Записки филиппинки (сборник) - Нина Абрамович

Но Гена смотрит на меня изумленно, вытаращив глаза, будто впервые видит. И я понимаю, что Гена на самом деле видит меня впервые. В таком виде. Без рабочей униформы. Без дурацкой шляпы, скрывающей мои волосы. Без дебильных очков. На мне лишь маленькое оранжевое платье. Оно облегает мою фигуру. Оголяет длиннющие босые ноги. Цвет платья гармонирует с цветом распущенных волос. Сегодня они медово-гречишные! Сменили оттенок сообразно расслабленному настроению безмятежной радости.

Я смотрю на Гену. В его руках какая-то брошюрка. Гена смотрит то на меня, то на журнальный столик. Там стоит мой открытый ноутбук с кустодиевской купчихой, ставшей фоновой картинкой моего рабочего стола. У купчихи, в исполнении украинской художницы Вальки Бомбейкиной, золотисто-огненные локоны, буйно выбивающиеся из-под чалмы и тонкое кокетливое лицо, очень уж напоминающее мое.

И я понимаю, что моим шпионским играм пришел конец. Наверное, и Гена понял, что я их развела. Он едва справляется с эмоциями и протягивает мне брошюру.

– Я хотел вам подарить песенник русского народа. Украинские вы знаете. Может, и эти понравятся?

– Спасибо.

Я смотрю на Гену. У него глаза, как у Гордика, когда я чешу того щеткой по жирным бокам. И я почти с усилием гоню Гену из домика.

Я не люблю серых ворон!

Завтра я остаюсь одна. Не считая девчонку Анжелику, таджика и двух волкодавов.

Степень ответственности серьезная. Таджик удавится от зависти и злости! Нет, мне не страшно. Страшно было в служанки решиться.

С Анжеликой я справлюсь. Девочка-мажорка удивительно вежливая. Очень трепетная. Томная. Напоминает нежную кошечку Мурочку. И мяукает. Натурально.

– Анжелика, ты где?

– Мя-у?

– Я возьму Ремарка почитать?

– Да-у!

Курево, пиво – это мимо нее, как говорит Адель. Папа ее очень любит и беспокоится на тему будущего жениха: лучше пусть бедный, но порядочный! А денег, мол, хватит!

Утром ей надо приготовить овсянку, бутерброд с чаем и отправить в колледж!

С собаками тоже не должно быть проблем. Гордик свой в доску. Неотрывно бегает за мной по поместью. Собачонкой по пятам! Шерхан вроде тоже миролюбив. Хоть и хитер. И оба ко мне не равнодушны. Ну не должны животные причинить мне вред. Я кормлю их, балую, играю с ними. В них, мне кажется, больше человечности, чем в некоторых двуногих.

Таджик. Этот меня очень беспокоит.

Да! Без ложки дегтя не обойтись нигде! Иначе жизнь неинтересна. Это я про таджика. Может, поговорить с ним? Сказать, что в его семье деньги зарабатывает он. А в моей, так уж вышло, я. И некому мне помочь.

Ну, нет! Это дурные мысли. Благородства я за ним не замечала. Надо держать дистанцию. А то охамеет. Это из серии: дашь палец, всю руку откусит. А я еще чужестранка, из экономически отсталой Украины, о которой он, конечно, наслышан! Только дистанция!

Адель в парилке. Это надолго. Все пытается сбросить лишний вес.

Я в летней кухне. Лежу на диване, смотрю телек. «Прокурорская проверка». Умеют киношники втянуть зрителя в телевизор. Мне пора уже песикам их порцию форели выдать. А я не могу оторваться от перипетий фильма.

Заходит Гена. Как все же он похож на Андре Агасси!

– Лежите, лежите! У меня к вам вопрос, Мария!

– Какой?

– Картина у вас дома? Купчиха. Я бы хотел купить ее. Это возможно?

– Она, конечно, мне дорога… Но… зачем я вам? Хотя для вас я готова…

– Сколько?

– Шесть тысяч долларов.

– Заметано. Дайте мне на всякий случай ваш украинский телефон.

Тут резко открывается дверь и появляется Адель, красная после бани, распаренная. Смотрит на нас с Геной подозрительно.

Адель с мужем улетела в Москву. Я одна на хозяйстве.

Когда на третий день вырубили свет, я со свечой и со шпаргалкой по ЧП летала по дому, от бойлерной к генератору. И назад.

Все обошлось. Дом не взорвался.

Но начал течь бассейн. Подвал под бассейном затопило. По коридорам поплыли пустые коробки. Ящики со спиртным, овощами и фруктами наполнились водой.

Мы с Анжеликой вычерпали пять ведер воды из подвала. А потом вдруг я поняла, что в этом домике, схалтуренном добрыми работягами-земляками, все может статься. И потолок обрушится. И бассейн затопит. И замурует нас в подвале под тоннами голубой воды, с ведрами в руках.

И я решила оставить это гиблое дело на откуп судьбе.

А таджик выпустил воду из бассейна.

Анжелика не ходит в школу уже неделю. Из-за сильных метелей в Краснодарском крае отменили занятия. Она весь день валяется в студии, перед телевизором, ест только сладости. Не притрагиваясь к моим борщам, плову и сырникам.

Я выгребаю из-под нее мешки с фантиками. И сигареты. Спит она тут же, падая с дивана. А не у себя в спальне.

Музыка ночью гремит на весь дом, и я встаю, выключаю телек.

Все дети одинаковы.

В обед Анжелика пришла ко мне со списком в магазин.

– Чего купить? – томно мяукнула она.

– «Барни», чипсов, шоколадки… – шучу я, видя ее привычки питания.

– Пива, – мурлыкнула все понимающая Анжелика.

И приносит на самом деле «Барни», чипсы, шоколадки, сладкую воду… Целый мешок. Валится на диван, уставясь в телевизор.

Ночью, когда я уже спала, случилась мистика. За окном кто-то ухал. Выл Шерхан, страдающий по свободе и горам. А по внутренней дорожке подвесного потолка в комнате кто-то бегал. Он с упорством маньяка нарезал круги, вернее, квадраты. Страшно стучал когтями. И наводил на меня ужас.

Я включила свет. Роскошный потолок с шикарными люстрами и цветными подсветками засиял бриллиантовым свечением.

Бег не прекратился. Я тихонько на цыпочках вышла из своей комнаты и постучала к Анжелике. Анжелика еще не спала.

Мы принесли в комнату стремянку и… ничего не смогли увидеть. Голову за подвесы потолка не засунешь! А этот зверь все бегал и бегал, без остановки, очевидно, не находя выхода.

Кто это? Мышь, куница, птица? И как он туда попал?

Ну, мы же помним, кто строил дом!..

А вдруг это привидение? Сумасшедшей жены мистера Рочестера? Или домработницы Ларисы из Луганска? Для меня так и осталось тайной, куда она подевалась после встречи с Шерханом.

Мы с Анжеликой, почти дрожа от страха, начали подниматься на чердак по крутой буковой лестнице. За нами смело увязался кот Вареник. Он ничего не боялся, и это придало нам уверенности. На чердаке было темно, как в пасти афроамериканца. Мимо наших лиц, едва не задев крылом, метнулась летучая мышь. Мы вскрикнули и трусливо сбежали с чердака. Позвали кота. Но отважный Вареник остался на чердаке.

Звонит Мэрилин фон Брунненштрассе.

– Ну что, аферистка! Тебя еще хозяева не разоблачили?

– О чем ты, Маша?! Я тут вкалываю, не разгибаясь! Даже благодарность от хозяйки получила в виде повышения. Мне теперь предложили стать домоправительницей. Так вжилась в образ!

– А я работаю в борделе. Администратором. И меня хозяин тоже хвалит.

– Вот видишь, какие мы талантливые! Нашли свое место под солнцем!

– У меня появился интересный читатель, житель Кляйнштатта. Гер Шляйн. Так он на тебя очень похож. Такой же жулик!.. У него мать из ваших, украинка. Ее в войну немцы угнали в Германию, и хозяин дома, где она работала кухаркой, ее соблазнил. Она родила от него этого гера Шляйна. Так этот Шляйн такой аферист! Он, чтобы не работать, решил сказаться больным. Купил книгу по медицине. Выбрал подходящую болезнь. Депрессия. Вычитал симптомы. Морда унылая, вся в складках депрессивных, губы вниз опущены, нога волочится. Все по науке. И так все три месяца под дурака косил. А денежки получал исправно. На такое немцы не способны.

Адель с Геной уже неделю в Москве. Когда приедут, не ясно.

Я привычно кромсаю говядину для песиков и несу им в вольер. С дерева слетает черный Пармезан с оранжевым клювом и громко и нагло начинает требовать у меня пищу. Бросаю и ему кусок сыра.

Во дворе – таджик. Гребет лопатой снег. На улице – зимний сказочный пейзаж.

Псы закрыты в вольере. Только носы торчат из теплых, подбитых мехом песца деревянных домиков.

Таджик стучится осторожно в стеклянную дверь летней кухни. Просит горячей воды. Вижу, совсем замерз мужик. С носа сосулька свисает. Я наливаю ему горячего чая с медом, ссыпаю в тарелку бубликов с маком и щедро отгребаю нарезанной говядины в пакет. Псы не обеднеют! Мяса у них завались. Протягиваю ему.

– Возьмите на жареху. Отличная говядина!

Таджик секунду растерян. Потом улыбается, благодарит и уходит.

– Вы из Таджикистана? – сую я свой любопытный нос ему вдогонку.

– Нет, я из Узбекистана. Из Ташкента.

«Приехали! – думаю я про себя. – Адель не разбирается в национальной особенности своих работников. Да ей это, наверное, без разницы! Что таджики, что узбеки – один хрен!»

– А где вы работали у себя дома? Вы кто? – продолжаю я любопытничать.

– Я бизнесмен, – гордо заявляет узбек.

– Ну да… – теряюсь я, не зная, что сказать на такое неожиданное открытие.