Хакеры (takedown) - Джон Маркоф

– Ну ладно, – сказала Сьюзен примирительно, – мне ведь и самой все еще нравится этим заниматься.

Перед самым открытием судебного процесса Кевин признал себя виновным по двум из выдвинутых против него обвинений: в совершении хищения со взломом и в мошенничестве с использованием компьютера. А в обмен на снятие с него двух остальных обвинений, а также в надежде на то, что его приговорят не к заключению в местной тюрьме для несовершеннолетних, а к условному заключению с испытательным сроком, он согласился давать нужные следствию показания, хотя это значило предать Роско и, возможно, погубить его.

Слушания по делу начались 16 декабря 1981 года. Первым свидетелем обвинения была Сьюзен. Выглядела она весьма импозантно, когда стояла на возвышении для свидетелей и клялась говорить только правду и ничего кроме правды. Ее освободили от судебного преследования по всем пунктам. Помощник районного прокурора Клифтон Гарротт учтиво задавал ей вопросы, в ответ на которые Сьюзен, нисколько не смущаясь, подробно рассказывала о проделках Роско в компьютерной системе U.S.Leasing. Однажды вечером, в декабре, он пришел к ней, чтобы вместе пойти прогуляться, и пока Сьюзен прихорашивалась перед зеркалом, подсел к ее компьютерному терминалу и набрал номер U.S.Leasing. Когда Сьюзен поинтересовалась, чем он занимается, Роско ответил, что с помощью одной хитрой программы под названием God хочет войти в привилегированный абонентский счет, запустить программу MONEY и распечатать пароли ко всей системе. И Сьюзен стала оживленно объяснять, почему программу MONEY можно было вызвать только с определенного пользовательского счета. Судья, не разбиравшийся в тонкостях программно-аппаратной организации системы, прервал ее:

– Будьте добры говорить помедленнее. Мне тут понадобится еще одно образование.

На какое– то время в зале воцарилась пауза, а затем Сьюзен, как ни в чем не бывало, принялась растолковывать тем из присутствовавших, у кого не было специальной подготовки, что такое пароли, процедуры входа в компьютерную систему, привилегии пользователей, разделение вычислительных ресурсов и прочие компьютерные премудрости. Объяснив значения этих терминов, она вернулась к событиям того декабрьского вечера. Запустив программу MONEY, Роско стал записывать пароли и номера абонентских счетов. А когда через несколько минут Сьюзен вновь взглянула на экран монитора, то увидела там слова «delete» и «zeroed».

При этих словах Гарротт вытащил истрепанный лист бумаги, вырванный из папки-скоросшивателя, и поднял его над головой, чтобы судья мог видеть. Роско был потрясен. Когда он тот раз вернулся домой от Сьюзен и полез в задний карман брюк, то этого листа с записями там не оказалось. Тогда он решил, что просто где-то его потерял. Мысль о том, что Сьюзен станет шарить по его карманам, не пришла ему в голову.

Гарротт продолжал задавать вопросы. Спрашивала ли Сьюзен, что Роско делает за ее терминалом? Сьюзен ответила утвердительно. Роско сказал, что он заботится о деле, чтобы оно шло гладко. А после этих слов захохотал истерическим смехом, как ненормальный. Заметив поощряющий взгляд Гарротта, Сьюзен поспешно добавила, что ее очень встревожило поведение Роско в тот вечер. Их отношения и так были очень напряженными.

– Я сказала ему: зачем тебе это надо? Ты же знаешь, это может плохо кончиться!

– И что он вам ответил? – спросил Гарротт. – Ничего.

Хосе Кастильо, адвокат Роско, действовал испытанными приемами. В компьютерах он не разбирался, но зато сделал все. чтобы дискредитировать Сьюзен как свидетеля. – Скажите, какого числа произошло это событие? – Кажется, двенадцатого или тринадцатого декабря – Какой это был день недели? – Четверг или пятница. – Вы тогда были трудоустроены? -Да. – Где именно? – В «Кожаной крепости» – Какой деятельностью вы там занимались? Гарротт вскочил со своего места, выражая протест: вопрос не относился к делу.

– Какое значение имеет род занятий свидетеля? – спросил у адвоката судья. Это связано с достоверностью свидетельских показаний, ваша честь.

– Каким образом?

– Позвольте мне задать вопрос непосредственно свидетелю, – уклонился Кастильо и снова повернулся к Сьюзен: – Вы были проституткой?

– Нет! – с жаром ответила Сьюзен, всем своим видом выражая возмущение самим предположением. Но Кастильо не отступал:

– Вы когда-нибудь привлекались к ответственности за занятия проституцией?.

Гарротт запротестовал раньше, чем Сьюзен успела ответить. И точно так же он реагировал на любые попытки Кастильо выстроить свои вопросы так, чтобы показать всем, что слова Сьюзен не заслуживают доверия. Каждый вопрос адвоката, обращенный к Сьюзен, он опротестовывал как не относящийся к делу. Судья поддерживал почти все его протесты. А когда прокурор не протестовал, Сьюзен демонстрировала подчеркнутую скромность и застенчивость, то и дело переспрашивая адвоката, словно она плохо слышит или очень смущена.

Кастильо спросил, была ли у них с Роско любовь. – Мы были увлечены друг другом, – ответила Сьюзен. – Но любви не было. Кастильо спросил, отвергал ли Роско ее ухаживания. – Да, – ответила Сьюзен, потупив взор. – И это вас огорчало?

– Нет. Он был не единственный, с кем я встречалась. – А сколько было мужчин, с которыми вы встречались тогда? На этот раз судья отклонил протест Гарротта и велел Сьюзен ответить на вопрос. – Трое или четверо…

Как только Кастильо перешел к вопросам, касающимся употребления наркотиков, Гарротт снова запротестовал. Но Кастильо настаивал: ведь употребление наркотиков, по его словам, должно было повлиять на эмоциональное состояние Сьюзен. И даже более того, Сьюзен страдала еще и от сексуальных проблем. Тут судья прервал его и поддержал протест Гарротта.

Так. с бесконечными перебоями, слушание тянулось полдня. Всякий раз, когда Кастильо пытался подвести дело к тому, чтобы объяснить показания Сьюзен ее стремлением отомстить Роско за личные обиды, или предлагал привлечь в качестве обвиняемых кого-то еще – например, Кевина Митника или Стива Роудса, Гарротт вскакивал с протестом, и судья выносил решение в его пользу. Надежды Роско таяли. Если уподобить это слушание эпизоду, выхваченному из какого-нибудь дурного фильма, то нетрудно вообразить, каким окажется весь фильм и что ждет героя в конце.

В конце дня для дачи свидетельских показаний был вызван Кевин Митник. Начал он с того, что разъяснил присутствующим значение термина «телефонный фрик» и перечислил разные типы или категории, фриков. Впрочем, самого себя он не отнес ни к одной категории: – К одному типу относятся люди, которым нравится манипулировать телефонными линиями и компьютерами. К другому типу – те, которым нравится болтать с кем-нибудь по линиям конференц-связи.