков, а затем постоянно возобновлявшихся вплоть до польско-литовской интервенции в начале XVI века.

Лишь Пруссия не поддержала антироссийской кампании. Стремясь предотвратить выступления польского населения на своей территории, прусское правительство предложило России военную помощь для подавления восстания. Уже в феврале 1863 года была подписана российско-прусская конвенция о совместных мероприятиях против польских повстанцев.

Между тем коллективный международный протест сопровождался широкой кампанией солидарности с восставшими и осуждением России со стороны интеллигенции различных стран, зачастую оппозиционной к своим правительствам. В рядах польских повстанцев сражались добровольцы из разных стран — французы, итальянцы, хорваты, немцы, венгры. Вождь итальянского народа Д. Гарибальди выражал готовность принять участие в восстании 1863 года. Свое сочувствие повстанцам выражал Виктор Гюго. Эти события лишь укрепили в Западной Европе уже давно сложившееся представление о России как о державе с исключительно жестоким репрессивным режимом и способствовали сохранению этого представления на долгие века, вне зависимости от самых радикальных перемен в общественно-политическом строе нашей державы.

Протесты стран Западной Европы и Османской империи означали, что против России, лишь начавшей оправляться после последствий неудачной Крымской войны (1853–1856), замышлялся новый и на сей раз невиданный по своим масштабам всемирный поход. Как отмечалось в «Истории Литовской ССР», «в российских правительственных кругах ноты оценивались как предвестники новой войны. Среди возможных направлений, где мог появиться неприятель, главным штабом отмечались литовское и латвийское побережье Балтийского моря. Военное министерство распорядилось о переброске войск в район восстания сразу по получении первых известий о нем. Однако в марте и апреле, с учетом опасности европейской войны, накопление царских войск в Виленском военном округе было несоразмерным с масштабами самого восстания… К началу восстания в Виленском военном округе было 66,5 тысячи строевых солдат… Воинские части главным образом были расквартированы в Вильнюсе, губернских и уездных городах и в стратегически важных пунктах (вдоль морского побережья, железных и шоссейных дорог, в некоторых местечках и селах). При необходимости формировались подвижные карательные отряды и направлялись на преследование повстанческих отрядов или прочесывание местности. После выполнения поставленной задачи карательные отряды возвращались на исходные позиции».

В этой обстановке у многих в Польше и Литве возникли надежды на возможность победы восстания. Как отмечалось в «Истории Литовской ССР», «расчеты на вооруженную помощь западноевропейских государств и боязнь революционной социальной тенденции восстания вынудили «белых» Литвы также примкнуть к нему».

Усиление влияния «белых» в повстанческом движении Литвы позволило Временному национальному правительству принять меры для обуздания радикального руководства «красных». В «Истории Литовской ССР» сказано, что комиссар Временного правительства в литовском руководстве восставших «Н. Дюлорон и руководитель «белых» Р. Гейштор получили мандат на образование Отдела по управлению провинциями Литвы. В своем первом декрете от 11 марта 1863 года этот отдел подчеркивал, что он пришел к власти с намерением Временного национального правительства «сосредотачивать в своих руках власть над всеми областями Польши». Ни аграрный вопрос, ни национальные чаяния Литвы здесь вовсе не учитывались. Все руководство восстанием сверху донизу пересматривалось отделом. При дальнейшей централизации власти 26 июня отдел был переименован в Исполнительный отдел литовских провинций, в котором власть комиссара Национального правительства стала почти неограниченной».

Восстание распространялось по Литве. С начала апреля 1863 года командующим повстанцами стал капитан Российского генерального штаба 3. Сераковский. Он намеревался поднять на восстание латышей и белорусов, овладеть запасами оружия, захватив Двинскую крепость.

Еще 22 марта к берегам Прибалтики на пароходе был направлен груз с оружием и добровольцами из различных стран Западной Европы. Однако экспедиция шла по морю очень медленно. Между тем отряды повстанцев были разбиты в боях у Биржая с 7 по 9 мая. Сераковский был ранен, попал в плен, а 27 июня повешен в Вильнюсе.

Назначенный в мае генерал-губернатором Литвы и Белоруссии М.Н. Муравьев, прибыв в Вильнюс 25 мая, заменил всех государственных служащих, учителей и мировых посредников, исповедовавших католицизм, православными, упразднил выборность местных литовских дворянских учреждений. Одновременно были приняты меры по обеспечению землей некоторых слоев крестьянства. Были произведены аресты среди лиц, заподозренных в сочувствии повстанцам.

После поражения у Биржая повстанцы разбились на отдельные отряды и, преследуемые русскими войсками, разошлись по разным уездам. Отряды А. Мацкявичюса и И. Лясковского направились к побережью навстречу пароходу с оружием и добровольцами. Лишь 11 июля пароход достиг литовского берега (в пределах Пруссии), но при высадке в штормовую погоду несколько добровольцев утонуло. Тогда экспедиция повернула к острову Готланд, где она была интернирована шведскими властями.

Ожидавшееся повстанцами выступление западных держав против России также не состоялось. В августе 1863 года западные державы направили России ноты, в которых тон высказываний в связи с событиями в Литве и Польше был смягчен. Как сказано в «Истории Литовской ССР», «помещики Литвы, не дождавшись военной интервенции и разочаровавшись их августовскими нотами, означавшими явное и позорное отступление в «польском вопросе», начали отмежевываться от восстания и для сохранения своих классовых позиций искать способы сотрудничества с царской властью. По наставлению Муравьева они стали от имени дворян губерний подавать царю верноподданнические адреса и каяться в заблуждениях. 8 августа 1863 года Муравьев принял адрес от депутации дворянства Виленской губернии, а 4 сентября—и Ковненской. Верхушка католической церкви также осудила восстание и призвала повстанцев сложить оружие».