Русские сумерки. Клятва трикстера - Олег Кулагин

– Куда ехать-то? – спросил я.

Дорога от моста, если была, давно заросла. И никаких тропинок тоже не видать, сколько ни всматривайся во мглу.

– Езжай за мной, – отозвалась знахарка.

«Надолго затянется поездка», – мрачно решил я. И посмотрел на индикатор топливного бака – бензина еще больше половины, хорошо что под завязку залил в райцентре…

– Не отставай, – послышался голос бабы Вали.

Я поднял глаза. И едва не матернулся от неожиданности.

Чертовщина!

Только что знахарка была рядом, за считаные метры от меня. А сейчас ее едва видно. И ведь не бежит она – неторопливо ковыляет между деревьями!

Как такое может быть?!

У меня что, после контузии провалы в памяти?

Я вдавил кнопку стартера, запуская двигатель. И выжал рукоятку газа, бросая мотоцикл вслед за растаявшей в дымке фигурой женщины.

Да где ж она?

Вот опять на долю секунды показалась между деревьями. И снова скрылась из виду…

Минута летела за минутой.

«Фалкон» мчался уже на своей крейсерской скорости, изредка подпрыгивая на кочках – так что щепки и сосновые иголки тучей разлетались в стороны. Но фигура бабы Вали оставалась такой же далекой, как вначале.

Будто призрак, будто марево у степного горизонта в раскаленный полдень…

Недостижимая для летящего на полном ходу мотоцикла.

Я что, сплю? Или до сих пор валяюсь в отключке после взрыва пузыря? На скорости семьдесят километров не могу догнать неторопливую деревенскую бабушку!

Вот опять растворилась в тумане…

Взлетаю на вершину пологого холма. И рядом раздается укоризненный голос:

– Зачем так гнать? Не дай бог, растрясешь пассажирку.

Резко притормаживаю. Баба Валя неодобрительно хмурится:

– Лихач!

Я даже не пытаюсь ответить. Только ошалело рассматриваю ее сухонькую фигуру.

– Ну что, двигаем дальше? – кивает она, разворачиваясь.

Тут я не выдерживаю:

– А вы можете идти чуть медленнее?

– А мы и так почти пришли, – усмехается баба Валя. И указывает куда-то вперед. – Вон аккурат за теми кустами – наша деревня…

Здесь было тихо. По-моему, еще тише, чем в лесу.

Ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни иных звуков, характерных для деревенского быта…

Силуэты домов, выраставшие из дымки, издали вообще казались миражами.

Но вблизи это выглядело нормально.

Почти все оконные стекла на месте. Даже штакетники – не очень покосившиеся…

Я притормозил у крайнего дома. И потрогал надежную кирпичную кладку – она была шершавая, прохладная, с кое-где вывалившимся на стыках раствором.

Вовсе не фата-моргана, а заурядное сельское строение…

– Чего остановился-то? – удивленно глянула баба Валя. – Нам туда, дальше…

– А где все местные? – уточнил я с подозрением.

– Ушли, – буднично пожала она плечами.

– И почему ж вы остались?

– Кто-то ведь должен присматривать за деревней.

Она зашагала вдоль улицы. Я выждал несколько секунд. Вроде никакой угрозы. Но очень странное чувство холодком подкатывало к сердцу.

«Если сомневаешься – не лезь» – так подсказывал весь мой опыт трикстера. И в другой раз я бы, наверное, развернул мотоцикл и дернул отсюда, выжимая газ, – от греха подальше. Но не сейчас – когда у меня за спиной раненая девушка. Когда сам я едва держусь в седле «Фалкона»…

Всмотрелся в удаляющуюся фигуру бабы Вали и осторожно двинул мотоцикл следом, оглядываясь по сторонам, нервно пытаясь сообразить, какая же это из указанных на карте деревень?

За поворотом улицы я различил силуэт, поднимавшийся на крышами сельских домов. «Откуда здесь такое?»

Сбавил скорость, но почти сразу расслабился.

Силуэт вырос из дымки, обрел ясность – всего лишь церковь. Заурядный деревенский храм с выбеленными стенами и кое-где осыпавшейся штукатуркой.

Я притормозил, запрокидывая голову, – даже позолоченный крест на месте, что удивительно для такого безлюдного уголка. Неужели сюда еще не добрались охотники за металлоломом? Или одинокая хранительница смогла их отогнать?

Крепкий висячий замок уцелел на массивных дверях…

– Хочешь войти?

Я повернул голову.

Нет, баба Валя не шутила. Она смотрела на меня абсолютно серьезно.

– Хочешь поговорить с Богом?

Я усмехнулся и качнул головой:

– Спасибо, когда-то уже общался с ним. И пока мне нечего добавить…

Сейчас мне вообще не до высших материй.

Я закрыл глаза и провел по ним тыльной стороной ладони – будто пытаясь смахнуть накатившую пелену. Удары сердца отдавались в висках, голова шла кругом.

Единственное, о чем теперь мечталось, – забиться в какую-нибудь безопасную нору и отлежаться. Еще немного – и свалюсь с мотоцикла. Блин, отчего меня так развезло? Бывали контузии и похуже.

Я тронул мотоцикл с места и едва не завалился в придорожную канаву.

– Мать его так! – сердито прохрипел, выравнивая «Фалкон».

– Глеб, что с тобой? – испуганно спросила Катя.

– Пустяки…

– Э, милый, – нахмурилась баба Валя, – да тебе самому нужна помощь.

– Справлюсь, – буркнул я.

– Здесь уже рядом. Вон мой дом!

Мы подъехали к обычному деревенскому двору, огороженному чуть покосившимся забором. По ту сторону изгороди – потемневший от времени, но еще крепкий сруб, в глубине двора – сарайчик, поленница под навесом.

Что ж, выглядит все приятно и безопасно.

Конечно, если в принципе можно считать безопасным это диковинное место. Странное чувство меня не отпускало – будто прохладный ветерок гулял по спине.

Но, во всяком случае, тут спокойнее, чем в поселке под властью бандитов…

Я развязал куртку, которой была примотана ко мне Катя, помог ей слезть с мотоцикла. Прислонил «Фалкон» к забору. Сделал шаг и судорожно схватился за деревянный столб ворот. Проклятие! Мир вокруг меня вращался, проваливаясь куда-то в темноту…

– Глеб! – долетел из этой тьмы отчаянный крик Кати. – Глебушка…

Я поднял веки и обнаружил, что сижу на траве, опираясь спиной на забор. Катя и баба Валя встревоженно на меня смотрели.

– Не беспокойтесь, сейчас пройдет…

Прохладная ладонь знахарки легла на мой лоб. Я криво усмехнулся:

– Что там у меня, температура?

– Может, пройдет, а может, и нет… – сухо отозвалась она. – Скажи, ты ведь дрался с упырями?

Я слабо подмигнул:

– Удивительная вы женщина… Ничего-то от вас не скроешь. – Глупо врать в моей ситуации. Бесполезно.

– Думаю, один из них был не простой упырь.

Угу. Тоже мне открытие. Из-за этого сраного губернаторского племянничка я здесь и прохлаждаюсь. Хотя давным-давно обязан был доставить новый аккумулятор для «Газели»…

Я осторожно шевельнулся. Вроде получше себя чувствую?

Попробовал встать и едва справился с тошнотой. Надежная твердая земля подо мной сейчас напоминала палубу утлого суденышка в пятибалльный шторм. А сам я со стороны, вероятно, имел вид пьяного в дрезину боцмана, способного, только опираясь на забор, сохранять вертикальное положение…

Чертовщина!

Я не выдержал – хрипло матернулся. И тут же вяло извинился.

Но, кажется, моим спутницам были пофиг мои фразеологические изыски.

Баба Валя озабоченно качнула головой. Снова провела надо мной ладонью. И тихо, уверенно повторила:

– Это был не простой упырь.

– Да знаю я…

– Когда он бьет – отнимает твою силу. Даже если ты выжил – все равно умрешь через пару часов.

– Неужели? – вздохнул я. – Вообще-то уже прошло часа четыре… или больше.

– Да, – кивнула баба Валя, – кто-то другой на твоем месте – лежал бы уже холодный. Но в тебе есть искра… Ты не из тех, кто сдается. Я всегда могу ощутить частицу божьего огня в человеке.

– Ну, спасибо… Значит, худшее позади?

– Возможно, ты проживешь на несколько часов дольше.

– Серьезно? – скривился я, – Надо же, как повезло…

Расстегнул куртку. Рукавом утер со лба выступивший пот. И опять окинул знахарку взглядом. Вероятно, мне хотелось уловить в ее лице тень сомнения.

Но сомнений у бабы Вали не было. Только жалость угадывалась в плотно сжатых губах.

– И что, ничего нельзя сделать? – прошептала Катя. Сейчас она присела на скамейку рядом с воротами. И смотрела на меня большими, испуганными глазами.

«Девочка будет жить, – мелькнуло у меня в голове. – Значит, кое-что ты все-таки успел…»

– Чего у ворот-то топтаться, – сказала баба Валя, – заходите…

Она помогла мне доковылять до крылечка. Мы поднялись по ступеням, вошли в избу. Я опустился на деревянную лавку вдоль стены и, чувствуя предательскую слабость, стащил с себя увесистый рюкзак.

Баба Валя дала нам напиться прохладной, удивительно вкусной воды. Наверное, от этой воды в голове у меня прояснилось. Пару секунд я сидел, привалившись к бревнам сруба. А потом спохватился:

– Мотоцикл!

Попробовал встать с лавки. Но баба Валя мягко меня удержала.

– Ничего с ним не случится.