Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

Губы Карахафра чуть дрогнули в слабой тени улыбки. В дверь робко заглянул тюремный сторож.

— Заходи! — гостеприимно махнул рукой седак. — Я просил господина Моотфу прислать тебе кого-нибудь в помощь. Но если вдруг он не послушает, и тебе придется ночевать одному, ни в коем случае не выходи за дверь. Что бы ни случилось. Понял?

— Да, господин, — Гебту нервно сглотнул. — Вы думаете, чужак придет за своей женщиной?

— Не знаю, — вздохнул помощник старшего писца, не глядя на перетрусившего сторожа.

Ему надо еще представить отчет начальству и решить, кому из них и что можно рассказывать.

Раату занимался одним из своих основных дел. Он творил суд. Для этого двор Дома людей очистили от просителей, поставили полотняный навес, в тени которого на резном деревянном кресле с высокой спинкой уселся главный инспектор, облаченный в белоснежное платье с узким передником, украшенным продольными золотыми полосами. Гордо вскинутую голову украшал пышный парик из человеческих волос, а на плечах, поверх расшитого бисером широкого воротника, лежали золотые пластины ожерелья с иероглифами, обозначавшими многочисленные имена живого бога. На среднем пальце правой руки сверкал перстень с именной печатью, и даже на сандалиях поблескивали серебряные вставки.

Статуэтки богов Айха, Сета, богинь Маты и Небхет на высоких шестах стояли по углам двора, а в воздухе еще чувствовался запах горелого папируса.

Вокруг толпились многочисленные помощники, помощники помощников, слуги и служанки. Отдельно под охраной двух мождеев стояли преступники, чью судьбу он должен сегодня решить. Двое стражников деловито раскладывали на циновке вымоченные в соляном растворе прутья, пробуя их на гибкость. Немногочисленные зрители, преимущественно родственники и друзья обвиняемых, тихо переговаривались у входа во двор, не решаясь переступить незримую черту.

Судья вполуха слушал привычное бормотание писцов. Долги, непочтительность к богам, мелкие кражи, драки, использование чужой земли. Приговор, как правило, отличался только числом ударов. Кажется, сегодня ему никого не придется отправлять на исправительные работы.

Мождеи работали не покладая рук, то и дело откладывая измочаленные прутья. Получив наказание, осужденные отправлялись к родственникам сами, или им помогали встать с пропитанной кровью циновки и уводили, подхватив под руки.

Главный инспектор устал сохранять важное и надменное выражение лица, приличествующее судье. У него сильно чесалась правая нога, и выпитое пиво все настойчивее просилось наружу.

Торопясь поскорее отделаться, он даже не стал выслушивать робкие возражения подсудимого, обвиненного женой в недостаточном внимании, и приговорил его к десяти ударам, а его супругу, заподозренную в неверности, к двадцати. После чего встал и сопровождаемый глубокими поклонам скрылся в парадном входе Дома людей.

Вернувшись из персональной уборной, устроенной на заднем дворе, он успел переменить одежду, снять и отправить со слугами домой лишние драгоценности и даже выпить пива, пока не явился вызванный с самого утра первый пророк храма Сета.

После обмена приветствиями, Сетиер самым любезным тоном поинтересовался:

— Что за важное дело, о котором вы хотели со мной поговорить так официально?

Жрец уселся на табурет с ножками в виде львиных лап и с любопытством посмотрел на хозяина кабинета.

Тот обернулся и взял стоявшую у стены длинную палку, завернутую в белую ткань.

— Я хочу возвратить храму Сета знак второго пророка! — торжественно сказал главный инспектор.

Жрец удивленно вскинул брови, морщины лесенкой выстроились на узком лбу.

Хозяин кабинета развернул грубую ткань.

— Вы ошибаетесь, господин Раату, — улыбнулся первый пророк. — Это не наш посох.

Улыбка замерзла на губах главного инспектора.

— Как это? Я хорошо помню встречу Тусета. У него был именно этот посох! Вот голова змеи. Вот иероглифы: "Сет, дающий мудрость" и "Слава тебе, великий бог".

— Ну и что? — пожал плечами Сетиер. — Кто-то сделал похожий и только! Настоящий мы сожгли. Колдун Тусет осквернил его. Храм уже заказал новый посох для нового второго пророка.

Давно судья не оказывался в таком глупом положении, а первый пророк спокойно смотрел на него чуть насмешливым взглядом, в котором, однако, читалась глубоко спрятанная тревога.

— Кто-то изготовил подделку? — нашел в себе силы усмехнуться главный инспектор. — Но для чего?

— Вы у нас Судья людей, вот и узнайте, кто совершил это преступление. — Отыщите его и накажите по всей строгости.

— Тогда извините меня, мудрейший Сетиер, что вам пришлось проделать такой долгий путь по полуденной жаре.

Хозяин кабинета встал и поклонился. Длинные локоны парика скрыли от собеседника злобно сверкнувшие глаза. Когда Раату выпрямился, его лицо не выражало ничего кроме вежливого сожаления.

— Это ваш долг, господин главный инспектор, — первый пророк поднялся с табурета и, ответив на поклон, вышел, гордо вскинув гладко выбритую голову.

Главный инспектор дождался, пока стихнут его шаги, схватил лежащий поперек стола посох и запустил его в стену, отколов изрядный кусок глины.

Приоткрыв дверь, в кабинет заглянул испуганный помощник.

— Седак Карахафр просит вашего сиятельного внимания, — пробормотал он, опасливо пряча глаза.

— Пусть заходит, — начальник уже выпустил пар и слегка успокоился.

Помощник старшего писца поднял с пола посох, стряхнул с него пыль и внимательно посмотрел на главного инспектора.

— Этот лысый гусь сказал, что он не его! — прорычал Раату. — За дурака меня держит?!

— Сетиер говорит, что это не посох второго пророка храма Сета? — уточнил Карахафр.

— Ну да! — хозяин кабинета откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла.

— Это хорошо, господин, — неизвестно чему обрадовался седак. — Прошу вас уделить мне немного вашего драгоценного времени.

— Ты что-то узнал?

— Слуга Тусета Алекс скрывается где-то у брошенного храма Баст, — начал доклад гость. — Второго чужака мождеи схватили раньше, но не доложили вам. Наверное, хотели с его помощью выяснить у жены Небраа, где прячется Алекс, чтобы убить по-тихому. Вот только девчонка тоже этого не знает. Думаю, чужаку помогает кто-то из келлуан.

— Кто?

— Возможно помощник Тусета? — предположил Карахафр. — Хотя, Сетиер три дня назад отослал его в Идас. Или портной Анубенх, но мождеи уже обыскивали его дом и ничего не нашли.

— Что там с кровью в подвале Небраа? — озабоченно нахмурился Раату. — Только еще одного колдуна в городе нам и не хватает!

— Странная история, господин, — помощник старшего писаря указал глазами на табурет.

— Садись, — махнул рукой хозяин кабинета.

Седак подвинулся ближе к столу.

— Соседи заметили человека, похожего на слугу, который вчера вечером привез в усадьбу Небраа те самые оплетенные камышом кувшины.

— Кто такой?

— Его раньше никто не видел, — покачал головой Карахафр и тут же понизил голос. — А вот осла узнали…

— Он принадлежит Сетиеру?! — догадался главный инспектор.

— Да, мудрый господин, — улыбнулся седак. — Я уже доложил об этом старшему писцу.

Главный инспектор замолчал, "переваривая" услышанное.

— Ты так и не узнал, что за история с этим посохом? — спросил он после короткого раздумья, кивнув на шест, который гость все еще держал в руках.

— Выяснил, — возразил тот. — Но это только для ваших ушей, мой мудрый господин. Прошу, наберитесь терпения.

Заинтригованный Раату кивнул, скрестил руки на груди и с интересом посмотрел на собеседника.

Карахафр выглянул из кабинета и что-то проговорил.

— Сейчас, господин, — заверил он. — Еще чуть-чуть терпения, и все станет ясно.

В дверях появился помощник Судьи людей с широким бронзовым топором. Седак кивком поблагодарил его и выпроводил удивленного мужчину из кабинета.

— Значит, это не знак второго пророка храма Сета в Абидосе? — весело сверкая глазами, поинтересовался он у главного инспектора.

— Так сказал сам Сетиер, — подтвердил тот, предвкушая интересное представление.

— Тогда это не будет святотатством! — с этими словами Карахафр рубанул топором по самой толстой части посоха.

Привлеченный шумом в комнату ворвался помощник с обнаженным мечом. Начавший о чем-то догадываться Раату резко рявкнул:

— Вон!

Тот сразу исчез.

Седак ударил еще раз.

— Ага! Вот оно!

С этими словами Карахафр положил обломки посоха на стол.

— Тайник! — вскричал главный инспектор.

— Пустой, мудрый господин.

— Ты знаешь, что в нем было?

— Донос на наместника государя, жизнь, здоровье, сила, в Нидосе!