Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза - Сергей Минутин

Теоретически Россия обречена на успех. Но кто к этому успеху приведет?

Русские женщины? Они слишком глупы, много и впустую работают, когда надо просто трудиться.

Мужчины? Они сильны только в массе своей и объединенные чужой волей. Поодиночке они никакие и дороги женщинам, своим женам, матерям, чаще всего как память, ибо взять с них больше нечего, они слишком долго и усердно самоуничтожались.

Дети? Кто бы дал им образование?

Старики? Они слишком злы, да и не успеют уже.

Власть? Это уже юмор. Наверное, Россия – единственная страна, где нет и не было ни одного царя, генерального секретаря, президента, которого бы благодарно помнила вся нация. Не было, нет и…, надежда умирает последней.

Церковь? Она во многом и есть суть нашей дикости и дикости власти над нами. Церковь, которую нам навязывают, – это вечное чувство вины, страха наказания ни за что, а просто так. Много смеешься, церковь накажет. Если постоянно в горе, то церковь не накажет, а за подаяние и утешит, но жить в горе сам не хочешь. Наша церковь, как и чиновник, все видит, за все наказывает и прислуживает только сильным. Даже татаро-монгольское иго обирало народ меньше, чем церковь. Это порождает вечный страх, боязнь самой жизни, поэтому рушили и взрывали «божьи» храмы. Народ интуитивно рвался на свободу. Теперь восстанавливаем с мыслью о том, что все, что произошло, – это наказание за грехи, за отказ от Веры, Царя и Отечества, за попытку отказаться от вечного страха. Но мы себе не изменяем, опять церкви – попам, а себе – Православие. Пока попы и чиновники воруют, мы верим в православие и в искупление. Главное, нас в тоску не вводить. Боятся, в основном, люди совестливые, им не прощается, все же остальные в нашей церкви могут свои грехи замолить.

Россияне – это люди, которые не знают, чего хотят, и, не зная, пробуют всё подряд: от водки до полётов в космос. Вот в чем весь ужас для внешнего мира и, наверное, благо для нас! Пока они там разберутся с нашим очередным «вывихом», мы уже успеем «свихнуться» по – новому.

Под строительством, реставрацией церквей сегодня мы понимаем искупление вины. Как просто. Рушим – искупаем, строим – искупаем. Каждому поколению свое искупление, свое покаяние. Ни больше, ни меньше.

Душа согрешила, а тело в ответе. Из всего числа всевозможных ответов на вопрос «Почему мы так плохо живем?» более других нам знакомы эти: первый, самый знаменитый – «дороги и дураки», второй – «власть тьмы и тьма власти», третий вытекает из первого и второго – «Россия – страна пространственная, чтобы управлять ей, нужны особые люди, не люди, а звери». Все эти выражения оправдывают диктатуру, самодержавие, любую сильную власть в России. Люди, которые хотят видеть Россию сильной державой и за счет этого занимать сильное, личное положение в мире, борются за свою власть над Россией. Они меньше всего думают над законностью власти, ибо если и встречают сопротивление своим целям, то только со стороны таких же, как они, «волков». А между ними, этими «волками», и народом огромная армия чиновников, развращенных жизнью полудурков, которым все равно куда и за кем идти. Россия пережила нашествие татаро – монголов, Рюриковичей, Романовых, она пережила нашествие большевиков, сегодня она переживает нашествие реформаторов, но она никак не может пережить нашествия чиновников.

Развращает чиновников, в основном, собственная нищета и, конечно, полное беззаконие, которое они и творят, чиновникам законы не нужны. Они должны быть послушны до раболепства «волкам», с них только за это и спрашивают. Наша сегодняшняя демократия должна была накормить именно этот класс – чиновников, отделяющий «волков» от полных дураков. Но из этого сделали тайну. Перестройку начали люди, несомненно, умные, но, к сожалению, опять большие плуты. Наши идеологи, воспринявшие искренне перемены, бросились будить народ, рассказывать ему правду.

Народ ошалело стал эту правду искать и для себя, но быстро выдохся, столкнувшись с чиновниками, с еще большим беззаконием. Чиновники обрадовались и стали брать взятки, воровать, уж не таясь совсем. Они получили на это вышестоящее «добро» того, кто хохочет. И давай обирай ближних: «Богатей, а там видно будет, кому «направо», кому «налево».

Виток спирали повторился, дураки сидят без зарплаты, полудурки находятся в томящем душу ожидании новых перемен и готовности вновь предать, а «волки» пытаются разобраться, созрел чиновник для новой жизни или нет. Загадочная русская душа. Совершит ли чиновник новое предательство, несмотря на все приобретенные блага, вертящееся «заморское» кресло под задницей, компьютер перед глазами с разными «заморскими» играми, покой и сытость вместо материалов очередного пленума ЦК КПСС, газеты «Правда» и ужаса партийной комиссии.

Я думаю, он не должен от всего от этого отказаться. А раз «волки» и «полудурки» уже сыты, остался один шаг к «дуракам». А тут уже нужен закон, ограничивающий беспредел «волков» и «полудурков» над нами, над «дураками». Но закон нужен дуракам, которые к его написанию не допущены. Может быть, все и не так плохо, может быть, наконец-то в очередной раз Россия на правильном пути. Может быть, может быть. Но сходила ли она с него?

Чиновник. Это родное, уголовно не наказуемое явление, которое мы возвели на пьедестал и теперь все время закатываем глаза близ его и тявкаем на него внутри своей «будки», вместо того, чтобы определить, что ему можно и чего нельзя. Россия – страна единоначалия, с одной стороны звероподобные держиморды, поддерживаемые жадными, трусливыми овцами, зато с другой… Начальника постоянно преследуют два чувства: либо невыносимое чувство неудачника, либо всемогущего руками – водителя – онаниста.

К сожалению, они подобны и, ничего не давая уму, только усиливают все его дурные наклонности и еще больше толкают на хамство и воровство. Он считает, раз я начальник, читай чиновник, читай командир, значит, красть надо как можно больше. Надо давить всех, кто рядом, испытывая их терпение. Может эти бессловесные скоты вспомнят, что у них должен быть досуг, отдых, нормальная человеческая жизнь, а не вспомнят, им же хуже. Вообще, доводить народ до отчаяния, особенно на российских задворках, сегодня стало для чиновника навязчивой идеей. В центре демократия, народ перестал разбегаться из российских столиц и даже начал туда съезжаться.

Перестали отлавливать бомжей. У чиновника появились конкуренты от демократии. Это очень опасно, все, что начальник может передать по наследству, это свою должность. Значит, гнет надо усиливать, чтобы умные снова убежали, хоть в Сибирь, хоть на Запад. А для этого надо создать условия и первому заявить о непереносимых тяготах в новых условиях, заставить народ «бурлить». То ли чиновники вырождаются, то ли «народ», который их плодит, уже сам стал настолько слаб и подл, что ничего хорошего уже родить не может. До чего дошло, даже воровать стало неинтересно. Пришел – взял – ушел, пришел – взял – ушел, пришел – не дают, наорал – взял – ушел. Выродились, совсем выродились. Хватают все подряд. Тумбочку солдатскую дай, обои на стены дай, карниз для штор дай мне. Дай, а то закричу! Как дети у прилавка с игрушками: дай мне, а то будет истерика. А что значит забрать у трудового «народа»? Это значит, что он утратит настрой на хорошее созидающее начало. Начальник, которого уже умудрил жизненный опыт, будет стараться взять столько, сколько по его разумению можно брать вообще, чтобы хоть что-нибудь осталось последнему человеку в армии, в государстве.

По всему этому промежутку: от генерала до солдата, от президента до нищего с протянутой рукой – на то, что брать уже вроде как нельзя и нечего, всем глубоко наплевать, а чем они хуже? Вот и оказывается, что нет ни средств, ни денег. А чтобы мы не задумывались над тем, что творят над нами, на нас все время орут и пугают. Надо сказать, мы того заслуживаем. Обычная картина не только для армии: командир, насосавшись с вечера коньяка, часто дарового, отчитывает своего подчиненного. Коньяк не дает запаха перегара и позволяет чувствовать себя над всеми, «все люди навоз, а я именно та муха, которая на этом навозе произрастает». А бедный подчиненный, он ничего не слышит, он с вечера нажрался плохой водки, в лучшем случае закусив ее кислым винегретом. Весь взъерошенный и поцарапанный, ибо где-то ткнулся лицом в перила. Он стоит, ничего не слышит, но понимает, что его пример другим наука, что начальник такой же скот, но сегодня он начальник, и надо выдержать до конца. Потом они оба разойдутся как на дуэли, только не стреляться, а похмеляться.

В России уже давно обижают не слова, а действия. Это страшно, это деградация языка, народа. Разве может затуманенный алкоголем мозг устрашать слово. А до реального дела, как правило, не доходит. Во-первых, здесь нужно начинать с себя, это значит противопоставить себя укладу жизни, традиции, а главное системе. В России издавна ведется, что все решается в пользу того, кто больше поставит вина. Во-вторых, пьяница – это твой раб. Любому начальнику легче с пьяницей. Его легче сделать лично преданным. Пьяный может совершить множество проступков, ведущих в кабалу, а главное, ему и надо-то немного, и этим умело пользуются. С трезвым же очень тяжело. Он с моральной точки зрения неуязвим. Но с деловой уязвим значительно больше любого алкаша.