Трилогия «Хроники Сиалы» - Алексей Пехов

Прутья выдержали, но на них все же остались глубокие борозды. Слава об этих зубах гуляла по всей Сиале. Они играючи перемалывают в муку старые кости мертвецов на кладбищах.

— Гхолы, спаси нас Сагот! — выкрикнул я. — От них такая же вонь, как от разлагающихся трупов. Этот ублюдок приручил гхолов!

Угорь ничего мне не сказал, он внимательно изучал приникших к решетке тварей.

Так прошло несколько томительных и не очень-то приятных для нас минут. Мы наблюдали за ними, они — за нами. У гхолов, в отличие от нас, интерес был чисто гастрономический

Лишь небольшой процент городских жителей, столкнувшись с гхолом где-нибудь в чистом поле, поймет, с кем свела его нелегкая. Гхолы довольно редки, после ocновательной прополки Орденом этих существ можно встретить лишь в самых глухих местах Сиалы, на старых заброшенных кладбищах, курганах и могильниках, которые эти твари покидают лишь тогда, когда случаются большие битвы. На сражения у гхолов просто магический нюх.

Гхолы — падальщики и трупоеды. Они в основном предпочитают человечинку, желательно полежавшую недельку-другую на свежем воздухе, но не гнушаются и любой другой падалью. Нет для гхола большей радости, чем сожрать гнилой костный мозг мертвеца, поэтому маленькие челюсти трупоедов, вооруженные хоть редкими, но чрезвычайно острыми зубами, способны разбивать кости покойников, как молоток каленые лесные орехи.

Гхолы, особенно гхолы одиночки, трусливы, а поэтому не шибко опасны для взрослого человека, исключая те случаи, когда он по глупости решает уснуть возле старого могильника. А вот ребенка, даже десятилетнего, oдинокий гхол порвет запросто.

Ситуация резко меняется, когда гхолы собираются в стаю, поголодав перед этим длительное время. То, что случается с тварями, когда они находятся в состоянии безумного голода, можно охарактеризовать словами — им попросту сносит колпак. В седые века прошлого известны были случаи, когда гхолы сбивались в огромные стаи и стирали с лица земли целые деревни. А уж сказку о двух рыцарях, которые отправлялись на какую-то войну, а наткнулись на шестерку год не кушавших гхолов, знает каждый ребенок. От рыцарей, как и следовало этого ожидать, остались только их доспехи, да и то порядком подпорченные.

Чего уж говорить о двух связанных пленниках? Гхолы, три недели не державшие во рту ни кусочка, от нас даже косточек не оставят.

У одного из гхолов, вцепившегося ручонками в прутья решетки и зырящего на нас, как на самую большую ценность в мире, изо рта потекла липкая струйка слюны.

У-у-у, как все запущено. Как они друг друга-то еще не умудрились съесть?

Гхол бросил на меня плотоядный взгляд и, склонив голову набок, насмешливо чирикнул. Сейчас тварь была очень похожа на птенца какой-то невиданной птицы. Хотя на самом деле с птицами гхолов объединяет только одно: их дурацкое чириканье. Внешне же гхолы больше похожи на очень несчастных и довольно безобидных, пускай местами и странноватых, существ. Маленького роста, не больше новорожденного младенца, с пепельно-серой гладкой кожей, огромными плошками кроваво-красных глаз, непропорционально большой головой, маленьким тельцем, выпирающим животом, коротенькими кривыми ножками, длинными тонкими ручками и редкими желтоватыми зубами, гхолы могли вызвать у ни разу не видевших их и не знающих, с чем они столкнулись, жалость или смех, но никак не страх. Это погубило многих самоуверенных горе-смельчаков, которые умудрились повернуться спиной к такому с виду безобидному, но уж очень голодному гхолу.

— Съем! — вдруг произнес один из гхолов, смотря прямо на нас. Съем-съем-съем! Съем! Ага! Съем!

У гхолов, как и у огров, имеются в башке какие-то крохи мозгов. И если огры из самой могущественной расы Сиалы, единственной расы Темной Эпохи, дожившей до наших дней, расы, создавшей первую новую магию мира — шаманство и страшный Кронк-а-Мор, превратились в тупых и крайне свирепых чудовищ, то гхолы, наоборот, из века в век умнели. К счастью, слишком медленно. Гхолы могли запоминать и повторять отдельные слова не хуже заморских попугаев, и были намного умнее обезьян, которых иногда можно видеть в балаганах на Рыночной площади.

— Съем! — в последний раз сообщил нам гхол и скрылся во мраке.

Два других последовали примеру маленького говоруна, оставив четвертого сторожить у решетки. Гхол вцепился в нее руками, несколько раз дернул, а затем разочарованно зашипел

— Ты посмотри, какие у паренька когти, — довольно нервно сказал я Угрю.

Да и как тут не нервничать, зная, что Лиловый Нос в любой момент может дернуть рычаг и поднять решетку, которая сейчас являлась единственным, что отделяло нас от встречи с богами.

— Это для того, чтобы могильные плиты подцеплять. Не смотри на их рост, Гаррет. Гхолы сильны и, чтобы добраться до покойника, порой вытворяют на кладбищах такие вещи, что лучше не рассказывать, — немного помолчав, произнес Угорь.

— Вещи? Какие вещи? — Мне очень хотелось пить и желательно, чтобы это была не вода, а вино.

— Я же говорю — лучше не рассказывать. Спи, Гаррет.

Я посмотрел на Угря как на умалишенного.

— Нет, я абсолютно серьезен. Спи, делать нам все равно нечего.

— Уснуть, когда под боком такое соседство? Это не для меня!

— Ну как знаешь.

Угорь закрыл глаза. Этот ван Арглад как-там-его отличался просто железными нервами. Не удивлюсь, что Угорь уснул бы, даже если бы за его спиной стоял сам Неназываемый.

А, Сагот! Неужели Миралисса со всем своим хваленым шаманством так и не сможет нас обнаружить и меня cожрут эти мелкие гады? Я вновь посмотрел на гхола, стоявшего на посту возле решетки. Все демоны тьмы! Сколько же в нем этой вонючей слюны? Если гхолы раздумают нас жрать (что очень маловероятно), то тогда мы просто утонем в их слюне или же задохнемся от ее вони.

Гхол, заметив, что я смотрю на него, отчего-то занервничал и чирикнул. Тут же из тьмы показался другой гхол, бросил на нас подозрительный взгляд, проверяя, не собирается ли завтрак смыться, и, убедившись, что все спокойно, вновь пропал во мраке.

Ого! Да они нас пасут! Гхолы решили поиграть перед едой в охотничьи игры.

"Вальдер, — мысленно позвал я архимага. — Вальдер, ты здесь?"

Нет ответа.

Насколько я знал из сна прошлой жизни Вальдера, он просто ненавидел гхолов, поэтому я очень сильно надеялся, что Вальдер в крайнем случае изжарит тварей.

"Вальдер!"

Нет ответа. Архимаг на этот раз вмешиваться не намерен. А жаль, я бы с радостью глянул на поджаренного гхола. Поджаренные намного безобиднее сырых и живых.

Я скорчил гхолу-постовому рожу. Тот, как заправское зеркало, скорчил ответную морду, и, надо сказать, у трупоеда это получилось намного лучше и… страшнее.