Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит

23

Леонидес Халкин стоял перед человеком, известным всему артелионскому Сопротивлению под именем Маски. Теперь это имя, взятое ради конспирации, превратилось в символ столь могущественный, что приняло почти мистические пропорции. Маска стоял у пульта, наблюдая за освещенной садовой дорожкой в трехстах метрах над ними, а Халкин наблюдал за Маской.

Высокий, с поджарыми мускулами прирожденного атлета, стального цвета волосы связаны хвостом на затылке, верхняя часть лица обожжена плазменным огнем. Видно, что прежде он был красив — теперь в своей красной шелковой маске, скрывающей все, кроме глаз, он грозен.

Над ними Джессериан, командир должарских оккупантов, неподвижно стоял у древней мраморной статуи Лаокоона. По его профилю нельзя было прочесть, о чем он думает, глядя на бьющиеся, оплетенные змеями фигуры. Казалось бы, что любоваться скульптурой совсем не в характере этого высокого, тяжелокостного, воинственного должарианца — однако он занимался именно этим вот уже четверть часа.

И Маска все это время следил за ним через шпионский глаз.

Халкин подавил вздох. Терпение — спутник всей человеческой жизни. Он стоял вольно и позволял мыслям блуждать, где пожелают.

У него редко выдавалось время, чтобы подумать. Возможно, прямым результатом этого было то, что часть его разума отказывалась воспринимать события прошлого года как реальные.

В реальной жизни Леонидес Халкин был главным стюардом в резиденции Геласаара хай-Аркада, сорок седьмого Панарха Тысячи Солнц. С самого раннего детства он знал, что будет стюардом, и гордился тем, что Аркады, живя в своей фамильной резиденции, вот уже четыреста лет пользовались услугами Халкинов.

В реальной жизни он знал, какие мастера изготавливают лучший столовый фарфор и где можно купить настоящее столовое, купальное и постельное белье. Он знал наперечет семьи потомственных слуг, передающих свои навыки из поколения в поколение: одни фигурно кололи лед, другие чинили гобелены, множество других обслуживали аэрокары, садовничали, убирали сокровищницы, артистически прислуживали за столом, следили за ДатаНетом. К пятнадцати годам он знал имена и профессии почти всего персонала Резиденции и Большого Дворца. К тому времени, как его бабушка заявила, что подумывает об отставке и хочет назначить его своим официальным преемником, его знание распространялось на обслуживающий персонал всей планеты. Почти пятьдесят лет предметом его гордости была гладкость, с которой шла жизнь в обоих дворцах. Бабушка часто говаривала юному Леонидесу: «Мастерство стюарда заключается в организации, а искусство — в том, чтобы быть невидимым». При нем никому не приходилось выбрасывать увядшие цветы или просить почистить ковер. Гости высказывали свои предпочтения только однажды, и те удовлетворялись без дальнейших напоминаний, даже если эти люди гостили здесь раз в десять лет. Порядок, спокойствие, изящество — таков был девиз Халкина. Должарианцы превратили все это в хаос. Халкин знал теперь, что остался жив по чистой случайности. Потрясенный неслыханным в то время явлением — неявкой Крисарха на собственную Энкаинацию, — он, не доверяя ни посыльным, ни коммуникаторам, сам отправился в Резиденцию и нашел комнаты Брендона Аркада пустыми, хотя там должно было находиться множество слуг.

Халкин спустился в служебное помещение, чтобы распечь их как следует, но все лакеи, уборщики и официанты лежали мертвые в луже крови. Лишь тогда он обнаружил, что коммуникаторы не работают.

Он так и не вернулся в Зал Слоновой Кости; когда он бежал туда по короткому служебному коридору, его швырнула на колени волна от взрыва, убившего всех, кто там был.

После этого он ничего не мог вспомнить ясно. Инстинкт самосохранения побудил его укрыться глубоко в старом лабиринте Гегемонии, знакомом ему с детства.

Там он встретил кое-кого из своих подчиненных, таких же растерянных, как и он сам, — и снова обрел здравый смысл и решительность, узнав, как много других попало в плен к завоевателям.

Для мертвых они больше ничего не могли сделать — разве только унести их потихоньку и похоронить, пока здоровенных должарских солдат в тяжелых сапожищах не было поблизости. Зато они могли использовать домашнюю систему, чтобы помешать врагу овладеть дворцом, — и делали это.

Отсюда и началось Сопротивление. Халкин постепенно осознал, что знания, которые он держал в уме, стали еще ценнее, когда должарианцы все-таки взломали дворцовый компьютер. Планетарный ДатаНет сдался вскоре после этого, и Халкин с горсткой других, включая дочку старшего садовника, трудясь неделю за неделей, месяц за месяцем, создали свою сеть связи, охватывающую всю планету.

Примерно через месяц после вторжения — это было как удар молнии — в Мандалу снова явился бывший Крисарх. Не успели друзья и враги осознать этот факт, он исчез снова, вырвав гностора Омилова из рук палачей Эсабиана, прихватив заодно солидную порцию сокровищ из Аванзала Слоновой Кости.

После этого визита в дворцовом компьютере что-то изменилось. Подпольщики не сразу поняли важность этих перемен: сначала их отвлекала бурная реакция должарианцев на компьютерные призраки, освобожденные Эренархом Брендоном, а после — битва при Артелионе... и необходимость спасать выживших.

Но после этого Халкин стал понимать, что перемены в компьютере поистине фундаментальны. Он всю жизнь работал с этой системой и знал все ее особенности. Компьютер был чем-то вроде его незримого спутника, и смотреть, как Ферразин пытается взнуздать его, чтобы подчинить себе, было почти так же больно, как наблюдать за мучениями старого друга.

Когда выжившие в бою начали высаживаться в разных точках планеты, с компьютером произошел один из его загадочных сбоев. Он охватил всю систему, и должарские техники предприняли самые отчаянные меры, чтобы запустить компьютер снова. Когда им это удалось, Ферразин даже не пытался по-настоящему восстановить пропавшую информацию. Потом Халкин смекнул, что сбой продолжался ровно столько же, сколько и высадка. Словно кто-то намеренно отключил систему, а потом включил ее снова, когда опасность миновала.

Но задумываться об этом было некогда — главной заботой Халкина стало поместить спасенных в убежище. Особенно затрудняло задачу то, что должарианцы пронумеровали всё гражданское население и регистрировали его перемещения. Военные, не расстрелянные сразу после вторжения, содержались под стражей и использовались на принудительных работах.

Спасательная капсула Маски приземлилась на самом краю Мандалийского архипелага. Первое время обгоревший коммандер скрывался в лесу, уходя от должарских поисковых команд. Халкина оповестил об этом опять-таки домашний компьютер, и он показал главному стюарду еще один туннель Гегемонии, не использовавшийся уже много веков и выходивший на тот самый отдаленный остров.

Халкин и раненый договорились не раскрывать личности последнего, но офицер по мере выздоровления стал брать боевые стороны Сопротивления на себя, оставив Халкину хорошо знакомые области связи и тылового обеспечения.

Компьютер сотрудничал с ними, поставляя информацию и выходя с ними на связь, где бы они ни были. Он же участвовал в создании образа Маски. Эта мифическая фигура служила живым упреком врагам, пробуждая в них наследственное чувство вины по поводу Красной Чумы, которую должарианцы напустили на своих былых хозяев-бори, и одновременно вдохновляла бойцов Сопротивления.

Приказы обожженного капитана эсминца могли бы подвергаться сомнению — приказы таинственной Красной Маски, человека, который внушал страх свирепым тарканцам и общался с призраками, выполнялись беспрекословно.

Компьютер знал это и потому создал собственную версию Маски.

Халкин стиснул зубы, перебарывая неприятное головокружение, которым всегда сопровождались у него мысли о компьютере. Действительно ли компьютер наделен волей (Халкин даже в мыслях избегал слова «разум»), или это лишь симптом общего чувства нереальности, симптом жизни, которая меняется так быстро, что не успеваешь ничего осознать?

Джессериан на экране вскинул подбородок, включил свой поясной коммуникатор и стал слушать.

— Комп, — сказал Маска хрипло (его раны не совсем еще зажили, и тембр голоса давал это понять), — какой рапорт принимает Джессериан?

— Секция четыре, уровень два, казарма технического подразделения Должарского гарнизона, — ответил ровный голос компьютера. — Кто-то набросал им в койки ядовитых насекомых.

Страх кольнул Халкина ледяным острием, а Маска чуть заметно улыбнулся.

— Опять Крысы?

— Ответ правильный, — подтвердил компьютер.

— Я вижу, ребята меня не послушались, — сказал Маска Халкину уже без улыбки. — Вели им сидеть по домам до нашего прихода и никаких контактов. Утром я поговорю с ними.