Полмира - Джо Аберкромби

Не сказать, чтоб он стал лучше к ней относиться, нет. Но его восхищало, как она держится. Что дерется, несмотря на то что шансов победить нет, что встает всякий раз после того, как ее укладывают на землю. Это и есть мужество. Вот бы ему такое.

Время от времени они приставали у деревенек, в которых люди жили сами по себе, ни под чьей рукой. Крытые дерном хижины рыбаков в излучинах реки, плетеные шалаши пастухов, ютившихся там со своей скотиной, в тени деревьев молчаливого леса – по сравнению с ними их с Рин халупа казалась натуральным дворцом. Воспоминания вызывали острую тоску по дому, и Бранд стыдился того, что совсем размяк. Отец Ярви выторговывал у местных молоко, эль и живых, мекающих коз, и говорил он на всех языках звериных и человеческих, а вот улыбок он им не выменял. Ибо улыбку – ее не купишь, а их сюда, на берега Священной, как-то не завезли.

Иногда попадались навстречу корабли, идущие на север, и на одних команда смотрела сурово и настороженно, а с других их окликали, обмениваясь осторожными приветствиями. Но всех их Ральф провожал внимательным взглядом и не отпускал глазами до тех пор, пока чужой корабль не скрывался вдали. И не выпускал при этом из руки свой черный снаряженный лук – здоровенную такую штуковину чуть ли не в рост человека величиной, сделанную из острых рогов какого-то зверя, которого Бранд никогда не видел и, признаться, не горел желанием встретить.

– А они вроде с нами по-доброму… – заметил он после того, как они разминулись с кораблем, команда которого не смотрела волком.

– Стрела, выпущенная с улыбкой, убьет тебя так же само, – отрезал Ральф, опуская свой гигантский лук на палубу рядом с рулевым веслом. – Некоторые ладьи возвращаются домой с добычей, а некоторые – пустыми, и им бы очень пригодилось разграбить, к примеру, на обратном пути груженный товаром корабль, а парочку молодых красивых ребят, что сидят на задних веслах, продать в рабство.

Колючка дернула головой в сторону Бранда:

– Они только одного молодого красивого на этом корабле найдут.

– Ты б тож ничего была, если б не хмурилась, – заметил Ральф.

Колючка в ответ нахмурилась и скривилась так, что страшно смотреть стало, – впрочем, того она и добивалась.

– Верно, это из-за служительского знака на носу – боязно им соваться, – сказал Бранд, засовывая свой топор обратно к рундуку.

Колючка фыркнула, вдвигая меч в ножны:

– Думаю, это из-за того, что мы при оружии.

– Точно, – согласился Ральф. – Даже законопослушные люди подчас забывают о своей законопослушности, оказываясь в пустошах, где закона нет. Общину уважают не во всякой земле. А вот сталь – во всякой. А хороший у тебя меч, Колючка.

– Отцовский.

И, подумав с мгновение, она передала меч кормчему.

– Видать, славный был воин.

– Избранный Щит, – сказала Колючка, раздуваясь от гордости. – Это из-за него я в воины пошла.

Ральф одобрительно оглядел клинок, за которым, судя по виду, отлично ухаживали, а потом мрачно глянул на навершие – бесформенный кусок железа, неопрятный и непонятно зачем туда приваренный.

– Это ж не родное навершие, я правильно понимаю?

Колючка отвернулась и долго смотрела на проплывающий за бортом густой лес. На скулах ходили желваки.

– У него получше было, да. Но сейчас оно висит на цепи Гром-гиль-Горма.

Брови Ральфа поползли вверх, повисло неловкое молчание. Потом он отдал меч:

– Ну а у тебя, Бранд, как? Отец тоже воевал?

Бранд отвернулся к другому берегу и долго смотрел на цаплю, которая вышагивала по мелководью.

– Ну, по морде мог дать, ага.

Ральф громко выдохнул и покашлял: понял, мол, проехали.

– Ну, за весла, ребяты!

Колючка сплюнула за борт, налегая на весло:

– Как же меня это задрало… клянусь, вернемся в Торлбю – за весло больше не сяду, хоть режьте меня.

– Один мудрый человек как-то посоветовал мне: один раз – один взмах.

Отец Ярви оказался как раз за их спинами. Сидеть на кормовом весле – дело малоприятное, а самое неприятное – это что никогда не знаешь, кто тебе через плечо заглянет.

– А вы большой знаток этого дела, как я погляжу… – пробормотала Колючка.

– Еще бы! – И Ральф наподдал ногой по ее веслу, и она аж подскочила на скамье. – Молись, чтоб тебе никогда не пришлось стать таким знатоком, как он!

– Да оставь ее в покое, – и отец Ярви улыбнулся, потирая свое иссохшее запястье. – Трудно быть Колючкой Бату. А дальше будет еще труднее.

Священная сузилась, и лес тесно обступил их с обеих сторон. Деревья стали выше и старше, и в медленно текущей воде полоскались извитые корни, а над головами тянулись кривые уродливые ветки. Так что пока Скифр гонялась за Колючкой с веслом, остальные свернули парус и убрали мачту, уложив ее между рундуками на козлы. Коллу не на что стало влезать, поэтому он принялся вырезать на ручке ножа. Бранд ожидал увидеть какие-то детские потуги на художество, но с удивлением обнаружил фигурки зверей, растений и воинов, переплетенные в сложном узоре.

– У твоего сына талант, – сказал он Сафрит, когда та притащила воду.

– И не один, – согласилась она, – но он слишком непостоянен. То одно его занимает, то другое.

– А почему ее назвали Священной? – проворчал Колл, забросив резьбу и уставившись на реку – нож он небрежно крутил между пальцев, тут же позабыв о недавнем занятии. Видать, матушка его знала, о чем говорила. – Ничего особо священного я в ней не вижу.

– Слыхал я, что на ней – особая благодать Единого Бога, – просипел Доздувой.

Одда заломил бровь, обведя рукой чащобу по обоим берегам:

– Это что, по-твоему, похоже на благодатное место?

– Эльфы знали истинные имена этих рек, – уронила Скифр, которая удобно устроилась на наваленных мешках, прямо как в собственной кровати. – Мы называем их Священная и Запретная, но эти неуклюжие человеческие имена не передают истинного значения.

Стоило упомянуть эльфов, как от общего хорошего настроения не осталось ни следа: Доздувой забормотал молитву Единому Богу, а Бранд осенил грудь святым знамением.

А вот Одда особым благочестием не отличался:

– Да ссал я на этих эльфов!

И он спрыгнул со своего рундука, спустил штаны и пустил длинную желтую струю поверх леера. Кто-то заржал, кто-то выругался: некоторых забрызгало.

Одному втемяшилось справить малую нужду – и тут же нашлись последователи. И вот уже Ральф с трудом удерживал корабль на стремнине, потому что команда выстроилась по бортам, выставив на всеобщее обозрение волосатые задницы. Колючка втянула весло – то есть кинула его Бранду на колени – и спустила штаны, открывая длинное, белое, мускулистое бедро. Смотреть было незачем, а не смотреть – невозможно, и в конце концов Бранд изо всех сил скосил глаза. Колючка скользнула вверх и вывесила задницу с борта корабля.

– Поистине, удивительное зрелище! – воскликнул Одда, когда сел обратно.

– Как я ссу, что ли?

– Да нет, что ты сидя! Я, честно говоря, думал, что у тебя точно член между ног.

Кое-кто на скамьях засмеялся.

– Я то же самое думала о тебе, Одда.

Колючка подтянула штаны и застегнула пояс.

– Глянь-ка, мы оба разочарованы.

Вот тут все заржали так заржали. Колл восторженно заулюлюкал, Ральф одобрительно заколотил по кормовой голубке, а Одда хохотал громче всех, закидывая назад голову и показывая подпиленные острые зубищи. Сафрит одобрительно похлопала Колючку по плечу. А та, довольно улыбаясь, шлепнулась обратно на рундук. Тут Бранд подумал: а что, Ральф-то прав. Когда улыбается, она очень даже ничего…

Тут с реки налетел шквал, и Одда с теми, кто сидел рядом, вымокли до нитки. Небо темнело, Та, что Поет Ветер, наслала на корабль холодную песню, и та завихрилась вокруг «Южного ветра», перебирая рябью спокойную поверхность Священной, бросая волосы на лицо. В воздух поднялась туча мелких белых птиц – тысячи их хлопали крыльями, метались и кувыркались в набухшем фиолетовом небе.

Скифр сунула руку под лоскутный плащ и долго перебирала руны и амулеты и прочие талисманы, висевшие у нее на шее.

– Плохое предзнаменование.

– Буря надвигается, – пробормотал Ральф.

– Я видала, как из такой тучи валится град величиной с женскую голову.

– Причаливаем? – спросил отец Ярви.

– Вытаскиваем корабль на берег, переворачиваем и прячемся под него.

Скифр не отрывала глаз от туч, подобно воину, пристально следившему за передовым отрядом врага.

– И побыстрее.

Они вытащили «Южный ветер» на ближайшую галечную отмель. Бранд морщился – холодный ветер крепчал, капли дождя расплющивало на лице.

Сначала они стащили вниз мачту и парус, потом припасы и рундуки, оружие и щиты. Бранд помог Ральфу снять носовые фигуры – они аккуратно работали колотушкой и клиньями. Потом бережно завернули их в промасленную ткань. А Колл помогал Колючке закрепить весла – чтоб за них, как за ручки, приподнять корабль. Отец Ярви отпер замки на цепях, крепивших к палубе обитый железом сундук, и Доздувой с трудом – аж вены на шее взбухли – взвалил его на плечо. Ральф указал место, тут же прикатили и установили вокруг наваленного снаряжения шесть крепких бочонков, а Одда, справно орудуя лопатой, выкопал две ямы – чтобы туда, как в пазы, вошли нос и корма корабля.