МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1976 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Евгений Татаренко

— Хлеб-то свой он отрабатывает?

— Ага… Отец, тут один хочет знать, отрабатывает ли Гарви свой хлеб. Не хотите ли подняться на борт? Для нее мы поставим трап.

— Я бы очень хотел. И тебе, мать, не помешает увидеть все своими глазами.

Женщина, которая еще неделю назад едва могла оторвать голову от подушки, неловко поднялась по трапу и стояла, пораженная, на носу шхуны среди царившего там беспорядка.

— Вас вроде Гарви интересует?

— Да, пожалуй…

— Неплохой парень и довольно послушный… Слышали, как он здесь оказался? По-моему, у него было нервное расстройство или же он стукнулся головой обо что-то, когда мы его вытащили на борт. Сейчас он в полном порядке… Да, это наша кают-компания. Пожалуйста, входите, хоть здесь страшный беспорядок… А вон на трубе его цифры: это он наши координаты записывал.

— Он здесь спал? — спросила миссис Чейн, сидевшая на желтом рундуке и глядевшая на неубранные койки.

— Нет. Его место в носовом кубрике. Не могу сказать о нем ничего плохого, кроме разве того, что он на пару с моим сыном таскал из камбуза пончики, когда им было положено спать.

— Гарви вел себя примерно, — вступил дядюшка Солтерс, спускаясь по трапу. — Только вот сапоги мои он забросил на мачту, да и к тем, кто побольше его знает, особенно в фермерском деле, относится не больно-то уважительно; но во всем этом Дэн виноват.

А тем временем Дэн, которому Гарви еще утром сделал несколько прозрачных намеков, исполнял на палубе воинственный танец.

— Том! Том! — прошептал он в люк. — Пришли его родители, а отец еще не смекнул, и они толкуют в рубке. Она красотка, а он, по виду, и есть тот богач, о котором твердил Гарв.

— Боже правый! — воскликнул Длинный Джек, выбираясь на палубу, весь перемазанный солью и в рыбьей чешуе. — Ты, никак, знал, что вся эта история про упряжку и все прочее правда?

— Конечно, с самого начала, — ответил Дэн. — Пошли посмотрим, как отец ошибается в своих суждениях.

Предвкушая удовольствие, они вошли в рубку как раз тогда, когда Чейн сказал:

— Я рад, что у него такой характер, потому что… это мой сын.

У Диско отвисла челюсть — Длинный Джек потом клялся, что он слышал, как она щелкнула, — и он поочередно с изумлением переводил взгляд с мужчины на женщину.

— Четыре дня назад я получил его телеграмму в Сан-Диего, и мы приехали.

— В собственном вагоне? — спросил Дэн. — А ведь он говорил про это.

— Да, конечно.

Дэн посмотрел на своего отца, весьма неуважительно подмигивая и кривляясь при этом.

— А еще он рассказывал, что у него есть собственная упряжка с четырьмя пони, — сказал Длинный Джек. — Это тоже правда?

— Возможно, — ответил Чейн. — Верно, мать?

— Да, кажется, когда мы жили в Толедо, у него была такая тележка.

Длинный Джек присвистнул.

— Ого, Диско! — только и сказал он.

— Я… ошибся в своих суждениях… больше, чем рыбаки из Марблхед, — произнес Диско с натугой, будто слова вытаскивали из него лебедкой. — И не боюсь признаться вам, мистер Чейн, что считал мальчишку помешанным. Он чудно говорил о деньгах.

— Он мне рассказывал.

— А что еще он вам говорил?.. Потому как я раз здорово его стукнул. — Он бросил тревожный взгляд на миссис Чейн.

— О да, — ответил Чейн. — И пожалуй, это очень пошло ему на пользу.

— Я решил, что так надо, иначе никогда бы не сделал этого. Не думайте, что на этом судне плохо обращаются с юнгами.

— Я и не думаю, мистер Троп.

Миссис Чейн разглядывала лица: железное, цвета слоновой кости бритое лицо Диско; обросшее фермерской бородкой — дядюшки Солтерса; смущенно-простоватое — Пенна; спокойное, улыбчивое лицо Мануэля; восхищенную ухмылку Длинного Джека и шрам Тома Плэтта. То были грубые лица, по ее представлениям, но она смотрела на них глазами матери и потому поднялась с распростертыми объятиями.

— О, назовите себя, — сказала миссис Чейн, чуть не плача. — Я хочу поблагодарить и благословить вас всех.

Диско церемонно представил каждого по очереди. Капитан старой школы не мог бы этого сделать лучше, и миссис Чейн лишь лопотала что-то бессвязное. Поняв, что первым обнаружил Гарви Мануэль, они едва не бросились ему на шею.

— Да разве я мог не вытаскивать его? — объяснял бедняга Мануэль. — А вы сами что бы сделали? Мы получили хороший юнга, и я очень довольный, что он оказался ваш сын.

— Он мне сказал, что подружился с Дэном! — воскликнула миссис Чейн.

Дэн и так уже покраснел, а когда она на глазах у всех поцеловала его в обе щеки, его лицо стало пунцово-красным.

Затем они показали ей носовой кубрик, и она снова разрыдалась, и койку Гарви, и кока-негра, который мыл в это время плиту, и он кивнул ей, будто своей старой знакомой. Перебивая друг друга, они рассказывали ей о своей жизни на судне, и она сидела, положив свои руки в тонких перчатках на засаленный стол, и то смеялась дрожащими губами, то плакала навзрыд.

— Значит, Гарви не был помешанным? — медленно произнес Пенн.

— Слава богу, нет, — ответила жена миллионера.

— Наверно, ужасно быть сумасшедшим. Еще страшнее, наверно, потерять собственное дитя. Но ведь ваш ребенок вернулся? Возблагодарим за это господа.

— Хэлло! — крикнул Гарви, милостиво поглядывая на шхуну с пристани.

— Я ошибся, Гарв. Я был неправ, — поспешно сказал Диско, подняв руку. — Я ошибся в своих суждениях. И не надо растравлять рану.

— Уж этим займусь я, — тихонько сказал Дэн.

— Ты, наверно, сейчас уедешь, Гарв?

— Не уеду, пока не получу остаток жалованья, если только вы не захотите отдать в придачу «Мы здесь».

— Правильно. Я совсем забыл. — И Диско отсчитал причитавшиеся ему доллары. — Ты сделал все, что должен был сделать, Гарв, и справился со всем так, будто воспитывался… — Диско осекся: он не совсем представлял себе, куда может завести его конец фразы.

— Не в собственном вагоне? — ехидно предложил Дэн.

— Пошли, я покажу его вам, — сказал Гарви.

Чейн остался потолковать с Диско, а все остальные во главе с миссис Чейн отправились в депо. При виде этой процессии французская горничная издала вопль ужаса; Гарви же представил им «Констанс» во всем его великолепии. Все молча взирали на тисненую кожу, серебряные ручки дверей и поручни, бархат и зеркальные стекла, никель, бронзу, кованое железо и инкрустацию из редких пород дерева.

— Я ведь вам говорил, ведь я вам говорил! — торжествовал Гарви, доказав наконец свою правоту.

А в рубке «Мы здесь» отцы обоих мальчиков приглядывались друг к другу, попыхивая сигарами. Чейн отдавал себе отчет в том, что имеет дело с человеком, который ни за что не возьмет у него денег, и теперь ждал удобного случая.