Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками 1918 — 1924 - Ричард Пайпс

Дезертирство из Красной Армии в 1919 г.32

февраль 26 115 март 54 696 апрель 28 236 май 78 876 июнь 146 453 июль 270 737 август 299 839 сентябрь 228 850 октябрь 190 801 ноябрь 263671 декабрь 172 831 Всего: 1 761 105

Редкую возможность ближе ознакомиться с проблемами Красной Армии дают нам результаты исследований, проведенных в декабре 1918 г. Сталиным и Дзержинским, тогда уже председателем ЧК, по приказу Ленина, требовавшего выяснить причины поражения Третьей армии в Перми. Информация, неблагоприятная для репутации всей Красной Армии, как правило, содержалась в закрытых архивах, но в тот раз Сталин приказал ее опубликовать, чтобы дискредитировать Троцкого. Составленный Сталиным и Дзержинским отчет о «пермской катастрофе» выглядит так, будто его, не считая некоторых исключений, писали белогвардейцы. «Это не было, строго говоря, отходом, — докладывали составители, — …это было форменное беспорядочное бегство наголову разбитой и совершенно деморализованной армии со штабом, неспособным осознать происходящее и сколько-нибудь учесть заранее неизбежную катастрофу». Артиллерия позволила окружить себя, не сделав ни единого выстрела. Советские чиновники в Перми, большинство из которых сохранило должности со времен царского режима, оставили свои посты. Среди прочих причин, помешавших армии исполнить свой долг, Сталин и Дзержинский упоминают плохое продовольственное снабжение, упадок сил, враждебное отношение со стороны местного населения: в Пермской и Вятской губерниях, докладывают они, население настроено к коммунистам резко отрицательно, отчасти вследствие реквизиций продовольствия, отчасти в результате пропаганды со стороны белых. В этих условиях Красной Армии приходилось обороняться не только с фронта, но и с тыла37.

Содержащиеся в сообщении сведения подтверждаются и из других источников. Проинспектировав в апреле 1919 г. фронт в Самаре, Троцкий доносил, что раненым не оказывалось никакой помощи, поскольку не было врачей, медикаментов, санитарных поездов38. В том же месяце Г.Зиновьев, комендант Петрограда, жаловался, что в городе скопились запасы обуви, а солдаты, защищающие Петроград, босы39. Посылаемые войскам обувь и одежда по дороге на фронт обычно разворовывались. В августе 1919 г. Троцкий докладывал, что красноармейцы голодают, от трети до половины личного состава не имеют обуви и что «на Украине винтовки, патроны имеются у всех, кроме солдат»40.

Невероятная суровость дисциплинарных мер, применявшихся в Красной Армии, может свидетельствовать о том, что проблема обеспечения надежности и боевого духа войск стояла чрезвычайно остро. Жестокие наказания, включая смертную казнь, ожидали командиров не только за предательство, но и за поражение в бою. Мы уже упоминали распоряжение Троцкого о том, что залогом надежности офицеров становилась жизнь их семей. В секретном распоряжении он приказал собрать сведения о семейном положении всех бывших царских офицеров и государственных служащих, находившихся на советской службе: впоследствии должности были сохранены только за теми из них, чьи семьи проживали на советской территории. Каждый бывший царский офицер был проинформирован, что судьба его ближайших родственников находится в его руках41. Даже если офицер просто вел себя «подозрительно», его следовало признать виновным и расстрелять42. 14 августа 1918 г. «Известия» опубликовали распоряжение Троцкого, чтобы в случае «самовольного» отступления какой-либо части первым расстреливали комиссара части, а вторым — командира43. В соответствии с этим распоряжением реввоенсовет Тринадцатой армии потребовал, чтобы комиссаров и командиров всех частей, отступавших без приказа, судил, «беспощадно» расстреливая виноватых, полевой революционный трибунал: «Части могут и должны погибнуть все, но не уходить, и это должны понять командиры и комиссары и знать, что дороги назад нет, что позади их ждет позорная смерть, впереди безусловная победа, так как противник наступает малыми силами, обессилен и действует только нахальством»44. Первый известный нам случай массовых расстрелов в войсках имел место по приказанию Троцкого и с одобрения Ленина в августе 1918 г. на Восточном фронте. Был применен принцип казни каждого десятого взятого из строя, всего расстреляно двадцать человек, включая комиссара и командира полка45.

Ленин, для которого казни вообще и расстрелы в частности были любимым способом избавления от проблем, уничтожал, не колеблясь, даже высший командный состав. 30 августа 1918 г. — за несколько часов до того, как сам он был ранен выстрелом и едва не убит, — он писал Троцкому относительно неудач красных у Казани, что неплохо было бы расстрелять командующего Восточным фронтом Вацетиса, дабы избежать поражений в будущем. Вацетис за два месяца до того, во время восстания левых эсеров, силами латышских стрелков спас Ленина и все его правительство в Москве46.

Террор затрагивал не только командиров, но и рядовой состав47. До сведения каждого солдата, поступающего на военную службу, доводилось, что его товарищи не только имеют право, но даже обязаны пристрелить его на месте в случае бегства с поля боя, неисполнения приказа, даже жалоб на недостаток продовольствия. В некоторых советских частях комиссары и командиры получали полномочия расстреливать без суда и соблюдения каких бы то ни было формальностей всех «шкурников» и «предателей». Документы свидетельствуют о том, что в некоторых случаях расположенные в тылу резервные батальоны получали приказ пулеметным огнем останавливать отступающие части Красной Армии. В августе 1919 г. Троцкий создал на Южном фронте «заградительные отряды», укомплектованные надежными и хорошо вооруженными солдатами, большая часть которых была коммунистами. Заградотряды должны были патрулировать дороги в тыловой зоне, непосредственно примыкающей к фронтовой линии. Нам неизвестно, какое количество красноармейцев казнено в течение гражданской войны; однако согласно статистике в 1921-м, когда бои уже закончились, было убито 4337 солдат48.

Драконовские меры превосходили по жестокости все, что было когда-либо известно в царской армии времен крепостничества. Ничего подобного не практиковалось и у белых в армии: солдат, дезертировавших из Красной Армии и оказавшихся у белых в плену, поражало там отсутствие дисциплины49. Наличие зверских расправ указывает на то, что проблема надежности личного состава и воинского уставного порядка стояла в Красной Армии чрезвычайно остро. По мнению Вацетиса, применявшиеся к солдатам методы воздействия были непродуктивны: «Та дисциплина, которая вводилась и вводится в нашей Красной Армии, основанная на жестоких наказаниях, повела лишь к устрашению и к механическому исполнению приказов, без какого-либо воодушевления и сознания долга»50.

Введение новых карательных мер сопровождалось интенсивной пропагандой и агитацией среди личного состава фронтовых частей51. Все армии и некоторые дивизии были снабжены походными типографиями, где печатались плакаты и газеты. Вдоль фронта непрерывно курсировали агитпоезда. Задачей этих усилий было укоренить в сознании войск мысль о непобедимости Красной Армии и о том, что победа белых неминуемо приведет к восстановлению монархии, возвращению помещиков, репрессиям против рабочих. Достигла ли эта попытка наведения массового гипноза на войско своей цели, представляется сомнительным, учитывая известные нам проблемы дисциплины, дезертирства и паники во время боя.

* * *

Невозможно говорить о гражданской войне в России, не упоминая об иностранных державах, особенно Великобритании. Конечно, не было ничего и близко напоминающего «империалистическую интервенцию», — сконцентрированного, целенаправленного похода западных держав против коммунистического режима. Западное присутствие на территории и участие в делах России, особенно после ноября 1918 г., страдало от отсутствия ясной цели и от серьезных разногласий как между союзными державами, так и между различными политическими группировками внутри каждой из них. Вместе с тем без западного вмешательства на стороне белых никакой гражданской войны в России (в военном смысле этого слова) не было бы, поскольку бесконечное превосходство большевиков в людях и вооружении привело бы к быстрому подавлению любого военного сопротивления режиму.