Историческая традиция Франции - Александр Владимирович Гордон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Франш-Конте – гористая область с многочисленными реками и озерами. Почти половину территории (второе место в стране после Аквитании) занимают густые леса: бук, дуб, пихта (самый обширный пихтач во Франции). Здесь «вечная война» с Германией сделала феодализм более обременительным, ибо много сил и средств шло на строительство укреплений, которые в сочетании с лесными массивами по Соне, Ду и Оньону являлись серьезным препятствием для вторжения[156]. В провинции дольше других частей Франции сохранялись остатки личной зависимости крестьян от сеньоров. Накануне Революции почти половина местного населения были сервами.
У церковных сервов в Сен-Клоде и Нантуа зачиналась тем не менее местная промышленность. Будучи зависимыми, они шили шляпы для Испании и Италии; освобожденные Революцией, иронизировал Мишле, «заполнили французские дороги извозчиками и коробейниками»[157]. После Революции и вплоть до середины ХХ в. продолжался массовый «исход» сельского населения в более развитые районы страны.
Безансон – столица провинции, ныне департамента Ду, впервые в исторических документах был отмечен под названием Весонтио Юлием Цезарем как столица галльского племени секванов. От тех времен сохранились остатки амфитеатра на 24 тысячи зрителей. Франкоязычный Безансон с ХI в. входил в состав Священной Римской империи на правах вольного имперского города, которые оспаривались Церковью, учредившей в городе архиепископство. Это была своего рода церковная республика с капитулом, где священникам требовалось доказывать свое благородное происхождение, в свое время архиепископами были бургундские герцоги.
Расцвет Безансона приходится на XVI в. и связан с тем, что в город перебрались купцы-банкиры Генуи. Тогда были построены лучшие здания города, а богатые переселенцы из различных областей Франции обеспечили городское благополучие. Напротив, ХVII век принес городу, как и всей области, разорение от войн и сопровождавших их эпидемий и голода. Только при попытке отвоевания Франш-Конте при Людовике XIII (1635–1644), погибло более половины ее жителей[158].
Немало сил на завоевание края потратил Людовик ХIV. Лишь в 1674 г. после месячной осады и мощной бомбардировки (было выпущено 20 тысяч ядер) Безансон сдался войскам короля. Получив статус центра провинции с обретенным парламентом, губернатором, интендантством, а также университетом и военным гарнизоном, Безансон сделался настоящей региональной столицей. А Вобан превратил город в мощнейшую крепость. Однако Революция нанесла тяжелый удар по Безансону, лишив его и парламента с интендантством, и монашеских общин, после чего город, писал Бродель, погрузился в «дремотную деградацию». Последняя продолжалась вплоть до середины ХХ в.[159].
Это не исключает того, что в Безансоне развивались отдельные отрасли промышленности, вроде производства часов, начало которому в ХIХ в. положили швейцарские мастера. Во второй половине ХХ в. к этому традиционному промыслу добавилась микро-технология. Сейчас город – крупный образовательный и научно-исследовательский центр. В области сохранилось пастбищное животноводство и сыроделие. Здесь производится знаменитый твердый сыр конте, близкий по консистенции к швейцарским. Основой местной экономики являются автомобильные заводы Пежо-Ситроен.
Противоречив и исторический облик Лотарингии. Эта была земля Австразии[160], отмеченная повсюду памятниками каролингской эпохи, со своими местными династиями и аристократией, с независимыми аббатствами. Наиболее престижным было Ремирмонское (620—1790), где перед аббатисой несли шпагу. Чтобы быть «дамой Ремирмона», требовалось свидетельство двухвекового дворянства по отцовской и материнской линии, а для канониссы, или демуазель в другом монастыре Эпинале – четыре поколения.
Настоятельницами Ремирмонского монастыря назначались представительницы Лотарингского дома. В 1638 г. аббатисса Екатерина Лотарингская, тетка правившего герцога, активно участвовала в обороне Ремирмона от армии Тюренна. В критический момент осады она вместе с монахинями увлекла жителей, которые спешно заделали проделанные французской артиллерией бреши в городской стене[161]. Красноречивое свидетельство сложностей с включением Лотарингии в состав Франции!
Изначально, с Верденского договора 843 г. о разделе империи Карла Великого Лотарингия была промежуточным образованием между западнофранкским и восточнофранкским королевствами, доставшимся вместе с императорским титулом старшему из братьев-наследников Лотарю, по имени которого и получила свое название. В 870 г. область обрела статус герцогства, а в 936 г. была «поглощена Германией», тогда Священной Римской империей, в состав которой герцогство входило до 1766 г.[162].
Еще и в середине ХIХ в. Лотарингия, по свидетельству Мишле, представляла сложное в этнокультурном отношении образование: «Германия здесь повсеместно смешивается с Францией, и повсеместно образуется граница», так что тщетной была бы попытка составить кутюм из противоречивых обычаев «этой Вавилонской башни». Сначала во главе были герцоги эльзасского происхождения, «креатуры императора», которые постоянно враждовали с епископством Меца, с Шампанью, с Францией. Постепенно эта франкоязычная область подпадала под французское влияние. После женитьбы в 1255 г. одного из них на дочери графа Шампани владетели Лотарингии чаще выступали на стороне Франции. Из герцогов Лотарингии вышли Гизы, возглавившие Католическую лигу в войне с гугенотами, которых поддерживали Англия и Голландия[163].
В герцогстве параллельно шли процессы «германизации» и «романизации». Если в плане власти Лотарингия относилась к Германии, в культурном отношении она тяготела к Франции, сделавшись, по выражению Ле Руа Ладюри, ее «духовным фьефом». Происходило «офранцуживание» верхушки: сами герцоги все чаще происходили из французской аристократии, на француженках женились и местные дворяне. Государственный курс колебался. В сражении при Бувине герцог выступил на стороне германского императора, во время Столетней войны, в битвах при Кресси и Пуатье герцоги были в союзе с французским королем. До известной степени герцогство играло «роль амортизатора» в столкновениях между Империей и Францией[164].
Все же сохранялась неуверенность в отношении колебавшейся, нередко враждебной и постоянно подстрекаемой извне Лотарингии. Ее независимость раздражала французскую корону, и при малейшей угрозе войны герцогство подвергалось продолжительной оккупации французскими войсками (1633–1661, 1670–1697, 1702–1714 гг.). Как в завоеванной стране французы занимали крепости и собирали герцогские налоги, вводили новые подати, продавали должности и назначали новых чиновников. Так происходило, пока в ХVIII в. Лотарингия не была, наконец, присоединена к Франции[165].
Ставший центром Лотарингии еще при Лотаре Мец в древности был центром поселения одного из кельтских племен, а затем римским городом-крепостью. В Священной Римской империи имел статус вольного имперского города со своим самоуправлением, которое сохранилось и тогда, когда он, подобно двум другим пограничным городам Тулю и Вердену, стал епископством. Сюда стекались беглые сервы и евреи. Под сюзеренитет французской короны город перешел в 1552 г.
Выдающееся значение для Франции Мец обрел после того, как, одержав победу в Столетней войне и размежевавшись с Англией, а затем отказавшись от планов завоевания Италии,
