Болеутоляющее - Никита Сергеевич Грудинин

Альфред. Секреты.

Алекс. Но какие?

Альфред. Не хочу знать.

Садится обратно.

Алекс. Ну и ладно. (Открывает.) Чего!?

На стульях сидят связанные белые. Они кричат ему через кляпы. Дверь захлопывает Кенни.

Кенни. Они видели тебя!? Твое лицо видели!?

Алекс. Я не знаю! Наверное!

Кенни. Вот блять! Мы могли столько за них получить!

Достает пистолет, отталкивает Алекса и заходит внутрь. Слышатся выстрелы. Кенни выходит весь в крови и кидает пистолет Алексу. Падает на диван и покрывает его кровью. Алекс подходит к Кенни и направляет на него пистолет.

Ты серьезно?

Алекс. Ты убил их! Нет, сначала ты держал их как собак, а потом просто застрелил!

Кенни. Иначе бы они продолжили делать свои грязные дела.

Алекс. Ходить не по той улице!?

Кенни. А также шантажировать девушек, которых они накачивали. Издевались, снимая все это на видео для интернета.

Алекс. Их надо было в полицию отдать!

Кенни. Чтобы их потом за деньги вывели? Бессмысленно. Им все равно к концу было не радостно.

Алекс. Это еще как понимать!?

К голове Алекса Ленни приставил пистолет.

Ленни. Ты на кореша моего пистолет не наводи.

Кенни. Ленни, сын, уйди. Сходи на улицу и проветрись.

Ленни. Но…

Кенни. Мать твою, никаких но!

Ленни. Ладно. (Уходит.)

Кенни. Думаю, тебе так приятнее.

Алекс. Не думай, что ты тут на высшей позиции, он был твоим единственным шансом!

Кенни. И я отказался от него, понимаешь? Я не хочу тебя убивать.

Алекс. Ну да, ну да, стоит мне украсть что-то у тебя, и ты убьешь меня на ровном месте. Да оно и так краденное!

Кенни. Я тебя за это не убью. Хочешь вернуть владельцам? Пожалуйста, кладбище у нас неподалеку, ха-ха. Я не ворую, я доказываю, что могу унести.

Алекс. Это все равно плохо!

Кенни. Но уж лучше это побудет у меня. Я помогаю людям.

Алекс. Да нихера! Ты убиваешь их!

Кенни. Виновников, но не жертв.

Алекс (Думает). Преступники плохие, а жертвы хорошие…

Кенни. Думаешь, я поступаю неправильно?

Алекс. Все… зависит от контекста. Не всех преступников нужно убивать.

Кенни. Я знаю. Я прекрасно понимаю, что творю, но я искупляю свои грехи. Я счастлив, когда понимаю, что чист, а значит, еще не могу умереть.

Алекс. Это еще почему!?

Кенни. Что тебя заботит больше? Жизнь или смерть?

Алекс. Жизнь, конечно!

Кенни. И ты хочешь узнать ее истинный смысл.

Алекс. Мы все хотим.

Кенни. И почему всем так нужно знать смысл жизни? Да даже в смерти больше значения, ха-ха! Ну, реально, с жизнь то мы свыкнемся, а что делать со смертью, чувак, что? Смысл смерти – облегчение жизни, остановить боль так сказать. Если жизнь начинает приносить тебе большую боль, то пора умереть. Неважно, умрешь ли ты молодым или нет, главное счастливым не умереть.

Алекс подносит пистолет к своему виску.

Алекс. Мне в последнее время вообще не весело.

Кенни. Эй! Не мы должны решать, когда умирать. У тебя еще есть свои часы жизни.

Алекс. Нет у меня их.

Кенни. Да что же вы все жалуетесь на свое время. В жизни полно способов получить удовольствие. Будь ты бедным или богатым, старым или молодым – неважно. Смерть не дает заскучать.

Алекс. Но кто-то может жить много лет, не почувствовав, удовольствия.

Кенни. Значит, они неправильно жили.

Алекс опускает пистолет.

Пойми, жизнь должна приносить счастье, раз мы родились, то мы заслуживаем этого.

Алекс бросает ему пистолет и падает на другую часть дивана.

Алекс. Альфред?

Альфред. Я рад, что сдержался и ничего не сказал.

Алекс. Наверное, я тоже… просто клуб сраных философов. Все имеют свои мысли, и никто не согласен друг с другом.

Кенни. Ха! Наверное, недопонимание между людьми является проблемой любой философии.

Алекс. Это херово.

Кенни. А ты как хотел?

Алекс. Мда, пора перестать жить в фантазиях и принять, что у меня есть знакомый убийца.

Кенни. Не принимай.

Алекс. М?

Кенни. Это наша последняя встреча.

Алекс. В смысле!?

Кенни. Мне хана. Я договорился об обмене. Сделка нарушена, а таких не любят.

Алекс. И ты просто здесь валяешься!

Пытается поднять Кенни.

Кенни. Ты прав. Не хочется смотреть в этот ржавый потолок. Нужно выйти на улицу… чуть позже.

Алекс. Ты же мог их не убивать.

Кенни. Они видели тебя. Ты был трупом, пока я их не убил.

Алекс. А как же Ленни, Кортни и Тиффани?

Кенни. О них не знают. Я не посвящаю их в свои дела.

Алекс. С…спасибо, друг, за все.

Кенни. Не видь во мне стопроцентный труп, я могу выкарабкаться.

Алекс. Не думаю, что раньше ты попадал так сильно.

Кенни. Шанс проверить меня на устойчивость. Все, пора идти на улицу.

Достает из кармана зажигалку и косяк. Закуривает.

И да, можешь брать, что хочешь. Мне это уже не нужно. (Уходит.)

Алекс. Альфред, иди домой, поспи. Мне нужно побыть одному.

Альфред. Ладно.

ГЛАВА ПЯТАЯ

I

Ночью что-то стукнуло за окном и Альфред проснулся. Он стянул с себя одеяло, встал с кровати и воу, что происходит? Пол пропал, а на замену пришелся космос, мрак, наполненный цветными точками. Делает два шага, два самых лёгких шага в его жизни и вот это да, другие чувствуются не хуже. Эй! А где твоя одежда, маленький негодник!? Оденься быстро! Он подбегает к шкафу, но он пропадает, все пропадает прямо на глазах, он не успевает повернуться и осознать, что потерял за мгновение, грустно, но второго шанса не будет. Придется смириться, мальчик, но одежда тебе все равно нужна. О, смотри! Вон же она, вешалка, лови ее! Альфред бегает за ней, подпрыгивая, но никак не может ухватить. Ну что же ты, мальчик!? Прям из рук уходит. Только успеваешь ощутить этот костюмчик, а он уходит. Да, да, пацан, и не говори, это выглядит легко со стороны, но я уверен, тебе тяжело. Альфред наконец хватает вешалку. О, смог, да? Молодец! Надевай скорей, надоел мне уже твой стручок… Красавец, вижу, тебе как раз! Красивая пижамка, сам бы такую прикупил! Ну все, можно радоваться! А, погоди, главную проблему мы не решили: А где ты? Альфред осматривается и ничего не видит, что сильно фрустрирует мальчика. Он съеживается, видимо, за последнее время он так часто это делал, что может оставаться так на долго, не почувствовав неудобств. Кажется, он полетел, довольно сложно понять такое в пустом пространстве, но его тело перекрывает звезды и открывает снова. Ладно, ты полетел, ничего страшного, мальчик.